Кукла-любовь

– Как я? – встал он у порога с горящими от счастья глазами.

– Нормально. Откуда, кстати, звонить будешь? Деньги-то есть на таксофон?

– Денег нет, но мы едем в центр какой-то. Там есть стационарные телефоны, мне рассказывали. Найду место. Номер диктуй.

Номер Игорек записал на запястье авторучкой и ушел, махнув ему на прощание рукой. А Валера, потеплее одевшись, пошел на скотный двор убирать навоз. Сегодня была как раз его очередь.

Он вкалывал, как раб на галерах, до самой ночи. Снискал похвалу смотрящего, тот смилостивился и даже сказал, который час.

– Полдвенадцатого ночи почти, Валера. Завтра отгул у тебя. Сегодня переработка вышла, – смотрящий пожевал губами и нехотя добавил: – Молодец. Бравый парень!

Ни молодцом, ни бравым парнем он себя не чувствовал, скорее измученным загнанным скотом. У него даже в глазах двоилось, пока он брел до домика. И, заходя в сенцы, Валера решил, что назавтра с кровати не поднимется. Проспит весь день.

– Игорек, ты здесь? – громко позвал он, входя в освещенную избу. – Как съездил?

Ответа он не услышал. Зато взгляд наткнулся на коренастого человека, сидевшего за столом. Тот то ли дремал, то ли задумался, то ли молился. Локти его были поставлены на стол, пальцы в замке, он упирался в них лбом. Поморгав и привыкнув к свету, Валера узнал в нем одного из старших. С ним должен был ехать в город Игорек.

– Здрассте, – произнес он, сбрасывая у порога рабочую куртку, провонявшую навозом.

– Здравствуй, Валера. Долго ты сегодня работал. Молодец. Бравый парень, – повторил он похвалу смотрящего. – Присядь. Отдохни. Я вот тут тебе поужинать принес.

Старший нагнулся, вытащил из-под стола пакет, поставил его на стол. Из пакета вкусно запахло тушеной картошкой с луком и лавровым листом. Валера шумно сглотнул.

– Поешь, поешь, не стесняйся, – предложил с мягкой улыбкой старший. Взгляд его был добрым, мудрым. – А потом поговорим.

Он бы набросился на еду тот час же, не будь таким уставшим. Руки, лежавшие на коленях, словно свинцом налились. Он и ложки не удержит.

– Можно я потом поем? Устал. Да и помыться хочется, – произнес он странно жалобным голосом.

– Хорошо. Потом так потом, – мягкая улыбка исчезла, старший сделался серьезным и печальным. – Новость у меня для тебя нехорошая, Валера. Печальная. И не одна. Сразу две.

Валера насторожился. Отяжелевшие от работы руки неожиданно сжались в кулаки.

– Что случилось? – просипел он. – Что-то же случилось?

– Да… – старший нагнул голову. – Погиб сегодня твой друг – Игорь. Глупо погиб. Бездарно.

– Как?! – выскочило у Валеры, хотя перебивать старшего было нельзя, таковы правила. – Простите! Как это случилось?!

– Он пошел звонить твоим родителям. Ты ведь попросил его об этом, Валера? – Старший бросил на него укоризненный взгляд исподлобья. – Зачем в городе? Ты всегда мог позвонить им из моего кабинета. Не понимаю!

– Простите, – промямлил Валера, чувствуя, как болезненно забилось сердце. – Простите, я не подумал. Что с Игорем?

– Он пошел звонить с таксофона, переходил дорогу в неположенном месте, и его сбила машина. Все так… глупо, нелепо, неожиданно, – со странным стоном выпалил старший. – Теперь его тело в городском морге, нам его точно не выдадут. Мы ему никто, а его родителям без разницы. Мы даже не смогли их отыскать. Друга твоего похоронят городские службы, мы даже проститься с ним не сможем. Вот так-то, Валера…

Его лицу сделалось очень горячо. Он еще подумал – с мороза зашел в теплый дом, оттого и лицо жжет. Но тронув щеки, обнаружил их сырыми. Он плакал! Да, да, плакал. По Игорю бедному, погибшему под колесами машины из-за него, его нелепой просьбы. Мог бы, в самом деле, позвонить из кабинета старшего и не дрейфить, что услышит упреки в свой адрес или плач матери. А Игоря теперь похоронят в безымянной могиле, с номером на казенном кресте. Немногим лучше, чем тех, которых они с ним закапывали.

