Мир без границ

– Между прочим, те, кто жил в ту эпоху, с таким же ужасом вопрошали, как люди жили в Средневековье, когда на улицах воняло… сама понимаешь, чем, – отозвался Любим, к которому быстро вернулась его обычная невозмутимость. – Помнишь, мы смотрели?..

– Да уж, – поддержала его Эмма. – А еще лет через сто-двести кто-нибудь наверняка будет так же нашим временем ужасаться!

– Нашим-то за что? – недоверчиво покачал головой еще один из первокурсников.

– Да уж найдется за что, я думаю. За что-нибудь, что сейчас нам кажется самым обычным, – уверенно заявил Аркадий.

За этим визитом в прошлое состоялась такая же прогулка по Флоренции XV века, где наряженные по моде того времени студенты – особенно затянутые в корсеты девушки – уже в полном смысле слова едва не задохнулись, а потом и самый глубокий нырок в доисторическое время, полное гигантских папоротников и таких же гигантских стрекоз, где жителям XXIII века вновь стало нехорошо, на сей раз от избытка кислорода. Последующие визиты в разные страны и эпохи дались учащимся уже легче – оказалось, что к самым необычным запахам можно привыкнуть, а некоторые из них человек и вовсе вскоре перестает ощущать, так что теперь, готовясь к очередному заданию, молодые люди и девушки могли не опасаться таких неудобств. Что, однако же, не мешало им волноваться по другой причине: все они впервые отправлялись в прошлое не для того, чтобы просто смотреть, – им предстояло действовать.

Именно об этом думала Эмма, выпрыгивая из маршрутки напротив главного корпуса Института хроноисследований и быстрым шагом направляясь к нему через дорогу. Дождь усилился, теперь превратившись из мелкой противной мороси в полноценные холодные капли, но девушка не обращала на них внимания. Она обежала главный корпус и заспешила к расположенному в стороне от шоссе, за небольшим сквериком, более скромному на вид шестиэтажному зданию Хроноспасательной службы.

Аркадий и Любим, как это чаще всего бывало, подошли к входу почти одновременно с ней. Друг на друга молодые люди поглядывали не очень дружелюбно, зато свою подругу поприветствовали с искренней радостью, после чего все трое, приложив к считывающему устройству свои студенческие билеты, поднялись на третий этаж.

Там, в углу большого зала, центр которого занимала чуть возвышавшаяся над полом круглая металлическая платформа, уже собралось большинство их однокурсников – не хватало только двух человек. Вбежавшая в зал троица быстро поздоровалась с остальными и так же, как и они, молча уставилась на блестящий металлический круг, думая о том, что через несколько минут каждому из них придется занять место в его центре. И хотя все они уже проделывали то же самое в главном корпусе, волновались студенты едва ли не сильнее, чем в первый раз, тогда они отправлялись в прошлое группой, теперь же каждому из них предстояло шагнуть на платформу в одиночку.

– Так, ну что, это у нас первый курс? – одна из многочисленных дверей, выходивших в зал, распахнулась, и к кучке притихшей молодежи быстрым шагом подошел один из преподавателей – полный мужчина лет сорока пяти с роскошной, идеально причесанной, каштановой с проседью бородой, достающей ему чуть ли не до пояса. Первокурсники не раз встречали его в коридорах, но знакомы не были: он вел занятия у старших курсов.

Студенты негромко загалдели, подтверждая, что это именно они – первокурсники, пришедшие на свое первое практическое задание.

– Прекрасно. Все в сборе? – окинул он взглядом своих подопечных. В ту же секунду распахнулась дверь на лестницу, и к группе, тяжело дыша, присоединились двое опоздавших.

– Теперь – все, – объявил Любим Маевский, и бородач удовлетворенно кивнул.

– Очень хорошо. Меня зовут Лион Иоаннович, и я буду руководить вашей первой практикой. Процедуру вы уже знаете. Кто в какое место отправится – тоже, верно?

Студенты утвердительно загудели, и сотрудник Хроноспасательной службы подошел к ним поближе, внимательно разглядывая каждого.

– Встаньте вдоль стены, чтобы я мог вас хорошо рассмотреть, – попросил он, махнув рукой за спины парней и девушек. Те поспешно встали у стенки, и Лион Иоаннович снова принялся изучать их внешний вид.

