Страница 6 из 16
На месте убийства царило молчание. Вокруг отгороженной территории стояло около сотни человек; никто не слонялся, не жестикулировал, не говорил в полный голос. Если кто-то и плакал, то беззвучно. Таково выражение скорби у шведов. Люди приходили и уходили, некоторые с розой в руках, но в полной тишине.
Эва и Стиг приблизились к ленте, которой полицейские огородили место преступления. Им была видна темная кровь на обледеневшем асфальте. Казалось, что ее вытекло слишком много. Несмотря на холод, они простояли там довольно долго. Тишину нарушали только звуки полицейской рации.
Из точки, где находились Стиг и Эва, Свеавеген просматривалась в обоих направлениях. Только пара принадлежащих строителям грузовиков ярдах в пятидесяти (чуть меньше 50 м) от Туннельсгатан отчасти закрывала вид. Над грузовиками возвышался холм Брункенберг (Брункенбергосен).
Было девять утра, и день предстоял долгий. Еще много народу придет на место убийства, многие положат розы. А может, и правда, что преступник всегда возвращается туда, где совершил преступление, и убийца тоже появится здесь в толпе.
В лифте «ТТ» Стиг постарался сменить настрой с мрачного и задумчивого на энергичный. Неважно, что редакторам понадобится еще несколько часов, чтобы составить достаточно ясную картину происшествия, которую можно будет проиллюстрировать. День впереди долгий, возможно, придется сидеть допоздна, чтобы закончить работу.
Напряжение в редакции резко контрастировало с почтительной и тихой атмосферой на месте убийства. Похоже, вызвали весь персонал отдела. Все сосредоточились на том, чтобы именно «ТТ» завладело инициативой в передаче информации, касающейся убийства, и чтобы добыть хоть сколько-нибудь сведений помимо общедоступных. Однако этой информации, возможно, еще надо было дожидаться, особенно если у полиции не оказалось бы подозреваемых. С каждым часом надежд на то, что преступление будет раскрыто быстро, все меньше. Любому полицейскому это известно, как и любому журналисту.
Только через несколько часов Стиг получил задание, которое подразумевало, что ему, вероятно, придется задержаться до поздней ночи, в зависимости от поступающих сведений. Он должен был сделать карту городской территории вокруг кинотеатра «Гранд Синема» и места убийства и затем заполнять ее по мере поступления информации о преступлении. Ему помогло то, что они с Эвой побывали на Свеавеген, но еще непонятно было, что потребуется указать на карте. Могло оказаться, что на самом деле на иллюстрации нужно нечто иное; надо было подумать и об английской версии, где переведенный текст мог занять больше места, чем шведский. Иностранные СМИ уже осаждали агентство, один из крупнейших источников новостей для них в Швеции.
На карте Стокгольма Стиг отметил места, по которым, как он уже знал, пролегал маршрут четы Пальме вчера вечером. Он положил на увеличенную копию одного сектора городской карты прозрачную бумагу. С помощью пресс-папье, лезвия, самоклеящихся листков, угольников и прочих инструментов начал воспроизводить картину преступления. На протяжении всего дня поступала информация, и Стиг вместе с другими сотрудниками отслеживали сообщения полиции, массмедиа, отдельных людей. Уже давно перевалило за полночь, когда Стига окончательно вымотали шведская и английская версии рисунка.
Шерлок Хольмер
Стокгольм, 1 марта 1986 года
Полицейское расследование началось хуже некуда. Убийца беспрепятственно покинул место преступления, хотя в этом районе находились несколько патрулей и первая машина полиции оказалась возле тела жертвы через пару минут после убийства. (Надо заметить, что вопрос о том, действительно ли полиция прибыла в это время, породил дискуссии и теорию заговора.) Полицейские огородили лентой слишком малый участок как место преступления, так что случайные люди нашли пули за его пределами, к тому же лишь на следующий день. Имена одних свидетелей не стали записывать, а с другими не связывались несколько дней. Так была утрачена важнейшая информация и какие бы то ни было улики.
