Подруги в поиске

— Ты думаешь, что сможешь ему помочь? — с сомнением в голосе спросил Игорь. — Люди с такими отклонениями не излечимы.

— Вы ведь сами понимаете, — продолжил Михаил, — ну, доведёте вы дело до суда, суд так же определит его в психиатрическую больницу. Только в Москве он будет лечиться по собственному желанию, и его будут посещать любящие отец и брат. А здесь будет принудительное заточение и, как результат — его озлобленность на всю оставшуюся жизнь. Я обещаю, что мы продадим его квартиру и уедем отсюда навсегда.

— Хорошо, я поговорю с Татьяной, — пообещал Игорь, — но её желания будет мало. На закрытие дела должно дать добро начальство.

Когда Татьяна узнала от брата историю рождения и разлучения двух Михаилов Смагиных, о трудной жизни с тёткой без любви и понимания Михаила, проживающего в её городе, расчувствовалась. Поняла, что он страдает расстройством психики, и заявление забрала. Начальник тоже дал добро на закрытие дела в связи с отзывом заявления. Оба Михаила вернулись в Москву через два дня, так как срок командировки Михаила московского закончился. Дома, уставшие братья, приняли душ, перекусили и легли спать в разных комнатах. Вернувшийся с работы домой отец, заметил куртку сына на вешалке в прихожей и его портфель. Понял, что сын уже дома. Направляясь в свою комнату, чтобы лечь спать, он заглянул в комнату сына. Тот спал. Когда Филипп Андреевич вошёл в свою комнату, то остолбенел. Сын уже лежал на его кровати. Постояв немного, он снова вернулся в комнату сына. Михаил теперь лежал в своей комнате. Он снова направился в свою комнату. Сын опять лежал на его кровати. Пожилой мужчина закрыл глаза, постоял так немного, затаив дыхание, снова открыл глаза, Михаил по-прежнему лежал на кровати отца. Поняв, что с ним происходит что-то не ладное, он стал тереть виски и медленно продвигаться к дивану, стоящему в гостиной, в которой находились входы в обе комнаты. Проходя мимо комнаты сына, он заметил, что Миша теперь лежит в своей комнате. Бедный мужчина опустился на диван, не зная, что дальше делать. Михаил московский, услышав шаги отца, встал и подошёл к нему.

— Пап, тебе плохо? — спросил он, увидев растерянное состояние отца.

Тот искоса посмотрел на сына и молча показал на свою комнату рукой.

— А-а-а! — Вот ты о чём! — понял Михаил. — Пойдём, я познакомлю тебя с твоим вторым сыном.

Филипп Андреевич замахал руками, словно отбиваясь от роя пчёл.

— Ладно, успокойся! Я понимаю твоё состояние. Послушай меня внимательно, и ты всё поймёшь.

Сын рассказал отцу всё, что узнал сам от подруги тётки и брата. Об их с братом рождении, разлучении, трудной жизни брата под именем Михаил. Филипп Андреевич плакал, когда его второй проснувшийся сын робко вошёл в комнату. Он встал ему навстречу.

— Дай я тебя обниму, — сдавленным голосом, глотая слёзы, произнёс он, — ты уж прости меня, за то, что сердце мне не подсказало, что на свете есть ещё ты. Твой брат мне всё рассказал. Давай, чтобы не путаться, мы будем звать тебя Юрием. Не возражаешь?

— Буду рад носить имя, данное мне отцом.

Его била мелкая дрожь. Волнение не давало возможности говорить членораздельно.

Филипп Андреевич горевал оттого, что сын вырос без него и окружил Юрия любовью и заботой. Вскоре отец отправился на Дальний Восток продавать квартиру сына по нотариально заверенной доверенности. Юрий в больницу не лёг. Отец с братом постоянно аккуратно корректировали его поступки, взгляды на жизнь, отношение к людям, родным и труду. В основном своим примером. Помогли определиться, кем бы он хотел трудиться, и нашли ему подходящую работу. Вечерами, закрывшись в комнате, Михаил обучал брата тому, как свои физические недостатки преподносить женщинам, как достоинства. Подсказывал, как с ними обращаться.

— Надо уметь пользоваться материнскими чувствами женщин, чаще давить на их жалость, но при этом не быть на самом деле жалким. Они этого не любят. Иногда даже надо быть с ними жестокими, капризными, как дети, не баловать их подарками. Тогда и они будут возиться с тобой, как с ребёнком, любить тебя, не забывая, что ты мужчина, и не намекать на твои недостатки.

Конечно же, Михаил перегнул в рекомендациях по поводу обращения с женщинами. Жадность, капризы и жестокость мужчины не прибавляют женщине любви к нему. Именно они частично стали причиной развода Тани с ним. А при отсутствии их, женщина способна терпеть его физические недостатки. Ну, что поделаешь, женская логика совершенно не совпадает с мужской!

