Страница 22 из 31
На первом этаже что-то щелкнуло и дом погрузился в темноту. И не только дом. Размытых метелью пятен света уличных фонарей, не видно за окнами. Тьма кромешная. Слегка разбавленная метелью.
- Похоже где-то обрыв проводов,- прошелестел шепот Павла.
Инна спохватилась.
- Даня напугается темноты, если вдруг проснется, шампанское отменяется.
- Должны подключить аварийку. Но рисковать не будем. Подожди меня здесь, я сейчас.
Он подвел ее к окну, непонятно как в темноте ориентируясь. Легко приподнял, усадил на широкий подоконник. Коснулся ладонью оконной рамы.
- Не дует. - удовлетворенно заметил, и добавил,- отсюда будет слышно, если Данька проснется и позовет. Посиди, я быстро.
Барановский ускользнул практически бесшумно, если не считать, разок скрипнувшей ступеньки лестницы.
Инна вглядывалась в разбавленную метелью темноту за окном. Раскачивающиеся деревья, едва угадываются.
Она вглядывалась и вдруг поняла, что если бы здесь не было Даньки и..... Выпроводи она Барановского, ей в этом большом гостевом доме, было бы тоскливо. В темноте. Посреди неожиданной зимней метели.
Снова тихонько ступенька скрипнула, и тусклый язычок света, лизнул перила. Павел поднялся наверх, подсвечивая себе телефоном, вместо фонарика.
- Клубнику нашел в холодильнике, пахнет, как настоящая. Попробовал - сладкая. Отложил половину в чашку - для Дани. - прошептал, водрузив на подоконник контейнер с ягодами, рядом поставил бокалы, негромко звякнув стеклом. - Не волнуйся, я шампанское открываю профессионально, в юности подрабатывал барменом,- сказал, то ли в шутку, то ли серьезно.
И в этот момент, внизу, что-то снова щелкнуло, и пространство вокруг, залил вспыхнувший электрический свет. Резанул по привыкшим к темноте глазам.
Павел смотрел на нее, как будто успел соскучиться....
Она соскользнула с подоконника, подол халата задрался, оголив ноги. У Барановского в глазах, плеснулось жаркое июльское небо.
- Ну все. Даня теперь не испугается. Можно выпить шампанское в моей спальне.- чуть слышно проговорила, сама от себя не ожидая.
Он подхватил ее на руки и понес.
Клубника, бутылка и бокалы, так и остались бесхозными. На подоконнике.
11
Ветер с Волги налетал на бревенчатые стены, как будто хотел уволочь дом поближе к сосновому бору.
То, что происходило между Инной и Павлом, было... Ярче, острей и пронзительней чем в первый раз.
Первый раз был спонтанным - подхватил и закружил их в вихре, как ветер февральскую вьюгу. И еще, тогда, в первый раз, Павел был ей необходим, потому что спасал от несправедливостей мира, от плевка в лицо, когда-то давно прилетевшего от Егора, от самой себя спрятавшейся под ледяной коркой.
Барановский ей говорил: ты красивая, ты лучшая, ты особенная.
Теперь никто никого не спасал. И нужен он ей был совсем по - другому, нужен был потому что - это именно он. Такой, каким она его узнала.
Инна чувствовала, что и она ему нужна. Только она. Сейчас. Пусть дальше и не будет ничего: никаких продолжений, все закончится здесь, где началось - на берегу по причине аномально теплой зимы не покрывшейся льдом Волги. Это наверное нормально и правильно, когда такие короткие романы заканчиваются там - где начались.
С Инной останется память о необычной командировке - яркий мазок на невыразительном полотне ее личной жизни. И Монклер останется. И клюшка со шлемом. И Данькина радость, еще бы - самостоятельно на коньках поехал.
Барановскому на телефон прилетело сообщение: трубка пиликнула сигналом о доставке. Он не отреагировал, даже не взглянул проверить: кто ему пишет? Слишком был занят. Ею занят - Инной.
Прежде чем уснуть, Инна дала себе установку: Павла нужно будет разбудить и проводить прежде чем Даня проснется.....
В сон проник странный звук. Где-то рядом жужжал шмель.
Инна потянула на себя одеяло, вяло недоумевая: откуда шмель взялся зимой? Завозилась устраиваюсь поудобнее, уткнулась во что-то большое и теплое, подсунула под это теплое ногу.... Теплое зашевелилось, двинулось и... прижало к себе...Павел! Она же заснула с Павлом.
Шмель жужжал и куда-то полз по прикроватной тумбочке. Мать моя - это же смартфон Павла жужжит. Дошло до Инны.
- Замерзла?- заботливо шепчет Барановский, прижимая ее поплотнее.
- Тебе звонят,- шепнула она.
- Точно...- приподняв от подушки голову, откликнулся он.- Кому понадобился я посреди ночи...
Разомкнул объятия, развернулся, отодвинулся к краю, потянулся за трубкой.
- Отец звонит.- взглянув на определитель проговорил удивленно и немного встревоженно.
- Павел. Извини, если разбудил. Я тебе писал, ты не прочитал сообщение. Случились непредвиденные обстоятельства - я неудачно спустился на лыжах, повредил лодыжку. Запланированную в Вене встречу, перенести не удалось - партнер настаивает на проведении переговоров, как было запланировано - сегодня. Тебе придется лететь вместо меня, Паш. Разрешение на вылет получено - в двенадцать по Москве, тебе нужно быть на борту. Перед тем, как ехать в аэропорт заскочи ко мне, я внесу кое-какие пояснения.
Долетел из трубки мужской голос.
- Перезвоню через несколько минут.- буркнул Павел, отбил вызов.
- Похоже накаркал насчет сорваться. .Издержки семейного бизнеса, мать его.- повернувшись к Инне, сказал с сожалением. Склонился к ней, поцеловал в губы.- Инн. Тебе придется спуститься, закрыть за мной дверь. Максимум через три дня вернусь.- добавил тихо.
- Ты иди, я чуть позже спущусь.- ответила она.
Почему-то, как институтка застеснялась вылезать из постели обнаженной. При нем.
Он оделся, еще раз поцеловал в губы, шепнул - пока, и вышел из спальни.
Она проверила время. Без четверти семь.
Выбралась из постели, закуталась в халат, подошла к окну.
Ветер стих, метель закончилась, оставив после себя сугробы и снежные шапки на еловых лапах. Трассы конечно перемело - на дорогу до Москвы, не менее пяти часов уйдет. Если поторопился и выедет прямо сейчас, как раз впритык успеет.
Вот и все. Закончилось вместе с метелью. Подумала Инна, коснувшись лбом прохладного оконного стекла....
Данька спал долго: что значит на свежем, лесном воздухе. Инна успела принять горячую ванну, выпить крепкий кофе, наконец-то систематизировать отчеты, отправить их на почту Александры Вершининой.
За окном зашумела снегоуборочная техника, часы показывали половину десятого утра, взъерошенный спросонья Данила, соизволил притопать из спальни в гостиную.
Инна закрыла ноутбук, переместила с колен - на сиденье дивана.
Самый главный в жизни трехлетний мужчина, забрался к ней на диван, прижался к маминому боку, и тут же затараторил: