Страница 20 из 20
— Месье, не смотрите на его культю, поверьте, он и одной клешней управляется с ножом за десятерых. Кстати, что за сорока вас сдала в лапы святош?
— Какой-то калека Жо из Амбуа. Представляете месье Пьер, до этого я его щедро угощал вином и он вот так со мной.… Вот такая оказия, — пожаловался ему Демьян.
— Ну, это известное дело, в Париже никому нельзя довериться. Вот что, Тиль, проводишь нашего друга и загляни на рынок, найди нашего общего знакомого, этого вонючего пса Жо из Амбуа.
Коротышка Тиль теперь не просто улыбался, а просиял от счастья.
— В общем, навести эту сороку. Сначала отрежь ему язык, а потом выпусти ему кишки. Нужно чтобы все нищие попрошайки знали за что. Ну все мне пора, время дорого, а то придется Гастону болтаться в петле.
Он, прощаясь с Демьяном, махнул рукой, повернулся и пошел, насвистывая какую-то песенку. Но через пару шагов остановился, словно что-то забыл.
— Эй, приятель, — окликнул он Демьяна, — возьми!
Он швырнул ему половину монеты, что дал Демьяну Гастон.
— Это теперь твое, можешь без боязни ходить ночью по всему Парижу.
Демьян стоял и смотрел на уходящего в речной туман Пьера Удачливого Рыбака. Коротышка Тиль потянул Демьяна за рукав.
— Пора месье.
Через несколько минут они вышли на рыночную площадь уже знакомую Демьяну. А еще через пару минут Демьян нашел вход на улицу, на которой спасительным маяком чернела дверь — вход в их с Бруно лавку. Он поблагодарил Тиля за заботу о нем и пошел по улице, ища заветную дверь. Тиль на прощание в очередной раз осклабился своей улыбкой похожей на прореженный забор из короткого штакетника и чуть ли не вприпрыжку побежал по своим делам. Демьян увидел спасительную дверь, только он взялся за кольцо, чтобы постучать, как услышал где-то в районе торговой площади душераздирающий вопль. Демьян содрогнулся.
«Похоже, коротышка Тиль отыскал, несчастного Жо калеку из Амбуа. Я не хотел этого», — подумал он, искренне жалея попрошайку и твердо постучал в дверь.
11. Первые бизнес планы
За дверью раздались тихие, осторожные шаги.
— Открывай Бруно, это я!
Дверь сначала немного приоткрылась, Демьян увидел испуганные глаза Бруно. Потом дверь широко раскрылась, впуская Демьяна вовнутрь.
— Дёма! — радостно завопил Бруно, бросаясь ему на встречу.
Но не успел он обнять своего друга, как Демьян сильно размахнулся и ударил со всей силы Бруно в лицо. Тот отлетел к деревянному прилавку.
— Прости друг, — запричитал он в ответ, — прости, я сам не знаю, как так получилось. Я бы тебя не бросил, я бы тебя выручил.
— Как? — зло спросил Демьян, — вызвал бы ОМОН из нашего времени? Или может сам пошел штурмовать тюрьму Шатле?
— Ну, прости Дёма, — пролепетал Бруно, вытирая кровь из разбитого носа, — ведь все же обошлось…
— Да! Обошлось по совершенно чистой случайности! Ты никогда не висел голым на дыбе с вывернутыми назад руками? Ты хоть раз смотрел в глаза мяснику-палачу мастеру Жилю? Ты ожидал казни через сожжение Гревской на площади? А может ты попадал на гоп стоп ночью в средневековом Париже, когда коротышка садист готов проткнуть тебе почку, только лишь чтобы снять эти проклятые штаны из вонючей шерсти!?
Демьян замахнулся над лежащим перед ним Бруно.
— Ну, прости брат, — жалко сказал Бруно.
Демьян опустил руку. На прилавке стояла та самая бутыль с кривым горлышком, он подошел к ней и прямо из горла выпил все вино. У него прошла злость на Бруно. Хотелось спасть, есть, это две самые главные потребности организма, одолевавшие его в этот момент. Он вдруг почувствовал страшную усталость, она навалилась так, словно кто-то огромный как медведь навалился на плечи, придавливая к полу, хотелось упасть прямо здесь на полу и забыться во сне.
— Ладно, хватит об этом. Здесь в доме есть кровать или диван? — устало спросил он.
Бруно вскочил.
— Да на втором этаже, пойдем я тебя провожу.
Они поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж. В одной из комнат стояла старая кровать с балдахином покрытая толстым слоем пыли, в углах паутина висела огромными сосульками.
«Да уж, апартаменты», — подумал Демьян, — да плевать!»
Так как иного варианта не намечалось, он с размаху, словно подрубленный ствол дерева, упал на кровать, подняв вокруг себя клубы пыли. Пыль кружилась над ним как дым, казалось, он плыл в этом дыму по реке, мимо Гревской площади, мимо Большого Шатле, мимо Монфакана, мимо Нотр Дама мимо его горгулий на стенах, все дальше и дальше. Дышать свободно не давала плотная куртка из кожи с рукавами из сукна. Демьян решил развязать шнурки на куртке и нащупал маленькое письмо в конверте. Он достал его, покрутил и решительно подковырнул бордовую восковую печать, с хрустом развернул лист бумаги сделанный вручную. От бумаги исходил грустный аромат розы. Черные чернила, буквы с красивыми завитушками, несколько букв растеклись, словно кто — то капнул на них несколько капель воды.
«Si tu m'aimes, parce que tu m'en parles, je t'en prie, laisse — moi tranquille. Je ne vous aime pas et je ne peux pas rendre votre attention. Vos tentatives infructueuses pour changer cela ne feront que détruire mon nom ho
Sybil[5]
— Что это? — заискивающе спросил Бруно?
— Так письмо, просто письмо, — нехотя ответил Демьян.
Бруно сидел напротив него на табурете с виноватым видом нашкодившего школьника. Но Демьян знал это ненадолго. Скоро Бруно все забудет и все будет по-прежнему.
Демьян еще раз перечитал письмо.
— Так, что мы сваливаем отсюда, — снова спросил Бруно, очень осторожно, — навсегда?
Засыпая, Демьян уронил письмо себе на грудь. Прижал его ладонью.
— Нет, — сказал он, погружаясь в глубокий сон, — Мы открываем аптеку.
Конец первой книги.
5
Если ты любишь меня, потому что ты мне об этом рассказываешь, пожалуйста, оставь меня в покое. Я не люблю тебя и не могу вернуть твое внимание. Ваши неудачные попытки изменить это только уничтожат мое честное имя и принесут мне незаслуженные страдания. Увы, мне некому доверять, некому найти защиту, а вы ее коварно используете. Это так жестоко, так больно. Извините, если мой отказ вас обидел, но иначе не будет.
Сибил