Когда начала распространяться весть об убийстве, начальники оперативного центра по чрезвычайным ситуациям чувствовали себя парализованными, и заявление, в котором утверждалось, что убийц было двое, появилось лишь через два с половиной часа после происшествия.
Ночью царил хаос, не хватало сильного человека, который бы взял расследование в свои руки. Кандидатур было три. Первый – Свен-Оке Йемрот, глава Шведской службы безопасности (СЭПО), занимавшейся террористическими актами и другими преступлениями, связанными с международными организациями. Его назначили на эту должность после бурного периода в истории спецслужбы, чтобы всех успокоить. Он получил нелестное прозвище Почтальон, поскольку его карьера началась с почты.
Другим вариантом был жесткий и упрямый Томми Линдстрём, начальник Рикскриминалполисен – Государственного департамента уголовных расследований. Вниманию этого ведомства подлежали особые происшествия, и под эту категорию, разумеется, подпадало убийство премьера. Государственная комиссия по убийствам входила в состав Департамента, и там работали лучшие эксперты по расследованию непростых убийств. Линдстрём быстро стал фаворитом СМИ, удостоившись прозвищ Томми Турбо – поскольку однажды полиция задержала его за езду со скоростью 108 миль в час на его «саабе» – и Суперкоп. Последнее – вероятно, потому что, несмотря на прошлое в научных кругах, а не в полиции, Линдстрём имел обыкновение принимать личное участие в расследовании.
А третий вариант – комиссар стокгольмской полиции Ханс Хольмер. Местные полицейские занимались обыденными преступлениями, например, убийствами на улицах Стокгольма. Хольмер тоже сделал академическую карьеру, и ему недоставало оперативного опыта для расследования масштабных дел об убийствах.
СЭПО уже проштрафилась, не справившись с задачей по защите премьер-министра. Если бы им поручили искать его убийц, СЭПО пришлось бы заниматься собственным промахом под пристальным вниманием прессы. Поэтому предпочтительнее были Государственный департамент уголовных расследований и стокгольмская полиция.
Томми Линдстрём не боялся запачкать руки и любил мелькать перед камерами, но, когда дело дошло до убийства премьер-министра, он почему-то избрал иную линию поведения. После того как рано утром ему сообщили о происшедшем, он опять лег в постель, а потом остался дома, празднуя свой день рождения. Ел пирог, искал новую клюшку для флорбола – подарок от сыновей, который они спрятали где-то в доме, – потом позволил себе еще побездельничать. Томми прибыл к себе в офис около 10:30. К тому времени ответственность за расследование уже была возложена на другого.
Ханс Хольмер узнал об убийстве в 7:35, находясь, по собственному признанию, в отеле «Скандик» в Бурлэнге, в ста тридцати милях (чуть больше 200 км) к северу от Стокгольма, со своей подружкой Осой. На следующий день он планировал совершить восемнадцатое ежегодное лыжное путешествие по стране. Но вместо того Ханс немедленно вернулся в столицу. Ко времени возвращения его уже назначили вести расследование. Никто не мог толком объяснить, каким образом такое решение было принято, но ясно, что не обошлось без самых высокопоставленных лиц в стране.
Хольмер соответствовал многим требованиям к человеку, которому следовало доверить самое важное расследование убийства в шведской истории. Невозмутимый и решительный, он обладал опытом полицейской работы – как бывший глава СЭПО и как комиссар столичной полиции. Располагал он и политическими связями, в особенности в кругах правящей социал-демократической партии. В прошлом он помогал Улофу Пальме в трудных ситуациях. История с Информационным бюро и дело Гейера – примеры таких ситуаций, чреватых отставкой Пальме. Случалось, что преданность Хольмера и его твердая воля подвергались испытанию. И всегда он, вместе с Эббе Карлссоном, появлялся на сцене, демонстрируя способность действовать в критических обстоятельствах. Теперь человек, чьим близким подручным Хольмер был долгие годы, погиб, и от Ханса зависело, понесут ли убийцы наказание.