Непосланный посланник

– Успокойтесь, товарищ Жуков, никто ничего не узнает. А сейчас слушайте внимательно. Возможно, то, о чем я вам расскажу, спасет жизнь не только вам, но и многим тысячам советских бойцов, – я на пару секунд замолк, переводя дух (знаете, как тяжело разговаривать, закрывая рот тканью?). – В результате вашей инспекции выяснится, что командование приграничных войск Западного военного округа совершенно не сделало никаких выводов из недавно проведенной военно-стратегической игры. Вы вскроете множество и других нарушений и недочетов, устранить которые вы уже физически не успеете. Двадцать второго июня ровно в 4 утра немецко-фашистские войска перейдут границу Советского Союза и начнут полномасштабное вторжение. Одновременно с сухопутными ударами воздушным бомбардировкам будут подвергнуты и десятки советских городов – Минск, Киев, Вильнюс…

Я говорил и говорил, пытаясь за короткий срок вывалить на Жукова максимально возможный объем информации о скорой войне. Говорил я сумбурно, скача с одного на другое.

– Вы и без меня знаете, что на новой линии западной границы укрепленные районы совершенно не готовы. Во многих местах лишь приступили к строительству укреппунктов. В другие успели завезти орудия, но забыли поставить снаряды к ним. На старой линии границ, наоборот, многие позиции уже перестали быть полноценными огневыми точками. С них снято вооружение, убраны броневые заслонки с дотов.

С болью в голосе я рассказывал о разбомбленных аэродромах, на которых сгорели, даже не успев взлететь, новейшие советские самолеты.

– Большая часть аэродромов расположена в открытых местах и уже давно сфотографирована немецкими разведчиками. Почти везде отсутствует или совершенно не готово зенитное прикрытие. Вы что, с неграми из Африки собирались воевать? Думаете, немец будет здесь церемонии разводить?

В какой-то момент я почувствовал, что мое время практически истекло, и мне пора бежать обратно в свое купе. Тогда я закончил этот разговор словами о Брестской крепости.

– За все эти ошибки командования, ваши просчеты и дружеские попойки через несколько недель заплатят кровавую цену защитники Брестской крепости, которые несколько месяцев будут в полном окружении сражаться с врагом. И они будут абсолютно уверены, что доблестная Красная Армия вот-вот придет к ним на помощь… Вот и все, что я хотел сказать. А вы, товарищ Жуков, посидите минут двадцать спокойно и не выходите, а то никому здесь не поздоровится…

Глава 5. Из огня да в полымя

г. Москва, ул. Большая Лубянка, административное здание

Наркомата внутренних дел СССР

Кабинет Л. П. Берии

Народный комиссар внутренних дел Советского Союза с нескрываемым раздражением тряс в воздухе парой листков.

– Это что такое? Я тебя спрашиваю! – взгляд его нехорошо прищуренных глаз буквально метал молнии, обещая все немыслимые кары. – Вы что там – вообще мышей не ловите?

Прямо перед ним навытяжку стоял начальник управления НКВД по Смоленской области Хромов Виктор Яковлевич. Этот высокий мужчина с крупными чертами лица то краснел, то бледнел под взглядом всесильного наркома.

– У тебя же там целая вражеская группа диверсантов окопалась! А они и в ус не дуют, – и в это мгновение маленький Берия почему-то казался гораздо выше почти двухметрового Хромова. – Это надо же… только за одни сутки было выявлено двенадцать писем, в которых содержалась паникерская информация. Ты что, совсем не понимаешь? Это же в чистом виде клевета на советских руководителей и на товарища Сталина лично! – листки в руке Берии снова взлетели к верху. – Эти подонки хотят посеять панику в приграничных районах! И, как я вижу, им это прекрасно удается…

Нарком несколько раз прошелся по кабинету, переводя дух. Потом подошел к своему столу и оттуда вновь угрожающе зыркнул на своего подчиненного.

