Страница 5 из 14
Повернулся старичок, да и за ворота. Никто ему и слова сказать не поспел.
Вот идет он, идет – не путем, не дорогой, не полем, не лесом – а как ноги несут.
Идет и думает:
«И на что нечистому эдакие кони? Ему на козле скакать положено. Эх, знал бы дорогу, сам бы, кажись, в пекло пошел да и вывел оттуда лошадок наших».
Только сказал, глядь: перед ним большой камень. И под камнем нора.
Заглянул он в нору, – глубокая, так холодом и несет. Обогнул камень и пошел дальше.
Шел, шел, ни вправо, ни влево, а все прямо, да прямо. Смотрит: опять тот самый камень и нора холодом дышит.
Что за чудо? Он опять обогнул камень и дальше идет.
Идет-идет, идет-идет, – и пришел. Опять перед ним тот же камень, а под камнем нора.
– Ну, – говорит, – которую дорогу не обойдешь, не объедешь, та, стало быть, и прямая.
И, недолго думая, полез в нору.
На земле – день белый, солнышко, теплынь, а под землей холодно да темно. Ночная дорога – длинная. Притомился старичок, продрог.
«Что, – думает, – уж не повернуть ли мне назад?»
А тут, глядь, и кончилась нора: вышел он на простор.
Вышел и смотрит по сторонам, – как тут под землей нелюди живут? А как мы живем, так и они живут. Все у них есть – небо и земля, песок и вода, березки и камушки. Только чтó у нас черное, то у них белое, а чтó у нас белое, то черное. Всего-то и разницы. А так – худого слова не скажешь. И лес высоко стоит, и трава густо стелется – смотреть весело.
Идет сват Наум мимо поля по дорожке, – любуется на хлеба. Вдруг слышит: лошадь сгорготала! Он туда-сюда поглядел, так и есть – давешние кони! Забрались, татаре, в хлеб и хозяйствуют: не столько рвут, сколько мнут да топчут.
– А, голубчики, вот вы где!
Отломил он с березы ветку, выгнал коней на дорогу да и привязал их к дереву. А сам дальше пошел.
Идет, идет – видит, луга широкие, а на лугах стада пасутся. Справа-то все овцы, а слева-то все свиньи, и стережет оба стада змея. Свернулась на солнышке в три кольца и дремлет. А голову – нет-нет да и подымет: раз направо поглядит, раз налево.
Приметила змея незваного гостя да как зашипит… А сват, недолго думая, подобрал с земли острый камешек, прицелился и бросил. Свистнул камешек и будто ножиком голову змее срезал. Она и развернуться-то не поспела. А он дальше пошел.
Шел, шел, долго ли, коротко ли, а пришел наконец. Привела его дорожка к большому дому. Он – во двор. Пусто. На крылечко, в сени – никого! А в горнице шумно, гамно, посудой брякают, песни кричат… Хоть святых вон выноси!
Заглянул старичок в дверь: полным-полно. Народу – что людей! И все такие сытые, гладкие… Кто по-городскому одет, кто по-деревенскому, а у всех одежа чистая, хорошая. Бедных вовсе не видать.
И что за господа под землей живут? Поглядел он, поглядел, и екнуло у него сердце. Глаза-то у господ у всех, как у одного, – черные, без белка. Будто уголь черны, будто уголь горят. Ясное дело – черти!
Попятился старик, да поздно. Приметили его хозяева.
– А-а! – кричат. – Сват Наум пришел! Иди сюда, сват! Садись, сват! Там не доел – здесь доешь! Там не допил, здесь допьешь! Там не допел – здесь допоешь!
И уж за рукава его хватают.
Делать нечего, собрался он с духом.
– Хлеб да соль! – говорит. И шагнул через порог.
Раздвинулись черти, дали ему место на лавке.
– Ну, ну! – кричат. – Угощайся! Больше гостей на свадьбе, больше веселья.
Посмотрел сват по сторонам, покачал головой.
– Это разве свадьба, – говорит. – Были бы у вас поминки, тогда дело другое. На поминках-то оно водится, что в дому гости, а хозяин на погосте. А свадьба без молодых не бывает.
Перемигнулись черти черными своими глазищами, рассмехнулись. А один, горбатый, седой, говорит:
– Наши молодые покуда наверху, за своим столом сидят, а придет время – и за наш угодят. Дай срок!
– Какие же это молодые? – спрашивает сват.
– Эвона! Сам сватал, а не знает. Какие у вас, такие и у нас.
