Страница 2 из 3
– А вот и твои сестры пожаловали, – преувеличенно громко обратился Виктор ко мне.
Вздрогнул Джордж, посмотрел затравленно на нас обоих, потом – на сестре моих любимых, шумно слюну сглотнул.
– Марфа, твои проделки? – сестра моя старшая, Глашка, вместо приветствия, Джорджа осмотрела, прищурилась нехорошо. Он побледнел аж, но остался стоять, сбежать не пытался, – кто ж векторы так выстраивает? Ты же все перепутала.
– И тебе здравствовать, Глаша, – улыбнулась я мило, по-доброму, – рада видеть вас обеих.
«Не ожидала только, что так скоро объявитесь», – добавила я про себя.
Вспомнила сестра о приличиях, покраснела, Васька стоит, в кулачок смех сцеживает.
Зашли мы впятером во дворец, слуги вещи сестринские занесли. Направились мы с Глашкой и Васькой наверх, туда, где комнаты им заранее подготовили. А Виктор с Джорджем внизу остались, успокаивать Джорджа после встречи с нами тремя.
– Да, шикарные хоромы, – зашла Глашка в спальню, поставила от прослушки купол, огляделась. – Сразу видно – императорская семья в них живет. – И уже мне. – Как тебя приняли? Не ярились родители его?
– Не знаю, у меня живот заболел, я… Глашка! Васька!
Заржали мои сестры любимые, прямо как кони батюшкины, да громко так, оглушить не побоялись.
– Живот заболел, ох… Марфа… Прямо на встрече прихватило… Ох… Марфа!
Марфа я, знаю. С рождения. И злить меня не надо. Подумаешь, пыльцу волшебную напустила, и стали «кони» эти цвета рыжего, все: волосы, кожа, одежда. Смоется это. Потом.
– Злюка ты, Марфа, – надула губы Васька, – мы к тебе по-доброму, а ты…
– А она мужику рога и хвост с копытами приделала, не побоялась, – злобно проворчала Глашка, – на это у нее ума и храбрости хватило. Небось, теперь и снять не может, да, Марфа?
Покраснела я, глаза в пол опустила.
– Он меня довел, – сообщила слезливо.
– Так тебя все доводят, а ты – сама невинность, фыркнула Глашка, свой сарафан, пыльцой окрашенный, разглядывая, – как прикажешь в таком наряде твои разлюбезным новым родичам показываться? Они, кстати, в курсе, кто ты?
– Не знаю, – вздохнула я, – не думаю, что Виктор им все рассказал.
– Правильно, здоровее будут, – хихикнула Васька и тоже на свою одежду покосилась. – Глаш, а Глаш, сними это, а?
– После Марфы? – уточнила сестрица старшая ворчливо. – Тоже хочешь, как тот мужик, рогами на солнце сверкать?
Снова покраснела я.
Завтрак прошел без нас, да и не жалела о нем я – до полудня хоть не ешь совсем, все, что в рот положил, назад выходит сразу. А вот как только обед настал, собрались за столом мы вместе все: родители Виктора, мы с ним, сестры мои, от пыльцы очистившиеся, Джордж, с опаской на нас поглядывавший. Внесли слуги блюда разные да сытные, расставили на столе прочном, скатертью белоснежной покрытом. Мы с сестрами в сарафанах красных, на рубахи надетых, нарядных, со знаками защитными, на них вышитыми, щеголяем, Виктор с Джорджем и свекром – в костюмах черных, свекровь – в платье длинном, синем, закрытом. Сидим, едим неспешно. Зная привычку Джорджа трапезе мешать, старалась я как можно быстрей голод свой утолить. Но нет, на этот раз не Джордж, свекровь вмешалась.
– Большая семья у тебя, Марфа, – сказала, словно змея прошипела, и на сестер моих с намеком уставилась. – Видимо, живете скромно, раз вы в сарафанах к столу вышли.
Закашлялся Джордж, захрипел. Не в то горло ему каша пшенная, рассыпчатая, попала да и встала там комом.
Виктор рот открыл бы, мать свою перебить, но отец его головой качнул сурово и тоже на нас троих уставился.
– О да, ваше императорское величество, живем мы более чем скромно, – опередила меня Глашка, глазами раздраженно сверкнув. – Ходим в сарафанах, спим на лавках, на столе только скоромную пищу и видим. Зато тут наконец-то отъедимся, отоспимся, да, может, в платья, как люди богатые, переоденемся. – И уже Виктору, ушами пылающему. – Ты бы, родственник, родителям своим родословную невесты поведал, чтобы и они не позорились, и ее за чернавку не держали.