Как бы там ни было, а учеником Юрий оказался хорошим, судя по телефонным разговорам с представительницами прекрасного пола, доносившимися из его комнаты. Свою московскую квартиру, доставшуюся ему по наследству, он по-прежнему сдавал. Деньги, которые взял у Инги, Юрий вернул ей лично и извинился за свой поступок. Правда женщина его не хотела отпускать и утверждала, что по-прежнему любит.

— Я не достоин тебя! — вырываясь из её цепких рук, крикнул он и выскочил в подъезд.

Убегая дворами, он подумал:

— Только бы она не вздумала опять меня отлавливать!

Глава 15

В жизни Татьяны наступило время перемен. Игорь лично проконтролировал отъезд братьев Смагиных. Убедившись, что квартира местного Михаила продана, сообщил об этом сестре. Теперь, никого не боясь, она спокойно гуляла с сыном на улице, иногда со мной и моим сыном. Мы с ней усаживали своих сыновей в коляски и шли в парк. На исходе был месяц август. Деревья ещё были зелёные, а клумбы покрыты коврами различных цветов. Свежий воздух наполнялся их ароматами. Казалось, этим воздухом хочется не только дышать, но и пить его, как нектар. Красота! На душе хорошо и легко. Наши малыши прекращали капризничать и вертели своими головками, рассматривая всё вокруг. Моему Андрею было десять месяцев, а Нилу — почти одиннадцать. Забавно было наблюдать, как Татьяна нарочито гордо выставляла сына напоказ, осыпая его поцелуями, лаская и балуя. Это привлекало внимание окружающих. Но никто не задавал ей вопросов об отце мальчика и не говорил обидных слов. Я гордилась своей подругой. Только мудрая женщина могла правильно подобрать такую разумную тактику поведения.

Мне на седьмом месяце беременности было уже тяжело справляться с Андреем. Сына часто приходилось брать на руки. Становилось страшно оставаться дома одной. Я решила пригласить маму пожить со мной до нашего с сыном отъезда в Москву. Володя вернётся с севера примерно на полмесяца позже моих родов. На душе у меня кошки скребли оттого, что он не сможет забрать нас с дочерью из роддома. Для женщины ведь очень важно, чтобы муж первым увидел своего ребёнка. О том, что у нас родится дочь, показало УЗИ.

Вот и ночь наступила. Мой сыночек спит сладким сном в своей кроватке. Я постелила себе чистую постель, приняла душ, надела пижаму и только собралась лечь, как в прихожей раздался звонок.

— Кто может прийти ко мне на ночь глядя? — подумала я и подошла к дверному глазку. За дверью стоял мой муж. Моя душа ликовала от радости. Я быстренько открыла дверь и впустила его. Он окинул меня оценивающим взглядом и произнёс:

— Опаньки! Фокус-то удался! И кто у нас следующий на подходе?

— Так значит, это был твой фокус?! — вскипела я. — А ты подумал, каково мне в таком положении носить на руках Андрея?

Разъярённая, я сняла с ноги тапок и бросилась на него в атаку. Да где уж там мне, слабой женщине! Рука, не успев опуститься на него, была поймана Владимиром. Я оказалась в его объятиях, а рот закрыт поцелуем. Всё! Война окончена!

Пока он принимал душ, я готовила ему ужин. За столом он сообщил, что это была их с Сергеем последняя поездка на север. Охраняемый ими объект, ликвидирован на три с половиной года раньше, предусмотренного договором. Что это был за объект? Действительно ли они его охраняли? Я так и не узнала. Утром я проснулась и, пока Володя ещё спал, взяла мобильный телефон и пошла в ванную комнату. Сообщила Татьяне о приезде отцов наших сыновей и предложила встретиться в шесть часов вечера, чтобы скромно отметить это событие. Она согласилась. Днём Владимир созвонился с Сергеем и позвал его к нам, предупредив, что и Татьяна будет у нас. Друг согласился прийти. В назначенное время все собрались. Встретившись с Татьяной, Сергей еле сдерживал себя, чтобы не заключить её в объятия. Он был в каком-то смятении и напряжении. Поэтому все свои чувства он обрушил на Нила. Он взял его из рук подруги неловким движением и понёс по комнате, прижимая к себе и показывая ему всё, что самому попадалось на глаза. Таня смотрела на него застенчивым взглядом и не знала, как относиться к таким переменам в поведении любимого мужчины. Когда стол был полностью накрыт, я постелила на ковёр чистое покрывало, положила на него игрушки, посадила наших мальчиков, а взрослых пригласила за стол. Выпили за возвращение мужчин и разговорились на разные темы.