Страница 3 из 17
Оттолкнувшись от железной балки, Павлов воспарил над оранжереей, до рези в глазах всматриваясь в черное пространство около Марса. И тут же выругался, сообразив, как глупо он выглядит. Вскинув руку к груди, он нашарил управление связью со станцией и сразу переключился на главный канал.
– Это Павлов, – быстро сказал он. – Кто дежурный?
– Это Игнат, – мрачно откликнулся низкий голос. – Сижу вот, бдю. В смысле – дежурю. Вместо того, чтобы программировать климат-контроль.
– Где Смирницкий, зам начальника станции?
– Известно где, – хмыкнул Игнат. – Вместе с шефом на совещании. На Центральной. Небось, натуральный кофе сейчас хлещет. Литрами. А мы тут…
– Умолкни, – бросил Павлов, лихорадочно соображая, кто сейчас главный на станции.
Теоретически следующий по званию – Зеленский. Но он начальник биологической лаборатории, у него своя епархия. Ладно. Инструкции для того и писались, чтобы разгребать нештатные ситуации. А по инструкции следует обратиться к непосредственному начальнику.
– А что такое? – обиженно протянул Игнат. – Что случилось-то?
– Оставайся на связи, – отрезал Павлов и переключился на второй канал, на линию своего подразделения.
– Эльдар, – позвал он. – Это Павлов. Вы на связи?
– Что там? – тотчас раздался приглушенный голос главного инженера.
– Кажется, нештатная ситуация, – отозвался Николай. – Эльдар, вы можете пройти в центр управления?
– Если только через полчасика, – сдавленно отозвался главный инженер. – Я в пятой секции, в самом конце. Разобрал двух роботов и крепления. Тут полный бардак, четырнадцатый номер при монтаже вскрыл систему обеспечения водой. Хаос и разруха, да. Так что там у тебя?
– Я сейчас снаружи, – медленно произнес Павлов. – Проверяю «десятку». Визуально наблюдаю странное явление в пространстве.
– Странное явление? – главный инженер хмыкнул. – Это вроде той летающей тарелки Семена?
– Нет, – серьезно отозвался бывший пилот. – Мне кажется, я вижу след от двигателя автоматического грузовика модели АГ8. Судя по интенсивности свечения, он работает в нештатном режиме. И, похоже…
– Что? – быстро переспросил Петренко.
– Похоже, он идет по нестандартной орбите. Приближается к нам.
Петренко не ответил. Но Николай слышал его тяжелое дыхание – шумное, влажное, как если бы главный инженер припал губами к самому микрофону.
– Это точно? – наконец, сказал он.
– Не могу точнее сказать без данных радара, связи и вычислителей, – мрачно отозвался Павлов.
– Так, – веско сказал Петренко. – Кириллов с замом на Центральной?
– Да.
– Ясно. Вот что, товарищ монтажник. Я эту чертовщину не вижу. Свяжись с диспетчерской на Центральной, сделай запрос, обрисуй ситуацию. Делегирую, так сказать, полномочия. Для протокола: вызов по аварийному каналу станции разрешаю под мою ответственность. По исполнении – доложить. Доступно?
– Так точно, – отозвался Павлов и тут же переключился на главный канал станции.
– Игнат, – быстро сказал он. – Открой аварийный до Центральной. Мне нужна связь с диспетчерами.
– А? – приглушенно откликнулся программист. – Чего? Что случилось?
– Нужна информация от диспетчеров, – спокойно отозвался Павлов, стараясь не повышать голос. – Эльдар берет ответственность на себя, занеси в журнал.
– Серьезное что-то? – спросил Игнат. – Жить будем?
– Будем, – совершенно серьезно откликнулся Павлов. – Подключай.
– Готово, – мрачно отозвался тот. – По нажатии клавиши аварийной связи, пойдет автоматическое подключение через наш передатчик к аварийному каналу Центральной. Дерзай.
Павлов взглянул в черную пустоту – в ней мерцала крохотная, едва заметная точечка. Песчинка на лике вселенной. Мелочь, кроха – в сравнении с другими объектами. Но ее тут быть не должно. А мелочей в космосе не бывает.
Бывший пилот решительно коснулся красной клавиши, выждал положенные десять секунд.
– Аварийная, – позвал он. – Вызывает монтажник Николай Павлов с Биологической станции номер один.