– Виктор? – повернулся к мужу моему император, брови вопросительно выгнул.
– Марфа на сносях, ей волноваться нельзя…
– А то она тут камня на камне не оставит, – закончила за мужа моего Васька, тоже словами свекрови обиженная.
Вздохнул Виктор тяжело, поднялся, ко мне подошел, из-за стола вывел. На середину комнаты вдвоем мы вышли. Снова живот у меня болеть начал. Но повторно уж не сбежишь, в комнате от злых свекров не спрячешься.
– Моя жена из Тридевятого царства. Ее родители – Аглая Ягг и Константин Ягг.
Молчание. Долгое молчание. Молчат свекор со свекровью, неверяще на меня смотрят.
– Внучка богов жизни и смерти? – уточнил, наконец, император.
Кивнула я в ответ.
Глава 3. Работа дураков любит
Нам счастливую тропинку выбрать надобно.
Раз дождинка, два дождинка – будет радуга!
Раз дощечка, два дощечка – будет лесенка!
Раз словечко, два словечко – будет песенка!
«Вместе весело шагать». Из к/ф "И снова Анискин"
Теперь, узнав правду, смотрела свекровь на меня благосклонно, даже с неким благоговением. Как же, с самими богами благодаря сыну их породниться удалось, внучку с кровью редкой да сильной заполучить. У свекра в глазах расчеты появились: что, да как, да куда, да сколько. И все эти расчеты были со мной связаны. Только Джордж хмурился и косо посматривал, что на меня, что на сестер. Но ему и положено: он меня лучше родственников новоявленных изучить успел, потому и не ждал от нас трех ничего доброго.
– Что же ты раньше не сказал, – улыбнулась свекровь приторно, мягко, словно сама перину стелила да взбивала, – мы бы совсем другую встречу организовали, более пышную.
Дернулся Джордж от слов тех, видно, первую встречу нашу в замке Виктора вспомнил. Глашка с Васькой смешки с трудом сдержали, но промолчали.
Вернулись мы с Виктором за стол. О чем беседовали новые мои родственники, я не знаю – живот набивала тщательно, старалась и себя, и ребенка будущего накормить.
– И родится у Марфы колобок, – тихо поддела меня язва Глашка.
Фыркнула я в ответ, ложку очередную в рот отправляя.
А сразу после трапезы за дверями зала обеденного шум послышался. Не успели мы из-за стола встать, как влетел в комнату распорядитель, бледный, перепуганный, заикаясь, сообщил, что беда во дворце случилась. И сразу взгляды сестер, мужа и Джорджа на мне скрестились.
– Что? – возмутилась я праведно. – Я тут при чем?
Ухмыльнулись все четверо нагло так, но промолчали. А император с супругой уже возле дверей стоят, наружу выглядывают. А там… Ой, мамочки…
– Не при чем, говоришь? – хмыкнул Виктор, меня к себе прижимая. – Марфа, а Марфа, что это за странные создания по дворцу бегают?
Покраснела привычно я, взгляд потупила.
– Они сами, – буркнула.
Нет, ну в самом деле! Не звала я злыдней этих! Сами привязались, сами тут оказались!
Мелкие, как кошка, шерстью везде покрытые, юркие, веселились злыдни, по полу скакали, на потолке красовались, холод навевали, челядь распугивали.
– Ох, Марфа, – вздохнула тяжко сестрица моя старшая, прошептала что-то, рукой взмахнула, и исчезли злыдни, как не было их. – Вызовешь, когда научишься с ними справляться.
Что мне оставалось? Только плечами пожать виновато.
Разбрелись мы по комнатам, кто куда. Я снова в опочивальне засела – вышивкой заняться захотела. Учили нас с сестрами лучшие мастерицы, как полотна вышивать, я не особо науку эту постигла, но что-то все же умела. Затребовала себе ниток цветов разных, пяльцы, ткань, иголку, решила рушник вышить, Виктору, как знак моих чувств к нему. Сижу, вышиваю неспешно, думу думаю. Джордж, сестры мои, свекор со свекровью. Ох, не к добру собрались мы все вместе. Как бы и правда в Темной империи не случилось чего. Ведь не зря я сюда…