Страница 22 из 28
Связисты сержанты Иванов, Лисиченко и рядовой Кузнецов, несмотря на обстрел вражеской артиллерии и массированные налеты авиации, на примитивном плоту протянули связь через Дунай.
Обстановка усложнялась с каждым часом. Сержант Иванов, устраняя обрыв провода, дважды бросался в холодную воду. Находчивость проявили связисты Кузнецов и Лузин. Они привязали к проводу камни и притопили его, что в дальнейшем уберегло линию от порыва. Надежная связь дала возможность командиру дивизиона, находящемуся на плацдарме, своевременно передавать команды и залповым огнем отражать яростные атаки противника.
Войска 3-го Украинского фронта подошли вплотную к Будапешту. Гвардейцам-минометчикам вместе с другими частями предстояло форсировать Дунай и, продвигаясь по правому берегу, выйти в тыл Будапештской группировки противника.
Вечером 25 ноября дивизион расположился в девяноста шести километрах от Будапешта на шоссе, идущем вдоль левого берега Дуная. Здесь была оборудована огневая позиция, зарыты в полный профиль установки, наблюдательный пункт разместили в двух километрах впереди, на крыше домика, стоящего у самой дороги.
За рекой виднелось село Белчке, а чуть левее — деревня Мадоча. Приказано было форсировать Дунай именно в этом месте. Днем здесь не было ни души, но зато с наступлением темноты шоссе на правом берегу Дуная оживало. Подтягивались артиллерия и пехотные подразделения противника. Форсирование намечалось провести вслед за коротким огневым налетом. И только лишь после соприкосновения наших передовых частей с противником должна была вступить в действие вся артиллерия.
Ночью разведка установила, что при переправе плавсредства сносятся течением километра на три. Были сделаны необходимые расчеты.
Утром 28 ноября на нашу сторону переплыла лодка с мадьярами, которые дали много ценных сведений. Все это помогло командованию уточнить свои планы по форсированию реки.
30 ноября наша артиллерия внезапно произвела значительный удар по огневым средствам противника. Одновременно дивизион получил приказ от командира полка подполковника Олейника с наступлением темноты вывести установки из аппарелей и приготовиться к работе. Все горели желанием поскорее принять участие в предстоящем бое. Все понимали, что дивизион участвует в большой операции, поддерживая войска, форсирующие Дунай.
В часть, первой форсирующую Дунай, был направлен лейтенант Гаташев с разведчиками. Для связи с ним было выделено радиоотделение. Лейтенант Гаташев отобрал старшего сержанта Курлова, прошедшего суровую школу Сталинградской битвы, молодых и смелых разведчиков Ворожейкина, Алферова, а также двух добровольцев из топографического отделения — Илюшина и Ковальчука. С рацией ушли старший радист старшина Никищенков и сержант Самуйлик, который не впервые отправлялся на выполнение подобной задачи. С ним на сей раз вместо старой, испытанной в Сталинградской битве рации РБ была новая, но очень капризная РБМ. Это его беспокоило больше, чем сама переправа. Разведчики и радисты подошли к берегу. Вокруг мертвая тишина. Но они знали: на нашем берегу готовились к форсированию. Бесшумно вытаскивали из кустов лодки. Подходили пехотинцы. Подносили боеприпасы. Гаташев вошел в землянку командира гвардейского стрелкового полка и доложил, что он представитель полка «катюш» и имеет задачу переправиться на ту сторону, откуда будет корректировать огонь дивизиона и поддерживать действие полка. Подполковник радостно улыбнулся и, пожав руку, сказал: «Ну что ж, будешь со мной вместе. Поедем на ту сторону со вторым рейсом».
В 21.00 все были на местах, ждали сигнала к отплытию. И вот лодки одна за другой бесшумно отчалили от берега. Вскоре они скрылись в темноте. Все, кто остался на берегу, с тревогой всматривались в ночь. Было тихо. И вдруг взрыв, огонь. Это одна из лодок наскочила на мину. Застрочили вражеские пулеметы. Поздно! На головы ошеломленных врагов посыпались гранаты. Противник не успел опомниться, как наши бойцы ворвались в траншеи и после короткой схватки закрепились в них. Тем временем к берегу подходили все новые и новые лодки. Наступление 1-го батальона было настолько стремительным, что к 22.40 он уже находился в пятистах метрах от деревни Мадочи. В 23.00 был дан батарейный залп по этой деревне. И вовремя, ибо противник, оправившись, уже собрал силы для перехода в контратаку.