– Сроку тебе, Хромов, неделю! Докладывать мне будешь каждые два дня о проделанной работе. Через неделю чтобы эта сволочь была у меня здесь, – он с силой хлопнул по столу, сваливая на пол резную подставку под карандаши. – Делай что хочешь… Хоть у каждого почтового ящика ставь по милиционеру, хоть шерсти всех бывших под гребенку, но результат мне обеспечь. Понял?

Тот судорожно что-то прохрипел, пытаясь вытянуться еще больше.

– Товарищ народный комиссар… – сведенное судорогой горло Хромова с трудом пропускало звуки, – внутренних дел… Как выяснилось, писем было больше… – при этих словах лицо Берии исказилось. – Один из работников почты сообщил, что в тот день в районе центрального отделения почты было брошено в почтовый ящик пятнадцать похожих конвертов.

– Твою мать, – выругался Берия, расстегивая верхнюю пуговицу кителя и освобождая шею. – Еще три письма. Целых три письма где-то гуляют… [нечетко произнесенное ругательство на мегрельском языке]… Хромов, разберись со всем этим! Слышишь, разберись! Увеличить число патрулей возле учреждений. Усилить проверки приезжающих на станциях! Чтобы больше ни одна сволочь не смогла голову поднять! Ты меня понял?! И достань мне этого писаку, пока не стало поздно… для тебя.

Василевский А. М. Дело всей жизни / мемуарная литература. – М.: Политиздат, 1989. – 239 с. [выдержка]

«…Я тоже был на том памятном заседании в Кремле, по результатам которого было смещено все высшее военное и политическое руководство Западного Особого военного округа. Лишились своих должностей командующий войсками Западного Особого военного округа генерал армии Д. Г. Павлов и начальник его штаба В. Е. Климовских, которые были взяты под стражу сразу же после окончания заседания.

Признаюсь, для всех нас тогда это было самым настоящим шоком. Ведь многие из нас, кто участвовали в январских военно-стратегических играх, еще помнили, с какой теплотой и уважением по отношению к Павлову тогда высказывался сам Сталин. После катастрофических допущенных Павловым в игре просчетах Хозяин лишь снисходительно пожурил его за них. А тут мгновенное лишение должности, всех званий, наград и последовавший за этим арест.

…Не меньшим открытием для нас стали и результаты генеральной военной инспекции боеготовности войск Западного Особого военного округа, о которых в свойственной ему резкой и безапелляционной манере доложил Георгий Константинович Жуков. Он рассказывал о настолько ужасных вещах, вскрытых в ходе инспекции, что это не укладывалось в голове… О сотнях новейших танков, которые были не способны тронуться с места или проехать несколько километров без поломки. Об отсутствии в танковых частях запасов горючего, боекомплекта. О крайне низкой профессиональной и боевой подготовки танкистов, артиллеристов, летчиков. О полном разгильдяйстве в отношении маскировки аэродромов с новейшими самолетами. О процветании в некоторых военных частях пьянства.

Однако больше всего меня поразило другое. Ведь о проблемах с двигателями и трансмиссией у наших новых танков были известно и раньше. Оказалось, что после объявления учебной тревоги абсолютное большинство механизированных соединений Западного Особого военного округа оказалось целые сутки не способно выдвинуться к заданным рубежам. С командованием многих из них даже вообще не удалось наладить связь. Это были ужасные свидетельства, особенно в преддверии войны с грозным и опытным противником, который в совершенстве изучил все приемы и методы современной войны.

А ведь войсковые соединения Западного Особого военного округа считались одними из самых боеспособных. Сюда последние месяцы массово шли самые современные танки и самолеты. На всех совещаниях и заседаниях генерал Павлов неустанно рапортовал о растущем профессиональном и военном мастерстве вверенных ему войск. Его как грамотного руководителя не раз ставили нам в пример.

…Сталина в таком взбешенном состоянии я ни разу не видел. Взяв слово после доклада Жукова, он буквально рвал и метал, обвиняя генерала Павлова в том, что из-за своего разгильдяйства и преступной халатности тот фактически оставил без прикрытия всю западную границу страны… И тогда мы даже предположить не могли, насколько пророческими окажутся слова Иосифа Виссарионовича».