Страница 20 из 28
Перед началом операции дивизион сосредоточился в пограничном селе Брегово, у горной речки Тимок. Переправа еще не наведена. Стрелковые подразделения, механизированные части и танки переправились раньше бродом. Одна за другой боевые машины, разрезая волны быстрой речки, вступают на югославскую землю. Здесь же, около брода, дивизион занял огневую позицию. Противник яростно сопротивлялся, пытаясь задержать продвижение наших частей, часто переходил в контратаки. Дивизион залпами срывал их. Бой длился несколько часов. Фашисты не устояли, оставили город. Наши части вошли в Неготин — первый город на югославской земле.
Больше трех лет гитлеровские оккупанты правили городом. Больше трех лет они устанавливали здесь свои порядки и культуру. Мы видели эту «культуру» и «порядки» на нашей земле. Такие же они были в Югославии: разбитые здания, истерзанные голодом люди, тысячи расстрелянных женщин, детей и стариков.
Колонна дивизиона входила в Неготин. Население нас встретило с великой радостью, которую трудно описать. Женщины, дети бросали цветы на пути наших боевых машин. Никогда не забыть слез старушки-матери, которая нам рассказывала о зверствах гитлеровцев, о казни ее трёх сыновей-партизан. Она просила гвардейцев не знать пощады к врагу. Мы обещали отомстить за все.
Великое чувство самопожертвования во имя освобождения родной земли от гитлеровцев, во имя победы, которое так часто проявлялось у наших бойцов в боях за русские, украинские и молдавские города и села, двигало ими и в сражениях на югославской земле.
Короткие, наспех сделанные записи в пожелтевших от времени блокнотах, сжатые боевые сводки и донесения, написанные прямо на полях сражений, хранят подвиги многих гвардейских минометных подразделений, героев-минометчиков. Перечитывая эти записи и документы более чем 30-летней давности, я снова вижу мужественные лица своих однополчан, вижу их в часы отдыха и в часы боев. Чаще боев, потому что их было больше, чем отдыха.
Прежде чем показать еще несколько конкретных эпизодов, рассказать о героических действиях наших людей, позволю вспомнить моменты общего характера.
Враг с огромными для него потерями был вышвырнут с нашей земли. Мы уверенно начали освобождение других народов от фашистского гнета. Однако гитлеровцы и их оставшиеся союзники продолжали оказывать упорное сопротивление, до последних дней войны организовывая не только оборону, но в довольно крупных масштабах и контрнаступательные сражения и операции. Достаточно об этом свидетельствуют Белградская, Будапештская и Венская операции. Я уже не говорю о заключительной Берлинской операции и ей предшествующих на других участках советско-германского фронта. Гитлеровская армия, конечно, самые страшные злодеяния творила на нашей земле. Но отступая под неудержимым напором наших частей, фашисты продолжали и на земле братской Югославии мародерство, насилия, грабеж. Отступая, эта армия уничтожала все, что только успевала уничтожить, лишая людей крова, средств к существованию, увозя с собой произведения искусства, разрушая памятники старинного зодчества. В это время многие гитлеровские солдаты чувствовали страх за совершенные перед народом злодеяния. Геббельсовская пропаганда использовала это по-своему. Она пугала немецкий народ и армию ужасами, какие якобы последуют за военным поражением. Будучи сами невероятно жестокими в отношении других народов, гитлеровцы не верили в чью-либо гуманность. Определенную роль играли и геббельсовские обещания «чудо-оружия», надежды на конфликт между союзниками. Таковы были некоторые причины упорного сопротивления фашистской армии до последних сражений. До самого дня Победы мы не могли позволить себе хоть немного ослабить наступательный порыв. В одном из стихотворений говорится: «Последний бой… Ты самый страшный». В этих словах правда. Чувствовать, ощущать, что остались до победы месяцы, дни, и вместе с тем знать, что за эти оставшиеся сроки можно погибнуть — большое нужно было иметь мужество, чтобы сражаться со всей отдачей, не впасть в соблазн осторожничать. И наши люди, к их славе и чести, выдержали до конца те великие испытания последними боями. Боевой наш порыв нарастал, люди как бы обрели второе дыхание. Да по-другому и не могло быть. Ведь наш народ шел в бой, вдохновленный идеями партии, выражающей его чаяния, интересы, глубоко сознавая свою освободительную миссию. Советские войска продолжали идти вперед, к столице Югославии Белграду.
