Игры разумов

…У Новенького англичанина был точно такой же ланч-бокс, как и у меня. Голубой пакет для овощей и плоская баночка с горчицей.

Когда я это увидела, подумала, что разум оставил меня. Решила, что я сошла с ума. Разве такое возможно? Невероятно!

Тогда я пробралась в кабинет хозяина и выкрала секретный порошок. Он оказался приторного мылистого вкуса. Побоялась, что меня вырвет, однако этого не случилось. Пришлось выпить стакан минеральной воды и несколько раз подпрыгнуть, пропихивая гадость в желудок. Мысли сделались яснее. Настроение поднялось.

Подумаешь ланч-бокс! Я купила его в супермаркете! И пакеты купила там же! В Уоллмарт ходит половина города, немудрено…

Я стала присматриваться и даже делала пометки в блокноте. В поведении Новенького было много всего подозрительного. Не все покупатели его привечали. Многие сторонились. Мистер Боулби подавал руку, но мистер Уивер не обращал внимания, как будто перед ним пустое место.

Пустое место! Верно! Никакого Новенького англичанина не существует! Он мне привиделся! Он – плод моего воображения.

Эта фраза понравилась Тиффани. В ней заключалась сложная правильная мудрость.

Несколько последующих недель Тиффани равнодушно "дружила" с Новеньким. Дарила ему букетики из увядших роз – собирала их для себя. На ланч ела сосиску – мужчинам нужно хорошо питаться. Купила мужской шейный платок – он очень подошел англичанину.

Платком Тиффани отчаянно гордилась. Когда Новенький снимал пиджак и оставался в жилете, платок замечательно дополнял его туалет. Составлял очарование.

И всё же тревога не отпускала. Тиффани трижды крала секретные порошки и полагала, что следует поступить так в четвёртый раз.

– Здравствуй, Тиффани! – раздался голос…

Сегодня я пришла пораньше. Только-только открыла магазин и даже не успела оформить уличную витрину. В эти дни жара не поднималась выше восьмидесяти по Фаренгейту, и большинство букетов продавалось прямо на улице.

Я замерла. Замёрзла. Превратилась в камень. В соляной столп.

– Не думал, что снова тебя увижу.

– Мы… мы знакомы?

Новенький англичанин ухмыльнулся. Сказал, что его зовут Харви.

– Харви Дафт. Ты разве меня не помнишь?

Меня это страшно разозлило. Его фамильярное обращение.

– Вы разве не знаете, мистер Дафт, что к незнакомым девушкам следует обращаться уважительно? Кто занимался вашим воспитанием? Тюрьма для подростков? Или отчим-гомосексуалист?

– Ну-ну! – он примирительно поднял руки. – Не кипятись. Зайдём лучше внутрь. Там будет спокойнее.

Тиффани испугано оглянулась по сторонам. Улица была пуста. Скобяная лавка ещё закрыта. Молочник уже проехал. Булочник занят своим делом, ему хоть из пушки стреляй – не заметит.

Что если он хочет меня убить? Задушить? Изнасиловать?

Однако я не стала противиться. Этого нельзя делать, когда разговариваешь с маньяком. Прошла в магазин. Села на свой любимый стул.

Он прохаживался между рядами астр. В этом сезоне они были весьма популярны.

– Я не ожидал тебя снова увидеть… Два года прошли… хм… как бы это сказать… в разлуке. Я думал, что избавился от тебя.

Тиффани молчала. Внутренне обрадовалась и успокоилась. Во-первых, её не собирались убивать и насиловать. А во-вторых, она вспомнила, что беседует с призраком. С ней говорит её собственное воображение.

Забавно. Что он ещё скажет? И почему такое произошло? Неужели демон проник в мозг? Забрался через дырочку?

Тиффани проанализировала события последних дней. Вспомнила, что она строго придерживалась второго правила, однако…

…Однако я могла коснуться виска и не заметить. Когда я нервничаю, то совершаю непроизвольные движения.

– Странно, что ты меня не помнишь…

Харви сказал это с лёгкой вопросительной интонацией. Тиффани её почувствовала, и категорически подтвердила, что не помнит. Ни капельки.

– Это усложняет мою задачу. Сядь поудобнее и постарайся не расплакаться. Я очень не люблю женских слёз.