– Простите, – прошептал он, вытер ладонями лицо и глянул на старшего. – Вы сказали, что печальных новостей две.

– Да, – кивком подтвердил тот.

– Какая вторая?

– Твои родители… Они… Они погибли пару месяцев назад, Валера.

– Погибли?! – вытаращил он глаза, вдруг почувствовав себя в безвоздушном пространстве. – Как?! Но это… Это невозможно! Они молодые еще и сильные. Как…

– Подробностей не знаю. Что-то случилось, когда они отдыхали на даче. Но если ты хочешь, я могу узнать подробности. Для тебя лично.

– Нет. Не надо, – он уронил голову на стол и затих.

– Валера? – позвал его старший и качнул за плечо. – Ты как?

– Устал я, – прошептал тот. – Спать хочу. Можно?

– Конечно, можно. Разумеется. Ты покушать не забудь, хорошо? А то жалко, повара старались. Для тебя лично готовили.

Старший ушел. Валера слышал, как отворилась и закрылась за ним дверь. Он медленно поднялся, на непослушных ногах пошел в свою комнатку, упал ничком на койку, и сознание отключилось.

Ему вообще ничего не снилось. Он спал словно умер. Проснулся внезапно от странного звука, словно кто-то кашлял за стенкой. Валера подскочил на койке и громко крикнул:

– Игорек, это ты?

Тут он вспомнил, что Игоря больше нет, свесил ноги с кровати, встал и пошел на звук.

Кошка! Бродячая кошка, их в общине было немало, проникла в дом и распотрошила пакет с едой, который ему принес ночью старший. Наверное, он вчера неплотно закрыл за собой дверь, а Валера не пошел проверять, у него не нашлось сил, так он был измучен тяжелым физическим трудом и страшными новостями. Несколько часов сна сделали свое дело: теперь он мог твердо стоять на ногах и здраво мыслить. Что могло случиться с кошкой, которая наелась тушеной картошки с луком? Почему она лежит на полу, вытянувшись, и странно кашляет, словно подавилась? Может, и правда подавилась? Или все же нет?

Валера взял в руки кастрюльку с нетронутым ужином, посмотрел, понюхал. Подавиться кошка не могла – картошка даже сейчас была жиденькой, без единого комочка. Пахло из кастрюльки как-то странно. Валера убрал в пакет свой несъеденный ужин, подумал и сунул туда кошку, которая уже затихла и не подавала никаких признаков жизни. Он подошел к окну и осторожно выглянул. Было еще темно, но через полчаса рассветет, и тогда за ним придут. Не за ним – за его телом.

Яд…

В еде точно был яд. Их с Игорем решили убрать. Что стало причиной, можно было только догадываться. Может, Игорь проговорился, что они нашли труп молодой женщины. Может, руководство напугало, что Валера разговаривал с адвокатом, который приехал в общину разбираться с имуществом его клиентки, – их же наверняка видели и доложили. Мало ли о чем он мог проболтаться адвокату. Это опасность. И ее надо устранить.

– Ребята зачищают… – прошептал он тихо и бросился в свою комнату, собираться.

Глава 8

Чекалин подъехал к дому, где проживал заявитель Гришин Игнат Федорович, в половине девятого вечера.

– Как думаешь, не поздно? – опасливо покосилась на освещенные окна Маша.

– Нормально, – буркнул Алексей.

У него час назад состоялся еще один серьезный разговор с женой, из которого он мало что понял и поэтому сильно расстроился. Ленка говорила как-то странно, бессвязно, нелогично. Это было совершенно на нее непохоже и будило определенные подозрения.

– Может, она на каких-нибудь препаратах? – спросил он у Женьки.

Он позвонил ему, сидя в машине возле Машиного дома – он заехал за ней и теперь ждал.

– Чего ты так сразу? Не накручивай себя. И меня заодно.

– Тебе ничего не удалось узнать? – спросил его Алексей, закрывая глаза.

Он сидел в машине и ждал, когда Маша выйдет из дома. Позвонил Женьке, а тот ничего толком не сообщил. И по телефону ничего – все как всегда, никаких левых номеров. И по банковским расходам чисто.

– Все как было полгода назад, да и год. Может, она того, и правда влюбилась?

Слышать это было гораздо больнее, он поспешил отделаться от Женьки и теперь был молчалив с Машей. Она даже обиделась, но потом все равно разговорилась – нервничала перед визитом к заявителю.