По ту сторону двери

— Тсиалль, восход Эйха. — напомнил ему Оул.

— Да, ты можешь идти. — разрешил крайяр.

— А ты не собираешься? — Дэйо тщетно пытался скрыть удивление, но Тсиалль уловил эту эмоцию:

— Нет. Я не боюсь Эйха, мне не вредит его свет.

— А остальным вредит? — Сэни не сумела побороть свое любопытство — Насколько сильно?

— Я не обязан тебе отвечать. — холодно просветил ее шептун.

— Хорошо. Тогда я задам другой вопрос. — сновидица была намного гибче, чем Дэйо, она не старалась нагрубить крайяру — Что дальше? Вряд ли вы нас просто отпустите.

— Разумно мыслишь. — похвалил ее Тсиалль — Я действительно не собираюсь вас отпускать.

— Значит, мы все же пленники. — подвел итоги страж — И зачем вам пленники? Что вы хотите знать? Вряд ли кто-то заплатит за нас выкуп. Я вообще не вижу смысла.

— Вы не пленники. Разве вы сидите со связанными руками?

— А есть смысл связывать руки слепому безоружному мальчишке и слабой девчонке, которая даже не знает, как правильно сжать кулак? — съязвил стрелок.

— Дэйо, — мягко прошептал Тсиалль, — в плен берут чужих. А ты — наш. И всегда был нашим.

— С какой радости? — холодно уточнил Дэйо — Я вас убиваю при любой возможности.

— Я знаю. Я все о тебе знаю. Даже то, что ты сам не знаешь. И меня не волнует, кого и в каком количестве ты убил. Это не меняет того факта, что ты наш.

— Объясни. — Дэйо старался держать лицо, боялся выдать свое волнение. Но ему казалось, что биение его сердца слышно на весь лес. Кровь приливала к ушам, мешая нормально слышать.

— Хорошо. — Тсиалль ждал этого вопроса и готовился на него ответить — Что ты знаешь о нас, Дэйо Хоки?

— Ничего, кроме того, что вы убиваете нас, а мы — вас. Причин я не знаю. Ваших причин. Наши предельно ясны — выжить.

— Ты говоришь, как безмозглый солдат. — поморщился крайяр, совершенно не думая о том, что его собеседник этого не увидит — Наша цивилизация процветала, когда вы еще бегали в шкурах, словно животные. Поначалу мы даже не обращали на вас внимания, пока не открыли неожиданный факт — вы разумны. И тогда вас стали приручать и обучать, дали вам работу, научили делать что-то сложнее, чем колотить палкой по орехам, чтобы добраться до ядра. Многие поколения людей почитали нас как богов. Вы были и остаетесь смертными, а мы не меняемся. Но однажды все изменилось. Вы стали достаточно развиты, чтобы спланировать и осуществить восстание. Мы не ожидали такого от низших существ и поэтому не были готовы. Человечка по имени Айоранкха сумела погрузить нашего Отца в сон, после чего запечатала его дух в предмете — диадеме, что была символом его неоспоримой власти над этим миром. Мы не знали, что люди могут владеть высшим искусством — магией. Высшая раса не успела исправить содеянное людьми — мы уснули вслед за своим отцом. А вы остались и процветали, строили свои города, возделывали земли. — Тсиалль замолчал, переводя дыхание. Он не привык говорить так много, да еще и вслух.

— А что было дальше? Как вы проснулись? — подтолкнула его к дальнейшему рассказу сновидица.

Обычно Тсиалля сердили любопытные люди, вроде этой женщины, но сейчас он не испытывал к ней даже раздражения:

— А дальше нас разбудили. Их было трое: Йонс Канги, его младший брат Хэйри и их друг Рэнн Хоки. Они нашли диадему и пробудили нашего Отца, а следом за ним и всех остальных. Но они сотворили заклятие на крови, которое передается от отца к его первенцу.

— Что за заклятие? — хрипло спросил Дэйо. Теперь он начал понимать, почему шептун, взявший в заложники Хиору, не убил его, хотя мог.

— Они думали, что совершили ошибку и пытались ее исправить. Рэнн запечатал своей кровью сам артефакт, Хэйри так же запечатал своей кровью дверь, за которой они оставили диадему.

— А Йонс?

— А Йонс не смог расстаться с артефактом. Он остался по ту сторону двери.

— И к чему ты рассказал нам это? — раздраженно спросил Дэйо. Узнать, что его дальний предок приложил руку к этому кошмару, было неприятно.

— А ты не понял? Твоя кровь — ключ ко всему. В твоих венах наследство Рэнна Хоки.

— Замечательно! — ледяным тоном процедил слепой страж — Я один, не считая Сэни, и безоружен. Чего ради, ты распинался тут рассказами?