Батальон сразу после залпа поднялся в атаку и без потерь занял Мадочу. Это был успех, весть о котором сразу подняла настроение на том берегу.
В это время противник начал артиллерийский огонь из района станции Белчке. Гвардейский минометный залп точно накрыл цель. Вражеская батарея больше огня не вела.
С рассветом с ротами 2-го батальона на этот раз переправлялся командир 119-го полка вместе с нашими разведчиками и радистами, которых он держал при себе, чтобы в нужный момент иметь возможность вызвать огонь «катюш».
Едва надувная лодка командира полка отчалила от берега, в воздухе послышался гул моторов и два «Фокке-Вульфа-190» с характерным свистом пронеслись над водой. Они вели пушечно-пулеметный огонь по правому берегу, где продолжался бой за расширение плацдарма. Когда до берега осталось метров двадцать, в воздухе опять появились «Фокке-Вульфы». На этот раз они стреляли по лодкам.
К счастью, людей пули не задели, но пробили упаковку питания рации и борт лодки. Гребцы поднажали, и через полминуты все повыскакивали на берег.
Эту картину переправы — обстрел и бомбежку — наблюдал с правого берега разведчик Курбанов, но из-за плохой видимости не разглядел, добралась ли лодка до берега. Поэтому его доклад о происшедшем заставил еще больше беспокоиться за судьбу разведчиков и радистов и с еще большим нетерпением ждать голоса Самуйлика из-за Дуная.
Но вот в телефоне послышался голос связиста, вызывающего командира дивизиона. Начальник разведки лейтенант Гаташев докладывал командиру, что неисправность рации устранена и что они благополучно переправились на правый берег.
Стрелковый полк к полудню занял станцию Белчке и продолжал продвигаться к селу Белчке. Но здесь батальоны встретили сильное сопротивление, поддержанное артогнем. Вскоре расположение батареи противника установили, и лейтенант Гаташев вызвал огонь наших установок.
Прошло несколько минут с момента передачи координат батареи противника, и из-за реки прогремел залп «катюш». Бойцы с криками «ура!» бросились вперед. Наступление было настолько стремительным, что немецко-мадьярские артиллеристы убежали, бросив свои орудия. Развивая успех, части стремительно продвигались вперед в направлении села Белчке. Это был большой успех.
Несколько узлов сопротивления было подавлено огнем артиллерийского полка, которому передавал координаты целей все тот же неутомимый Самуйлик. Он сумел во время движения и под сильным обстрелом поддерживать непрерывную связь с левым берегом. По его данным с того берега летели на головы врага снаряды ствольной артиллерии, а когда требовала обстановка, наши гвардейские. К исходу дня начальник разведки доложил командиру дивизиона, что наши части зацепились за окраину села Белчке и ведут там уличные бои.
Наступление, поддержанное новыми переправившимися частями, развивалось успешно, и к рассвету 2 декабря наши части заняли село Белчке.
Прочно удерживались и расширялись и другие плацдармы на правом берегу Дуная. Так с небольших клочков отвоеванной земли началось наступление на город Печ.
Противник занимал господствующие высоты, районы огневых позиций его артиллерии и вторых эшелонов нами не просматривались. Разгорелся напряженный бой. Немцы ходили в контратаку по нескольку раз в сутки. Их артиллерия вела сильный огонь по нашим боевым порядкам, в которых находилась и батарея гвардейских минометов.
Трудно было маневрировать на небольшом клочке земли, который простреливался со всех сторон. Выручил опыт прежних боев. Командир батареи гвардии старший лейтенант Сиволобов выбрал пять огневых позиций в двухстах-трехстах метрах друг от друга.
Быстрый маневр с одной позиции на другую позволил на ограниченной территории выполнить все поставленные задачи.