– Что ж, одежда у вас у всех подходящая, – одобрительно кивнул он. – Хотя тут просто все, вы же в конец двадцатого отправляетесь…

– Я – в начало двадцать первого! – подняла руку Эмма, и бородач повернулся к ней.

– Тогда тоже носили в основном свитера и джинсы, так что у вас все в порядке, – заверил он девушку. – Как ваша фамилия?

– Веденеева. Эмма Веденеева.

– Что ж, Эмма, у вас просто замечательное лицо! – заявил внезапно бородач. – Лучшее, что я когда-либо видел.

– Спасибо… – залилась краской первокурсница, не зная, как правильно реагировать на такой прямолинейный комплимент. Стоявший справа от нее Аркадий громко заскрипел зубами.

– У вас совершенно заурядная, усредненная внешность, – продолжил между тем сотрудник ХС. – Она не запоминается и выглядит уместной в большинстве стран и эпох. Ну, там, где живет белая раса, само собой. Большая редкость, сейчас таких лиц днем с огнем не найдешь!

«Заурядное» лицо девушки стало пунцовым, Светильников сжал кулаки, а Любим наморщил лоб, явно подыскивая какой-нибудь язвительный ответ. Кто-то из их сокурсниц хихикнул.

– Ладно, пора, – спохватился вдруг бородач и направился к стоявшему неподалеку от входной двери столу с компьютером. – Пора начинать. Проверим ваши передатчики. Всем тихо!

Студенты, и так хранившие напряженное молчание, перестали дышать, и в следующий миг в голове у каждого из них зазвучал незнакомый им женский голос:

– Здравствуйте, меня зовут Виолетта Неонова, и я диспетчер Хроноспасательной службы. Сейчас я буду называть каждого по фамилии, и вы ответите мне «Да». Все остальные при этом молчат. Арнаутов!

– Да! – громко крикнул один из студентов.

– Веденеева!

– Я здесь! – вскинула голову Эмма.

– Ермак!..

Перекличка заняла не больше пары минут, после чего в зале снова воцарилась тишина.

– Так, а теперь тот, кого я назову, проходит в центр платформы и стоит неподвижно. Ну да вы знаете, – Лион склонился над клавиатурой. – Арнаутов!

Первый практикант отделился от стены и нарочито небрежным шагом двинулся к огромному блестящему кругу. Эмма, глядя ему вслед, прижала ладонь ко рту: девушка лишь теперь сообразила, что студентов снова вызывают в алфавитном порядке, а значит, она пойдет следующей.

Никодим Арнаутов тем временем шагнул на платформу, вышел на ее середину и замер, вытянув руки по швам. Бородач щелкнул парящей над столом компьютерной мышью, и студент исчез – мгновенно и бесшумно. Во время первых посещений прошлых эпох это очень разочаровывало студентов, ожидавших от перемещений во времени вспышек света, грохота или еще каких-нибудь «спецэффектов», но к концу учебного года все уже попривыкли.

– Веденеева! – вызвал Лион Иоаннович, и Эмма чуть ли не бегом бросилась к платформе. С легкостью запрыгнув на нее, она, так же как только что ее однокашник, остановилась в центре, выпрямившись и глядя прямо перед собой – на своих оставшихся у стены и не сводивших с нее глаз друзей.

На мгновение вокруг нее стало темно, а потом лишь немного светлее и гораздо холоднее, чем в зале. Девушка огляделась по сторонам и поежилась: она находилась в маленьком пустынном ночном переулке, освещаемом только окнами протянувшихся вдоль него домов. Перед ней стояла обшарпанная машина со спущенными колесами и разбитыми окнами, а рядом валялась небольшая горка мусора – кто-то из живущих в ближайших домах людей не донес его до расположенной совсем рядом помойки.

Именно на помойку теперь и направлялась Эмма. Она много раз видела нужное место на экране монитора и мысленно проходила весь короткий маршрут, но теперь, оказавшись здесь на самом деле, с трудом справилась с охватившей ее нервной дрожью.

– Дойди до угла дома, до того, что слева, и остановись, – прозвучал у нее в ухе тихий голос диспетчера Виолетты, и Веденеева зашагала вперед. Порыв холодного ветра погнал по тротуару сухие листья и какие-то бумажки. Девушка снова поежилась – ее джинсы, кроссовки и легкий джемпер оказались не самой подходящей одеждой для царившей здесь осени. Стоило накинуть еще плащ…