14 октября наше мотострелковое соединение при поддержке гвардейских минометов и артиллерии, сломив сопротивление противника, подошло к юго-восточной окраине Белграда и завязало уличные бои. Заранее подготовленная противником оборона, большое сосредоточение живой силы и огневых средств обусловили ожесточенность и напряженность боев за этот город.
Лейтенант Сединин, начальник разведки гвардейского минометного дивизиона, получил задачу разведать удобные и скрытные пути подъезда для стрельбы по узлам сопротивления и опорным пунктам противника.
Сединин с двумя разведчиками отправился на передовую. Улицы, по которым они пробирались, засевшие в домах гитлеровцы простреливали огнем автоматов и пулеметов. Разведчикам все же удалось проскочить опасное место. Они выбрали дом и, укрепившись в нем, стали вести наблюдение. Едва успели сориентироваться, как начались контратаки.
Лейтенант отправил одного бойца с донесением в штаб дивизиона. А враг подступал к дому, в котором находились разведчики. Можно было скрытно уйти, но они решили принять бой. Первые же автоматные очереди отбросили наседавших гитлеровцев. Наступило затишье, однако ненадолго. На улицу медленно выполз танк. На ходу стреляя, он подходил все ближе и ближе к дому, где засели разведчики. За ним бежали автоматчики. Боец бил по ним короткими очередями.
Сединин спустился со второго этажа и затаился в подъезде дома. Когда танк приблизился метров на двадцать, он метнул гранату. Танк завертелся на месте, продолжая стрелять. Отважный лейтенант бросил вторую гранату. И тут вражеская очередь сразила героя. Но донесение, отправленное им, было получено командиром. Пока Сединин сдерживал врага, гвардейские минометы заняли огневую позицию и дали залп. Атаку отбили. Боевая задача благодаря мужеству разведчиков была выполнена.
…16 октября. Радиостанция старшего сержанта Коркина из гвардейского минометного дивизиона майора Ларина разместилась в трехэтажном доме на одной из улиц, прилегающих к реке Сава. По ней беспрерывно передавались на огневую позицию команды.
Четкая работа радистов была крайне необходима в сложных условиях уличного боя, когда обстановка меняется буквально через каждую минуту. И эта работа действительно была четкой. Уже через несколько минут после передачи команды в дивизион радисты слышали привычный им звук залпа гвардейских минометов.
После одного из таких залпов вблизи дома раздались автоматные очереди. Радист Сироткин, выглянув из окна, увидел, что к дому, где они находились, приближается группа немцев. Доложил сержанту Коркину.
— Сколько их? — спросил Коркин.
— Пятнадцать! Что будем делать?
Всего несколько секунд думал Коркин.
— Что будем делать? — переспросил Коркин, посмотрев на Сироткина, — ясно что — бить!
Оставив одного радиста для того, чтобы тот продолжал работу на радиостанции, сержант приказал остальным четырем взять гранаты, автоматы и следовать за ним.
Заняв удобные места для стрельбы, они терпеливо ждали, когда немцы подойдут ближе. Подпустив их на семьдесят-сто метров, Коркин скомандовал: «Огонь!»
Гвардейцы стреляли спокойно и уверенно. А когда фашисты, потеряв половину солдат, ослабили огонь, командир отделения с тремя радистами спустились на первый этаж и неожиданно появились перед остатками группы. С криком «ура» бросились они на врага и огнем из автоматов и гранатами добили последних фрицев.
Этот случай — один из многих, которые рождаются в уличных боях. Ведь в таких боях принимают участие не только огневики, но и бойцы других специальностей.