Страница 2 из 4
Закончив говорить, трёшкапланец положил прямоугольник обратно в карман, достал большие чёрные глаза и снова прицепил их себе на лицо. Видимо, он заметил, с каким интересом я за ним наблюдаю.
– Что, очки мои понравились? – спросил трёшкапланец. – Хочешь, подарю? – стянув со своего лица то, что он назвал "очками", трёшкапланец протянул их мне.
Я с опаской смотрел на очки, а вдруг они могут нанести мне вред? В учебниках не было написано о том, можно ли нам ими пользоваться. Но я же исследователь. Я должен исследовать, порой даже рискуя своей жизнью. Решившись, я приделал очки на лицо, зацепив их за уши.
И вдруг яркий солнечный свет, который слепил мои глаза, стал не таким резким, всё вокруг словно потемнело и моим глазам стало легче смотреть на мир трёшкапланцев.
– Спасибо! – сказал я. Ещё на первых уроках по Трёшкапланте я хорошо усвоил, что "спасибо" и "пожалуйста" одни из самых важных слов для трёшкапланцев. И ещё к таким словам относятся "родина" и "партия".
– Ты бы малость разделся, – сказал трёшкапланец. – На дворе хоть и конец сентября, припекает как летом.
Но я не стал ничего снимать, мало ли, вдруг хуже станет, и я совсем изжарюсь без защитного костюма.
Больше ничего не сказав, трёшкапланец стал изучать проезжающие мимо машины. Молчал он до тех пор, пока около нас не остановилась машина с красными и синими прямоугольными фонариками на крыше. Я обрадовался, что остановилась именно эта машина, уж очень она была нарядной. Из машины вышел один трёшкапланец, правда, не такой нарядный, как его машина.
– Лейтенант Мокраплин. Вы звонили по поводу обнаруженного подростка? – спросил он, подойдя поближе к нам.
– Я, – согласился мой знакомый.
– Это вот он? – кивнул в мою сторону приехавший трёшкапланец.
– Ну, да, он, не я же.
Трёшкапланец-лейтенант посмотрел на меня изучающим взглядом и спросил:
– А почему он в солнечных очках, шапке-ушанке, пальто и валенках?
– А я откуда знаю? Очки я ему подарил, всё остальное на нём уже было, – судя по всему, моему знакомому трёшкапланцу не нравилось, когда ему задавали вопросы.
Трёшкапланец-лейтенант видимо это тоже понял и начал задавать вопросы мне:
– Фамилия? Имя?
– Не помню, – сказал я, как и положено. И повторил свой текст: – Я не помню свою фамилию и своё имя. Я несколько дней находился среди обитателей другой планеты. Прошу вас доставить меня в Исследовательский Центр или показать мне туда дорогу, чтобы я всё рассказал её сотрудникам.
– Понятно, – сказал новенький трёшкапланец. – Значит, придётся ехать в отделение. Садись в машину.
Я с радостью полез в нарядную машину. Наверняка меня отвезут в Исследовательский Центр, и я начну выполнять свою миссию.
Здание Исследовательского Центра оказалось большим и серым. Пока мы выходили из машины и шли к зданию, я прочитал табличку, на которой было написано "Полиция". Я заволновался, что меня привезли не туда, и сколько бы я не вертел головой, таблички хоть как-то намекающей на то, что это именно Исследовательский Центр, я не увидел.
Меня провели в небольшую комнату с маленьким окошком. За столом сидел трёшкапланец, одетый точно так же, как и тот, что меня привёз. На стуле возле стены сидел ещё один трёшкапланец, но в другой одежде, чем-то похожей на мою. Тот, который сидел за столом задавал вопросы, а тот, что сидел возле стены, на них отвечал. Меня тоже посадили на один из стульев возле стены. Видимо, различия между трёшкапланцами делали по форме одежды: у кого правильная форма одежды, тот сидит за столом и вопросы задает, а тот, кто не додумался одеться в такой костюм, на эти самые вопросы отвечает.
В помещении было не жарко – солнечные лучи сюда почти не проникали, и я снял очки и шапку, положив их рядом с собой на стул.
– Так, Птахин, с тобой мы потом продолжим. Сиди, жди, – сказал трёшкапланец за столом, обращаясь к сидящему рядом со мной.
– А что мне ещё делать, как не сидеть и не ждать, гражданин начальник, – ответил мой сосед по стульям.