– Вон что! – Примолк сват. Сидит на лавочке, примечает. Ишь ты! Ведь и впрямь накрыт у чертей свадебный стол, да мало того, что свадебный, точь-в-точь такой, как наверху, у богатого тестя: там поросята молочные, и здесь – молочные, там уха с головизной, и здесь – с головизной, с чем там пироги, с тем и здесь пироги…
– А вот чего я в толк не возьму, – говорит сват, – какая вам радость чужую свадьбу справлять? Не великое веселье – во чужом пиру похмелье.
– Что за чужой пир? – отвечает горбатый. – Нынче наш праздник. Как узнает тесть, что у зятя ни гроша за душой, так и начнет он его поедом есть. А муж на жене станет сердце срывать, а жена муженька попрекать, а все втроем – свата дорогого ругать, ко всем чертям посылать… А нам того и надобно. Где свары да ссоры – тут уж наша пожива, наша добыча! Так-то, сватушка!
Тут один молоденький чертик обиделся, да как закричит:
– Какой это сватушка! Не он сватал, – я сватал. Кабы не дал я жениху коней на свадьбу, не едать бы вам нынче свадебных пирогов.
– Э, нет, – говорит сват. – Не тот мастер сватать, кто сватает конем, а тот, кто сватает умом. Были бы у меня такие лошадки, как у вашей милости, я бы за своего жениха царевну высватал, а не то что…
– Думаешь, умнее черта быть?
– Умней, может, и не умнее, а глупей – так, может, и не глупее!
Подмигнул молодой черт всему своему проклятому братству и говорит:
– Что ж, давай потягаемся, кто кого умней. Загадаю я тебе загадку. Угадаешь – полную шапку золота насыплю и домой отпущу. Не угадаешь – останешься здесь на веки вечные, служить мне будешь! Идет?
– Идет.
– Ну, вот тебе загадка: с копытами, а не конь, с хвостом, а не пес, с рогами, а не козел, о двух ногах, а не человек. Угадаешь?
– Как не угадать! – отвечает сват. – Обидно даже! Видно, вы наш умок ни во что не считаете.
– Да ты не финти! Говори, коли гадал!
– Что ж говорить? Где загадка, там и отгадка. Самая это ваша милость в полной форме.
Захохотали черти. Копытами стучат, рога расправляют, хвосты кажут. Смотреть страшно!
Зажмурился сват Наум, встал с места – и к дверям.
А молодой черт его за полы хватает.
– Погоди! – кричит. – Эта загадка и вправду легкая. Я тебе другую загадаю.
Рассердился сват.
– Это против уговору, – говорит. – Ну, да ладно. Хочешь умом хвастаться, хвастайся. Только уж теперь мой черед. Я загадку загадаю, а ты отгадывай.
– А заклад какой?
– Да все тот же: отгадаешь, останусь у вас навечно копыта твои чистить, не угадаешь, мне вольная воля, да шапка золота, да в придачу, что спрошу. Идет?
– Идет.
– Ладно. Слушай. Шел я путем-дорогой, видел: добро добро топчет. Взял я добро да и выгнал добром добро из добра. Добро из добра от добра убежало. Угадывай!
Стоит черт, с копыта на копыто переступает.
– Что? – говорит. – Как ты сказал? Добро добром из добра… Ума не приложу… Это, видать, от Писания. Нам, чертям, эдакое и угадывать зазорно.
– Стало быть, не знаешь? Ладно, мой заклад. Или, может, хочешь – еще одну загадку загану? Угадаешь – все насмарку, у тебя останусь. Не угадаешь – уйду и что приглянется с собой возьму. Идет?
– Идет.
– Слушай. Шел не путем, не дорогой, видел: зло добро стережет. Взял я зло да злом зло и ударил. От того зла злу конец пришел. Угадаешь?
Мнется черт, хвост ниже земли опустил.
– Это, – говорит, – опять от Писания. Откуда мне знать?
– Стало быть, мой заклад?
– Выходит, твой!
– Ну, сыпь золото в шапку!
Насыпал черт полный картуз до самого верху.
– А в придачу-то что берешь? – спрашивает.
– А тое самое добро, что из добра выгнал.
– Да полно тебе загадки загадывать – толком говори!
Засмеялся сват.
– Видел я, – говорит, – давеча в хлебах лошадок наших свадебных. Взял добрую погонялку да и выгнал добро из добра. Вот мне этих коньков за первую загадочку и пожалуйте.
– Ладно, пусть твои. А за вторую что?