– Дежурный диспетчер Брагин, – тут же откликнулся звонкий мальчишеский голос. – Как там погода в оранжерее?
Павлов стиснул кулаки и задушил в себе желание наорать на юнца, посаженного на нудное и скучное дежурство.
– Я нахожусь на обшивке станции, – медленно сказал он. – Визуально наблюдаю странное явление, примерно в восьмом секторе финишной орбиты грузовиков.
– Явление? – насторожился юнец.
– Свечение, напоминающее нестабильную работу импульсного двигателя автоматического грузовика, – мрачно сказал Павлов. – В графике сегодня есть прибытие АГ8?
– Сейчас посмотрим, – беспечно отозвался Брагин. – Слушайте, даже если есть, то вы все равно его не увидите.
– Увижу, – сухо сказал Павлов, – и раньше, чем вы, потому что между вашей Центральной станцией и этой частью орбиты висит Марс.
– Вообще-то, – со значением произнес Брагин. – Есть такая штука, как система спутников наблюдения, растянутая по орбите. И мы видим все и всегда. На то мы и Центральная…
– Ну и разуйте свои глаза и посмотрите, что там за штука летит на нас из восьмого сектора, – не сдержался Павлов. – Что за пустой треп! Это аварийный канал или студенческая болталка?
Дежурный сердито засопел в микрофон, но не ответил.
– Ничего, – наконец отозвался он. – Движения в данном секторе спутниками наблюдения не фиксируется.
– А что же я тогда такое вижу? – осведомился Николай.
– Вот уж не знаю, – резко ответил дежурный. – Может, отражение восхода от одного из спутников. В любом случае визуально наблюдать приближение грузовика вы со своей станции не сможете.
– Смогу, – резко ответил Павлов. – Если автоматика вывела грузовик из прыжка раньше, чем положено, и промахнулась на треть орбиты. После чего пустила двигатели в аварийном режиме, пытаясь вернуться к точке назначения, к Центральной, игнорируя все ограничения по движению объектов на орбитах из-за программного сбоя. Именно в таком случае грузовой корабль пройдет вокруг планеты точно к Центральной, сметая все на своем пути.
– Ну конечно, – хмыкнул Брагин. – В кино все так и будет. Вам, товарищ инженер-монтажник, поменьше надо смотреть приключенческих фильмов про пилотов.
Павлов стиснул зубы, пытаясь сдержать крик ярости. Какой-то абсурд! Аварийная ситуация, а он пререкается с каким-то юнцом…
– Начальника смены, – прорычал Николай. – Аварийный код красный. Люди в опасности. Вызывает Биологическая станция, инженер-сборщик станции Павлов. Код звания по единому реестру космофлота – три единицы сто, пилот первого класса. Вызываю начальника смены диспетчеров…
Мальчишка попытался возразить, но его прервал мрачный тяжелый голос:
– Павлов? Это начальник смены, Баграмян. Вы действительно предполагаете, что это двигатель грузовика?
– Визуально похоже, – мрачно отозвался Николай. – Как будто работает половина двигателей, а автоматика пытается перезапустить второй блок, но безуспешно.
– У меня нет данных со спутников, – быстро сказал Баграмян. – А первый АГ8 должен прибыть только завтра. Можете переслать мне визуализацию или картинку?
Павлов молча включил видеорежим камеры скафандра, обычно используемой для протоколирования технических работ, и перенаправил поток информации в аварийный канал.
– Вот, – сказал он. – Но это просто камера, это же не телескоп. Я глазами и то лучше вижу.
– Получил, – отозвался Барграмян. – Странно. Похоже, нет отклика от двух спутников связи. Задержка пять минут допустима, при технических работах. Но сразу два… Минуту.
Треск на линии был настолько громким, что Николай дернул головой, чуть не стукнувшись лбом о прозрачное забрало шлема. Зашипев от ярости, он уменьшил громкость линии и активировал контур автонастройки.
Аварийный канал рычал и шипел, как масло на раскаленной сковороде. Сквозь совершенно нетипичный грохот и завывания Павлов успел разобрать шепот Баграмяна:
– Аварийный режим… Потеря сигнала…
В ту же секунду треск умолк, и на аварийном канале воцарилась тишина. Павлов висел в пустоте, не отводя взгляда от мерцающей яркой точки на орбите Марса, ставшей заметно больше, и слушал тишину на аварийном канале. Космос молчал. Павлов не дышал.