Страница 1 из 12
Идрис Шах
Сказки в суфийском обучении
1
Введение к истории «Мюшкиль Гюша»
Надлежащее изучение историй и басен возможно лишь тогда, когда подлинная основа каждого оригинала донесена в целости и сохранности. Человек не в состоянии изучать что-либо, не зная источника того, что он изучает; и человек неспособентакжеизучатьчто-либоправильно,выстраиваясвое изучение на неверной основе.
В изучении, которым занимаемся мы, следует развивать свойственную человеку познавательную способность, закладывая перспективу ее роста, и исходить при этом из правильных, жизнеспособных идей, если они уже имеются в распоряжении человека; когда же такие идеи в дефиците или были неверно истолкованы – следует возвратиться к первоначальной идее. Необходимо помнить, что человеческие идеи подвержены четырем основным видам порчи, что обусловлено планетарной средой, и это затрагивает любую культуру.
1. Хорошая или уместная идея в уме человека ассоциируется с факторами, которые к этой идее вообще не имеют никакого отношения.
2. Традиция может деградировать из-за недопонимания ее функции. Когда такое случается, традиция передается только частично и, таким образом, оказывается недостаточной в качестве основы для учения.
3. Традиционалистские круги одержимо сужают сферу деятельности идей вопреки весьма широкому спектру их первоначальных возможностей. В результате возникают системы мышления, в следствие чего применение идей сводится к способам идеологического внушения.
Например, общине, в виде руководства, даются принципы и практики, а в рабочей ситуации люди принимают и используют только многообещающие идеи. Остальные же концепции отвергаются. В итоге, правильные, органические идеи, вырванные из контекста, становятся основой для обуславливания людей.
4. Когда идеи, первоначально предназначенные для использования в специфических общинах, культурных сферах или школах, применяются другими общинами, то в такой неподходящей для них среде идеи эти выхолащиваются. Соответственно, общины вместо того, чтобы использовать адекватный для них комплекс идей, пережевывают идеи, предназначенные для их предшественников, пытаясь извлечь питание там, где давным-давно не осталось ничего питательного.
Сказки и басни как форма
Данная форма представляет собой одну из наиболее важных планетарных форм для сохранения идей и их передачи. Несмотря на то, что басни и сказки являются идеальными носителями космического учения, такие носители подвержены всем вышеприведенным факторам разрушения.
В нашей школе мы используем два подхода к решению этой проблемы:
1. Мы указываем на упомянутые искажения в обучающих материалах.
2. Мы восстанавливаем идеи в их первоначальной форме или же представляем другие идеи, специально предназначенные для действия в современном сообществе. С этой целью мы и предлагаем вам важную обучающую историю, которая приводится ниже.
Когда какое-то число людей собирается вместе и когда люди эти определенным образом гармонируют друг с другом, исключая возможность участия некоторых людей, привносящих дисгармонию – то это мы называем событием. Мы, однако, не имеем ввиду тот тип события, который в современных культурах обозначается тем же словом. Сегодня событием называется все, что впечатляет человека и оказывает на него субъективное воздействие. Но подобные события следовало бы называть «малыми событиями», потому что они происходят в маленьком мире, мирке человеческих взаимоотношений, которые легко завязываются, обретают некий синтез и предоставляют повод для празднования.
Реальное событие, наглядным подобием которого – ни больше, ни меньше – может являться «малое событие», есть нечто такое, что принадлежит к высшей сфере бытия.
Мы не в состоянии, используя наши земные, искусственные термины, передать реальное событие с какой-либо долей адекватной точности.
Выразить нечто, имеющее исключительную важность в высших сферах, с помощью языка литературы, науки или драмы – выразить полностью, не упустив при этом существеннейшего момента, невозможно.
И все-таки некоторые истории, при условии, что они содержат элементы из сферы высших событий (эти элементы могут показаться абсурдными, неправдоподобными или просто надуманными), способны, если при этом присутствуют определенные люди, донести до предназначенной для этого области нашего ума высшее Событие.
А почему вообще это имеет ценность? Потому что ознакомление с «высшим событием», каким бы образом такое знакомство не состоялось, дает возможность индивидууму – его уму, начать оперировать в высших сферах бытия. Примером тому является история Мюшкиль Гюши. Некоторая «незавершенность» описываемых событий, «некомпактность» сюжета, отсутствие в рассказе предвкушаемых нами моментов – все это в данном случае лишь указывает на то, что мы имеем дело с Высшей аналогией.
Давным-давно, и вовсе не за тысячу миль отсюда, жил бедный старый вдовец-дровосек со своей маленькой дочкой. Каждое утро он уходил в горы, рубил дрова, приносил их домой и связывал в вязанки. Потом он завтракал и отправлялся в ближайший город, где продавал свои дрова, немного отдыхал и возвращался домой.
Однажды, когда он очень поздно вернулся из города, его маленькая дочь сказала:
– Отец, иногда я так мечтаю чтобы у нас была более вкусная еда и самая разная, ведь мы постоянно едим одно и то же».
– Вот что, дитя мое, – сказал старик, – завтра я проснусь гораздо раньше моего обычного времени. Я зайду в горы подальше, где деревьев побольше, и нарублю намного больше дров, чем обычно. Я раньше вернусь домой, раньше закончу вязать вязанки, потом я снесу все это в город, продам дрова, выручу побольше денег и принесу тебе разной вкусной еды.
На следующее утро дровосек поднялся до зари и ушел в горы. Он трудился, не покладая рук, заготовил много дров, освободил их от сучьев, связал в огромную вязанку, взвалил ее на плечи и двинулся к своей маленькой лачуге.
Когда он вернулся домой, было все еще очень рано. Он бросил на землю свою поклажу и постучал в дверь со словами:
– Дочь моя, доченька, открой дверь; я проголодался и меня мучает жажда; мне необходимо перекусить, прежде чем отправиться на базар. – Но дверь никто не открыл.
Дровосек был таким уставшим, что завалившись на землю возле своей вязанки, мгновенно уснул. Его дочь, забыв об их вечернем разговоре, крепко спала в своей постели. Когда через несколько часов дровосек проснулся, солнце стояло уже высоко. Он снова постучал в дверь, приговаривая:
– Дочь моя, доченька, отопри скорее! Я должен немного поесть и отправляться на рынок продавать дрова. Сейчас уже и так намного позже моего обычного времени.
Но совершенно забыв обо всем, что они обсуждали накануне, маленькая девочка, проснувшись, прибралась в доме и пошла гулять. К тому же, по забывчивости, она заперла дверь, полагая, что отец ее все еще в городе.
И тогда дровосек сказал себе:
– В город сейчас идти уже поздно, – вернусь-ка я лучше в горы да нарублю дров еще на одну вязанку; а завтра отправлюсь на базар с двумя вязанками сразу.
Весь оставшийся день старый человек трудился в горах; он рубил дрова и обрезал сучья. Когда он со своей ношей на плечах добрался до дома, был уже вечер. Он сложил дрова за домом, постучал в дверь и сказал:
– Дочь моя, доченька, отвори поскорее дверь, ибо я устал, и весь день ничего не ел. Теперь у меня вдвое больше дров, и я надеюсь продать их завтра на базаре. А сейчас мне нужно хорошенько выспаться, чтобы набраться сил.
Но ответа не последовало. Девочка, вернувшись домой, почувствовала себя такой сонной, что приготовила себе поесть и тут же улеглась в кровать. Поначалу ее очень беспокоило, что отца все еще нет дома, но потом она решила, что он, наверное, заночевал в городе.