— Все не так просто, как хотелось бы. — нехотя признался Тсиалль — Кровь должна пасть по доброй воле.

— Да не дождешься! С какой радости мне вставать на вашу сторону?

— Не спеши с выводами, Дэйо. Подумай, что хорошего ты успел увидеть от людей, которых так яростно защищаешь? Они используют тебя, а некоторые, и убить пытались. А мы начали оберегать тебя, сразу же, как только нашли.

— Вы разорили мое родное селение. И пусть я не помню этого, но, возможно, у меня была семья. Я остался один. — в голосе Дэйо сквозила откровенная боль.

— Ты не помнишь, что они сделали? Тогда вспоминай.

Сэни, молча слушающая эту напряженную беседу, даже вскрикнуть не успела. С невероятной для человеческого глаза скоростью Тсиалль пересек разделяющее его с Дэйо расстояние и коснулся пальцами лба стража.

— Что ты сделал?! — закричала сновидица, когда стрелок обмяк, словно кукла, и повалился на снег.

— Не кричи. — поморщился крайяр — Он просто спит.

***

На улице прозвучал чей-то крик, и еще один, и еще. Где-то заплакал младенец, кто-то кричал о том, что гаснет огонь. Топот бегущих ног, лязг оружия, крики о помощи. Дэйо застыл от ужаса и с надеждой посмотрел на отца.

— Я должен это сделать. — сказал сыну Тинэр, извлекая из ящика стола нож. Широкое изогнутое лезвие хищно блестело в свете огня из камина — Так нужно, сын.

С этими словами он медленно, какой-то деревянной походкой подошел к мальчику. Дэйо ужасно испугался. Бежать он не мог, ноги словно приросли к полу.

— Не смотри на меня так, Дэйо. — уговаривал его отец — Закрой глаза, я все сделаю быстро. Клянусь, ты ничего не почувствуешь.

— Папа, не надо. — по его щекам потоками хлынули слезы.

— Прости меня, сынок. Ты не виноват ни в чем, но ключ не должен им достаться. Я люблю тебя.

— Папа! — задыхаясь, закричал мальчик и испуганно зажмурился, когда лезвие ножа стремительно замахнулось на его горло.

Но ничего не произошло. Дэйо неуверенно разлепил глаза и вскрикнул, увидев совсем близко, на расстоянии двух пальцев от своего лица лицо Руаль.

— Я говорила, что лучше было бы тебе пойти со мной.

Дэйо перевел взгляд в сторону и увидел своего отца. Нож, которым тот собирался убить его, торчал у него прямо во рту, широкое лезвие выходило из затылка, и по этому самому лезвию стекала тягучая темная кровь. Мальчика затрясло от испуга, желудок резко взмыл вверх, подкатывая к горлу.

— Идем со мной, Дэйо. — девочка протянула ему руку.

— Мама! — голос мальчика сорвался на шепот.

— Мама! — передразнила его тварь — Твоя мама трусливая курица. Она повесилась в твоей комнате. Хочешь посмотреть на нее?

Дэйо не хотел. Собрав все оставшиеся силы, он бросился к двери и выскочил на улицу. Почти сразу же мальчик споткнулся о труп соседки, упал, ободрав ладони, но встал и снова бросился бежать.

— Дэйо! — крикнула фальшивая Руаль, высовываясь по пояс из окна его дома — Чем дольше ты будешь бегать, тем больше народа умрет из-за тебя!

Даже будучи сильно напуганным, мальчик осознал, что не хочет, чтобы кто-то еще погибал. Это значило, что просить помощи у кого бы то ни было ему нельзя. Таково было условие, поставленное ему тварью. Но прятаться ведь ему никто не запрещал?

И он бежал и прятался, путая свои следы, петляя, как заяц, и отсиживался везде, где только мог укрыться. Дэйо знал, что нужно продержаться до рассвета. Слезы застилали ему глаза, тело уже не слушалось, но страх все гнал и гнал его дальше. Наконец, он забился под чью-то повозку, стараясь слиться с землей и даже не дышать. В боку ужасно кололо, так больно, что он с трудом сдерживал стоны.

Они появились неожиданно, просто выросли из темноты, лишенной огней улицы. Пять темных фигур. Издали они походили на женщин, но едва приблизились, Дэйо учуял их сладковато-кислый запах. Паника застряла комом в горле, когда он еще и разглядел в свете Кайры их лица. Они были омерзительны: огромные рты располагались прямо на лбу, прямо под ними находились темные выпученные глаза, а носы и вовсе отсутствовали. Из-под телеги ему было прекрасно их видно, и нервы сдавали, когда он, сам того не желая, начал считать шаги их босых непропорционально длинных ступней.