– Молча сиди и жди, – сказал сидящий за столом и, глядя на меня, спросил: – Фамилия? Имя?
– Не помню, – сказал я. – Гражданин начальник, мне нужно в Исследовательский Центр.
– Какой я тебе "гражданин начальник"?! Совсем уже малолетние шалопаи в конец обнаглели, – сердито сказал трёшкапланец за столом и начал что-то писать в своих бумагах.
Я подумал, что, наверно, это очень неприятно, когда какие-то шалопаи наглеют. И чего эти шалопаи именно в конец-то наглеют? Могли бы и в начало понаглеть или хотя бы в середину.
– Не успеют из яйца вылупиться, а уже себя чёрте кем воображают, – продолжал ворчать одетый в форму и, глянув на меня исподлобья, добавил: – Дядю Стёпу почитай.
– Начальник просит его почитать и уважать, – ткнул меня локтем в бок сосед по стульям.
Я тут же исправился.
– Уважаемый дядя Стёпа, – начал я как можно почтительнее. – Я был похищен обитателями другой планеты, и мне нужно рассказать об этом в Исследовательском Центре.
– Конечно! Я же дядя Стёпа, а ты с инопланетянами контактируешь, Птахин ангел, сошедший с небес, а твой папа снежный человек, – сказал дядя Стёпа, не поднимая головы от бумаг. – Как же о таком не рассказывать?
Я внимательно посмотрел на Птахина – нужно запомнить, как выглядят ангелы. И ещё я вспомнил, что у меня в учебнике было написано про трёшкапланцев, которые делают из хлипкого белого материала большие объёмные поделки. Делают это они, кажется, зимой, потому что дождь бывает осенью, роса утром, а зимой снег. А поделки эти называются снеговиком и снежной бабой. Но причём здесь мой папа?
– Почему вы назвали моего папу снеговиком? – спросил я.
– Что за снеговик? – на этот раз дядя Стёпа мельком глянул на меня.
– Вы моего папу снежным человеком назвали, – напомнил я.
– Ты шуток не понимаешь? Или терпение моё испытываешь? – строго посмотрел на меня дядя Стёпа.
– Понимаю, – поспешно сказал я. И в доказательство того, что отлично понимаю шутки, пошутил сам: – Мой папа снеговик, а моя мама снежная баба.
– Ага. А твоя тётя Снежная Королева, – сказал дядя Стёпа.
– Это тоже шутка? – на всякий случай уточнил я.
– А вот это мы и выясним, – сказал дядя Стёпа и потянулся к телефону на столе. Телефон – это такой аппарат, по которому трёшкапланцы разговаривают друг с другом, если им лень идти, чтобы что-то сказать другому.
– Алло, Маша, проверь по базе, нет ли в розыске подростка лет тринадцати, волосы короткие, светлые, глаза серые, особых примет нет, разве что лопоухий, – сказал дядя Стёпа в телефон.
В этот момент Птахин опять ткнул меня в бок локтем.
– Давно в бегах?
– Я не в бегах, я был у обитателей других планет, – начал я, но сосед меня перебил.
– Ты эту лабуду им оставь, – мотнул он головой в сторону стола. – А мне можешь правду говорить – зуб даю, что не выдам, – сказал Птахин и улыбнулся. Судя по количеству зубов у него во рту, выдавал Птахин часто.
– Птахин! – окликнул его дядя Стёпа. – Не приставай к ребёнку.
– Всё, молчу, молчу, – ещё сильнее заулыбался Птахин.
Дверь открылась и в комнату вошла трёшкаплантка. В том, что это была трёшкаплантка, я не сомневался: она была в юбке и у неё были длинные волосы, всё как по учебнику.
– Вот, – протянула она дяде Стёпе какие-то бумаги и внимательно посмотрела на меня. – Думаю, это Нечаев. Ушёл из дома два дня назад, 23 сентября, и не вернулся.
– Так, так, так… – дядя Стёпа изучал бумаги. – Вот и отлично! Родителям сообщи.
Трёшкаплантка улыбнулась, ещё раз посмотрела на меня и ушла.
– Ну что, Нечаев Дмитрий Юрьевич, Снежная Королева вовсе тебе и не тётя. Сейчас позвонят твоей маме, и через полчасика она уже прибежит за тобой.
– Я не Нечаев Дмитрий Юрьевич, – сказал я.
– Откуда же ты знаешь, что ты не Нечаев? Ты же ничего не помнишь? – сощурил глаза дядя Стёпа.