Страница 35 из 56
Адмирал Кейт лично прибыл в Ливорно следом за всей компанией и категорически запретил использовать корабли эскадры для пассажирских перевозок, требуя вернуть «Молниеносного», на котором Нельсон намеревался везти Гамильтонов в Англию, на место в боевом строю.
И тогда… Наверное, это было сумасшествием с любойточки зрения, но они пошли на это — отправились в сухопутное путешествие все вместе! Нельсон совершил очередное сумасшествие ради леди Гамильтон — покинул службу, сказавшись больным. Напрасно лорд Кейт предлагал ему и Гамильтонам вернуться в Палермо и оттуда плыть в Англию на пассажирском судне, вместо того чтобы делать немыслимый крюк через всю Европу.
Эмма не могла плыть, понимая, что не выдержит даже малое волнение, к тому же ей вдруг пришло в голову показаться при нескольких дворах Европы, посетить Вену, Прагу, побывать в Саксонии… Почему бы нет?
Услышав такой вариант, лорд Гамильтон почти потерял сознание. Путешествие означало его собственную гибель. Но кто теперь с этим считался? На суше Эмма чувствовала себя гораздо лучше, снова была полна энергии и задора. Нельсон возражать и не собирался, он уже знал о беременности Эммы и ради нее и будущего ребенка был готов на все. Морской волк, не привыкший передвигаться ничем, кроме парусников, спокойно соглашался долго-долго тащиться в дорожной карете с опасностью быть убитым, ограбленным или вообще попасть в руки весьма сердитых на него французов.
Адмирал Кейт, плюнув на все уговоры, отправился на Мальту без адмирала и Гамильтонов. В Лондон полетели соответствующие донесения и сердитые письма. У Нельсона хватило наглости потребовать прислать за ним в Гамбург бриг, чтобы оттуда плыть к берегам Англии. В адмиралтействе это расценили как настоящую наглость. Если хотел добраться в Англию с почетом, нужно было принять предложение адмирала Кейта.
Но Нельсону было наплевать на Кейта, адмиралтейство и, пожалуй, всю Англию, вместе взятую, потому что с ним рядом была обожаемая Эмма, к тому же носившая под сердцем его ребенка!
Из Ливорно уехать удалось не сразу, горожане, перепуганные приближением французов и обрадованные присутствием легендарного адмирала Нельсона, потребовали от него возглавить сопротивление.
— Только этого нам не хватало! — Ужаснулась Мария-Шарлотта.
Когда выяснилось, что почти повторяется неаполитанский сценарий, то есть толпа у дверей дома не намерена выпускать никого, королева привычно упала в обморок, а Эмма, наоборот, почувствовала себя в своей тарелке. Она вышла на балкон и громким голосом укорила собравшихся за столь непочтительное обращение с несчастной королевой. На что получила ответ, что неаполитанская королева им на… не нужна, а нужен Нельсон. Даже от смачных ругательств леди Гамильтон, слышавшая в жизни и не такое, в обморок не упала, чем сохранила целостность балкона. Она просто выругалась в ответ, хотя и не столь забористо.
Словесные упражнения Эммы привели толпу в состояние полнейшего восторга и понимания одновременно. Не теряя времени на дальнейший обмен любезностями, леди объявила, что Нельсон согласен их спасать при условии, что его не будут принуждать к этому вот так невежливо. Толпа должна разойтись и не мешать отдыхать прославленному герою, если желает, чтобы тот завтра был способен совершать подвиги.
Дальше последовало еще одно ругательство вполголоса, и команда «Разойдись до утра!» уже в полный голос.
Вернувшись в комнату, Эмма спокойно объявила, что путь свободен, только уезжать нужно этой же ночью.
— Но вы обещали им, что я возглавлю оборону…
— Плевать на обещания! Мало ли что я кому обещала.
Они сбежали из города ночью, правда, пробираться подземным ходом не пришлось. Никому не пришло в голову, что прославленный герой удерет в карете, укрытый одеждой своей любовницы.
Лорд Гамильтон ехал вместе со всеми, у него просто не было выбора. Семидесятилетнего, совершенно больного Уильяма Гамильтона никто не спрашивал. Робкая попытка объяснить Эмме, что у них просто нет денег на такое путешествие, привела к отмашке: Займите у Горацио, он даст.
