Битва за город

«Гуталин!» - моментально окрестил чернокожего мужчину Юра.

Но имелся и более редкий вариант получения физической оболочки, а именно, она стопроцентно соответствует прижизненной, пусть и начинает быстро меняться в лучшую сторону. Обычно под данный вариант попадали те, кто ну о-о-о-о-очень сильно косячил при жизни. Ну о-о-о-о-очень! Например Юра, который, прежде чем помереть от игрового передроча, весил сто двадцать кило при росте метр шестьдесят. Кстати, он и сейчас метр шестьдесят и весит немало, где-то под девяносто. Вот только он уже давно не толстый, а слегка квадратный и пугающе сильный физически. Однако в этот мир молодой человек попал именно в том виде, какой имел при жизни - жирный, рыхлый и с геморроем в известном месте. И все перечисленное мучительно паршиво приходило в норму в течении нескольких первых недель. Так сказать, в назидательно-воспитательных целях.

Как, где и чем, косячила «Фифа» Юра не знал, но в одном он не сомневался, «косячер» у неё был размера XXL.

Одного взгляда хватило что-бы понять, сидящая в клетке женщина при жизни не колола ботекс разве что только в пятки, а в остальные места его накачали столько, что хватило бы на маленькую ботексную лавочку. Вон, в верхнюю губу его явно перекололи, отчего та лопнула и всё из неё вытекло, но даже воспалённая, верхняя губа выглядела вдвое меньше нижней. Было ясно и то, что когда при жизни «фифа» входила в помещение, сначала в дверной проём входили ОНИ - две огромные, вздёрнутые, под завязку наполненные силиконом груди. А последней заходили ОНА - аппетитная, формой грецкого ореха, жопа. На лице же «звезды офиса» тройным слоем дорогой косметики значилось, что если ты - планктон, не обладаешь кошельком толщиной в кирпич, то подержаться как за первое, так и за второе, тебе не светит.

Изучая «фифу», Юра даже как-то рассочувствовался, понимая, что в этом мире ей придётся писец как тяжко, ибо все её прошлые ценности и идеалы не стоят здесь ровным счётом ничего.

- Что ты пялишься на меня, педрило мутноглазое? Все вы мужики одного хотите... - не преминула возмутиться «фифа», так как Юра, пусть и расфокусированно, смотрел в её сторону.

Что-то подсказывало попаданцу, что пленница всё также считает себя прижизненно неотразимой, видать сказывается отсутствие общения с зеркалом. Вполне вероятно, она даже забыла, что одета в грязный засаленный балахон, какие монстры выдают пойманным попаданцам после полной конфискации их имущества.

- Расслабься «красавица», здесь на тебя в голодный год за мешок картошки никто не полезет, - поражаясь своей же наглости и решительности, с ходу выдал молодой человек.

Выдал и на миг расстроился, так как затосковал по своей женщине и по совместительству первой настоящей любви. И у задротов она случается, жаль, что не при жизни.

- Парень! - услышав родной язык, прильнул к решётке клетки заговоривший первым пленник - мужчина лет тридцати пяти, на вид незамысловатый работяга. - Что здесь происходит то? Что за мутанты нас повязали? Расскажи, а?

- Рассе! - рявкнул один из троллей-охранников, да так, что задрожал воздух.

«Работяга» побледнел и отшатнулся от решётки, нерешительно замолкнув. Замолкла и «фифа», принявшись хныкать и мять через робу внушительного размера груди: видать силикон просился прочь из тела, но выход найти не мог, отчего зудел и чесался.

Закончив осмотр пленников, Белка принялся смотреть на клетку в целом, так чтобы Юре были видны все пленники разом. Стоит отметить, что смотреть на мир чужими глазами занятие дико неудобное, но на безрыбье...

Не спеша отвечать на вопросы соотечественника, молодой человек изучал оставшихся двух пленников и по мере изучения у него зрело два насущных вопроса. Первый - почему четвёртый из сидящих в клетке попаданцев не удосужился ввести новичков в курс дела, ведь Юрин навык «Чувство цели» ясно говорил, что сидящий в углу суховатый мужчина имеет 20, а то и 25 уровень. Выглядел «бывалый» мрачно и отстранённо, оно и ясно, перспективы его ожидали нерадужные.