Лишь только он произнёс эту фразу, я почувствовала, как нечаянная влага подступает к глазам.

– Дело в том, Тиффани, что тебя не существует. Ты – порождение моего больного мозга.

Слава Богу! Мне захотелось обнять его и расцеловать. Я боялась, что он сообщит о смерти бабушки, или о том, что дом в Аризоне сгорел. Или что герр Мейер попросил сообщить о моём увольнении. Не решаясь проделать это сам.

Я ответила, что это не страшно.

– Подумаешь, порождение. Вы, главное, не волнуйтесь, Харви.

– Ты не поняла! – Харви напрягся. Я увидела, как вздулись вены на его шее. Малый заводился с полуоборота, хотя и казался холоднокровным англичанином.

– Тебя не существует. Ты – призрак.

Я не удержалась и рассмеялась.

– От призрака слышу!

Возможно вы меня осудите, но, согласитесь, это смешно, когда проникший в мозг демон начинает тебя задирать.

– Не пытайтесь меня дразнить, Харви. Я прекрасно понимаю, кто есть кто.

Я подняла руку и начала загибать пальцы:

– Вас замечаю только я и ещё некоторые люди, обладающие даром. У вас возникают созданные мной букеты. Вы выглядите, как мой покойный дядя Гарольд. Я прекрасно помню детали его одежды. К тому же, вы обедаете в одно время со мной и поедаете в точности мой ланч. Это я подкармливаю вас сосисками и шпинатом.

Тиффани встала, подняла руку и болезненно ткнула Харви в грудь.

– Это я забочусь о тебе, засранец, а потому требую, чтобы ты вёл себя повежливее! Всё ясно?

Харви смешался. Отступил. Потёр лоб ладонью. Достал платок, вытер руки – его ладони вспотели. Спросил, можно ли выпить воды. Я рассказала, как пройти к умывальнику.

Он вернулся мокрый и взъерошенный. Произнёс:

– Тиффани! – Тон значительно изменился. Стал почти просительным. – Я понимаю, что это трудно! Но ты должна понять… должна принять…

– Хочешь сказать, что ты реален? – я упёрла руки в боки. – Докажи! – припечатала королевской печатью.

– Ну, хорошо… – он опять потёр лоб. – Но как?

– Тебе виднее, Харви Дафт!

Появился герр Мейер. Широким шагом пересёк торговый холл. Смотрел под ноги. Тиффани пришлось соврать, что скобовщики Боулби и Уивер готовят праздник, хотят заказать много цветов.

– Они прислали для переговоров Харви Дафта! – Я развела руками, мол, ничего не поделаешь, такой вот посланец-засранец. – Мы обсуждаем, как украсить скобяную лавку.

Герр Мейер скосил глаза, но ничего не ответил. Он был пьян. Опять. Стремительно исчез в своём кабинете.

– Послушай Тиффани…

– Да?

– Нет. Ничего.

Харви замолк, задумавшись. Я вспомнила, что уличная витрина до сих пор не оформлена, бросилась к выходу. Вернулась только через полчаса. Харви сидел на прежнем месте. И даже не переменил позу.

Я решила, что призрак не может поступить иначе. Он существует только тогда, когда я о нём думаю.

– С раннего детства я отличался от сверстников, – сказал Харви. – Я рос чувствительным нервным ребёнком. Мама рассказывала, что приступы безумной активности чередовались у меня с периодами меланхолий. Я запирался в комнате, закрывал шторы и сутками напролёт лежал на кровати.

– О! – Тиффани закатила глаза. – Избавь меня от причитаний и соплей! Говори дело. Если есть что сказать.

– Как хочешь. В шестьдесят первом я пошел добровольцем в армию. Хотел воевать во Вьетнаме. Меня не приняли.

– Ещё бы! Представляю, как это выглядело…

– Я не прошел медицинскую комиссию. Доктора долго обсуждали моё состояние, брали анализы, звонили домой в Аризону. Долго расспрашивали маму.

– Ты тоже из Аризоны?

– Естественно!

– Чем кончилась твоя персональная война?

– У меня случился припадок. Меня отправили в лечебницу прямо из призывного пункта.

– Тебя отправили в психушку? – уточнила Тиффани.

– Я не люблю, когда больницу так называют, – ответил Харви. – Тем более ты.