Нельсон и впрямь согласился оплачивать расходы на путешествие, просто предложив поделить их пополам, чтобы лорд вернул свою половину в Лондоне. И снова Гамильтона никто не спрашивал, Эмма с Нельсоном все решили сами… Старому лорду было уже все равно, он только поинтересовался у обожаемого им Нельсона:
— Горацио, если я умру по дороге, вы довезете Эмму до Лондона?
Мог бы и не спрашивать, даже если бы умер сам Нельсон, то непременно воскрес именно ради того же!
Это была весьма занятная троица: крупная, даже толстая женщина, очень активная, громкоголосая, решительная, и двое щуплых мужчин, каждый вполовину тоньше, один рослый, но согнутый годами и плохим самочувствием, второй щуплый однорукий калека, не видящий одним глазом и с пленкой на втором.
Но мужчины смотрели на женщину с таким обожанием, что было ясно — они готовы отдать за нее жизнь и нести на руках, если бы сумели вдвоем поднять такую тушу.
Сама Эмма с таким же восторгом смотрела на Нельсона и заставляла так же смотреть всех. Никто не был против, даже там, где о победе при Абукире имели несколько расплывчатое представление, Нельсона считали героем, его увечье только придавало дополнительный шарм, а его совершенно откровенная влюбленность в леди Гамильтон изумляла.
Компании действительно удалось добраться до Анкона, переправиться в Триест, причем на русском корабле, где Эмма, Нельсон и лорд Гамильтон едва не умерли от морской болезни, а потом доехать до Вены.
В Вене их встречали с восторгом, было множество приемов и праздников, в том числе в имении князя Эстергази, которому в свое время пришлось спасаться из негостеприимного Неаполя вместе с королевской семьей и Гамильтонами. Князь прекрасно помнил услугу, оказанную Нельсоном, а также мужество леди Гамильтон во время страшного шторма.
Помня страсть Эммы к пению, князь устроил в честь именитых гостей концерт, не предупредив о приготовленном сюрпризе.
Лорд Гамильтон все же был настолько утомлен, что не смог присутствовать, но Эмму с Нельсоном это ничуть не смутило, они вполне могли обходиться и без мужа-рогоносца. Князя Эстергази тоже не смутило, он привык к любым выходкам леди Гамильтон. И все же слегка обиделся, когда пара, не дослушав концерт, вдруг отправилась за карточный стол играть. Дочь Эстергази пришла в ужас, но Эмму это нимало не смутило. Они играли удачно и выиграли за ночь почти четыреста фунтов!
Потрясая деньгами, леди Гамильтон смеялась:
— Ну вот, а муж твердит, что я умею лишь тратить!
Когда ей шепнули, что концерт был необычным, ведь оркестром дирижировал сам Иосиф Гайдн, Эмма едва не последовала примеру своей подруги-королевы — с трудом удалось удержаться от обморока.
— Что же вы сразу не сказали?! Мало ли какой старикашка встанет дирижировать, что же я, всех в лицо знать должна? Горацио, мы остаемся на пару дней, я должна спеть с Гайдном.
Согласием хозяев не интересовались, мнением самого Нельсона тем более, Лорда Гамильтона — тоже. Да и Гайдна не спрашивали.
Она действительно пела под аккомпанемент Иосифа Гайдна, хотя и не его произведение. Все забыли, что перед ними толстая, грубая, безумно шумная и вульгарная тетка, голос которой во время разговоров часто срывается на фальцет. Стоило зазвучать музыке, как этот голос преобразился, преобразилась и сама Эмма, она пела, и произошло чудо — леди Гамильтон снова стала молодой и красивой, очаровала всех, особенно самого Гайдна.
Гайдн подарил ей партитуру английских песен и согласился переложить на музыку произведения Корнелии Найт, которая все это время путешествовала с Гамильтонами от самого Неаполя, посвященные Нельсону.
Однако не все и не везде были столь благосклонны к Эмме. Пока разъезжали по Европе, она все тяжелела и тяжелела. К природной полноте прибавились лишние килограммы из-за беременности. Как ей только пришло в голову в таком состоянии разъезжать по чужим владениям и государствам!..