Ответ на этот вопрос Юра нашёл быстро: вероятнее всего родной язык «бывалого» был не русский. К гадалке не ходи знает местный, но что толку, ведь язык, на котором разговаривают люди на текущем континенте не знают «свежие». Далее следовал второй вопрос: каким образом к монстрам в лапы угодили двое, а может и трое, негр пока помалкивал, новичков. Судя по задаваемым «работягой» вопросам, появились они не в городе, что странно, ведь из городов рядом только Озоторг, в котором новичков положено заботливо адаптировать и осторожно вводить в суть трандица, в который они попали.

И здесь Юра осёкся, ибо вспомнил, что лично ему знакома группа американских спецназовцев, полным составом появившихся на окраине континента, после чего янки с боями и приключениями с месяц пробирались к ближайшему городу.

- Ерисата шамараша ашин ересин хасане? (Где вы взяли эту зелень?) - обратился Юра к Белке.

Сидящий в дальнем углу клетки суховатый мужчина вздрогнул и с удивлением посмотрел на молодого человека. И верно: попаданец говорящий на языке мобов зрелище исключительное.

Белка подтвердил Юрины подозрения: негра, «фифу» и работягу «повязали» возле заброшенных руин у границы Зелёной фракции. Троица, прикрыв наготу модными юбками из коры и веток, с большими глазами пробиралась по лесу.

«А ведь им очень повезло наткнуться на патруль Зелёной фракции, - подумал Юра, - напорись они на обычных мобов, их бы просто-напросто грохнули».

- Естемери харай? (А этот?) - кивнул молодой человек на сидящего в углу попаданца.

- В составе группы напал на наш патруль, была стычка, с обоих сторон потери, этого оглушили и взяли в плен, - охотно объяснил монстр. - По мне, надо было его сразу грохнуть, но бюрократия, чтоб её, без допроса не полагается, - дополнил Белка.

Юра про себя вздохнул: собрата было жалко, но сделать что-либо он был бессилен: если бы не выданный по квесту особый статус, он сам не прожил бы в лагере монстров и пяти минут, по крайне мере вне подобной клетки. Тем не менее, необходимо было попробовать повлиять на судьбу новичков. Отчего-то молодой человек был уверен, что командующий Аринтон внемлет просьбе сделать для них исключение и отправить в город за «красивые глаза».

- Так, я это, к Аринтону... Ты не в курсе, он в штабе или куда пошёл после планерки? - обратился Юра к троллю.

- Сиди уже, - ухмыльнувшись своим огромным ртом, ответил Белка. - Командующий скоро придёт, ему тоже любопытно посмотреть на этих троих.

Юру услышанное несказанно обрадовало и стоило поторопиться: когда ещё он сможет нарубать бонусов вот таким вот - бессовестно халявным способом.

Система модифицировалась, прорабатывалась и усложнялась, хотя нет, не совсем так, она изначально была весьма продуманна и совершенна. Правильнее сказать, что Система подстраивалась под своих подопечных, становилась для них более логичной и понятной. И самое главное, она «нежно» намекала, чего именно хочет от попаданцев. Правда, если не понимали «нежно», то намекали грубо и грубо настолько, что засовывание лома в известное место казалось в сравнении невинной шалостью.

Некоторое время назад к возможности вызывать текстовую информацию, добавилось окно графических характеристик. К счастью, или же к сожалению, никаких шкал и процентов перед глазами не маячило, да и глупо всё это. Зато теперь, по желанию, можно было видеть что-то вроде графика - многоугольника, каждый из углов которого отражал взаимоотношение тебя-любимого с некоторым аспектом окружающего мира. Точнее не всего мира, а с той его частью, которой заведовала Система. Но не изломанная геометрическая фигура будоражила нынче умы попаданцев, а круг, в котором она находилась. По кругу этому гуляла шкала характеристики «Расположение мира». По умолчанию она была пуста и в зависимости от твоих действий начинала расти либо зелёным - вправо, либо же красным - влево. На деле, основная характеристика, отражаемая данной шкалой, не являлась чем-то сильно осязаемым и ясным. Довольно точно её можно охарактеризовать как «Внешняя удача». Люди, чьё значение находилось в зелёном, начинали замечать, что неприятности с ними случаются реже, а приятности чаще. Тайничок там какой найдут, вражеская стрела удачно застрянет в походной фляге, не сработает опасная ловушка и подобное. Но сказать, что жизнь при этом превращалась в одно большое счастье было никак нельзя. Жизнь, как и раньше, пыталась всунуть поджопник при первой подходящей возможности, но только делала это нежнее, что ли.