Страница 40 из 44
— Почему ты просто не подошёл ко мне? Зачем тебе понадобилась эта дурацкая слежка?
— Я подумал, что, если ты никогда не приезжал к нам с тёткой, значит, не хочешь с нами общаться. Когда я сдавал свою квартиру, то предупредил квартирантов, что одну комнату из трёх я оставляю за собой и периодически буду в ней жить. И я остался жить в Москве, чтобы понять, кто ты такой. Для меня было ударом, когда, вытащив из вашего почтового ящика квитанцию на оплату коммунальных платежей, я прочитал имя, отчество и фамилию хозяина квартиры. Это был мой отец. Он значился в моём свидетельстве о рождении. Я понял, что отец меня бросил, а тебя оставил себе, и возненавидел вас обоих. Мне всю жизнь не хватало отца и матери. У тебя тоже не было матери и мачехи. Я это знаю. Но отец-то тебя любил?
— Любил.
— А меня никто не любил! У меня не было игрушек в детстве! Мне некому было пожаловаться! У меня такие комплексы, что я до сих пор ни разу не был близок с женщиной.
— А вот тут ты врёшь! — с лукавой улыбкой заявил ему брат.
— Нет, не вру.
— Врёшь! Если ты умудрился Ингу столкнуть с балкона, значит, ты выдавал себя за меня и жил с ней.
— Местного Михаила затрясло:
— С чего это ты взял, что я жил с ней и с балкона её сбросил?
— Милиция доложила. — Инга заявление написала, — соврал он.
— Ты сам виноват! Ты менял женщин, как перчатки!
— А тебе кто не давал?
— А мне вообще не дано с женщиной жить!
— Почему?
— Проблемы с размером сам понимаешь чего, — признался он брату, как врачу, потупив глаза в пол.
— Ха — ха — ха! — рассмеялся московский Смагин. — У меня такая же история, но это не повод отказываться от женщин.
— Врёшь! — злобно прокричал брат.
— Не вру. Я даже детей не смог никому сделать.
— А тогда за что они тебя любят, как собаки?
— А за мои недостатки и любят.
— Да ладно!
— Точно, точно! Я тебя когда-нибудь научу этому. Ну, так что у тебя произошло с Ингой?
— Когда ты увлёкся очередной девушкой и перестал, как ты часто это делал, приходить домой, я открыл отмычкой дверь твоей купленной квартиры и обнаружил на столе заготовленное тобой заявление в суд о расторжении брака с Ингой. Я понял, что к ней ты больше не вернёшься. Поэтому спокойно пришёл к ней. В близкие отношения с ней я даже и не пытался вступать. А когда она на них намекала, то создавал какую-нибудь конфликтную ситуацию и отворачивался от неё.
— А зачем ты вообще выдал себя за меня и пришёл к ней жить?
— Мне хотелось хоть немного побыть в твоей шкуре и почувствовать себя семейным человеком или хотя бы любимым, обласканным.
— Ну, и как, понравилось?
— Понравилось. Если бы я смог вступать с ней в близкие отношения, понравилось бы ещё больше. Но рано или поздно, она узнала бы, что я не тот, за кого себя выдаю. Однажды я вытащил из её почтового ящика извещение на получение заказного письма из суда. Я взял её паспорт, получил на почте это письмо, вытащил из него повестку на бракоразводный процесс, прочёл, порвал её вместе с конвертом и выбросил в урну. Потом стал постоянно следить за корреспонденцией, которую опускали в почтовый ящик и уничтожать её, так как понимал, что после двух-трёх повесток на бракоразводный процесс, вас разведут без её присутствия.
— Теперь понятно, почему Инге не известно о нашем с ней расторжении брака, и она до сих пор считает меня своим мужем. Ты давай не тяни, рассказывай, зачем ты её столкнул с балкона?
— Я несколько месяцев жил с ней, но в близость с ней не вступал. Она нервничала, устраивала скандалы. Тогда я решил уйти от неё и сказал, что лечу на несколько дней с лекциями в Красноярск.
— Давай, лети куда хочешь! — разоралась она.
— Ты что, ревнуешь меня? — спросил я.
— Да кому ты нужен такой! — выпалила Инга.
— Я разозлился, вернулся к себе домой и целый день ходил сам не свой. А на следующий день зачем-то вернулся к ней. Увидев её на балконе, вешающую бельё, я снова вскипел, разум мой помутился, и я вытолкнул её с балкона. Когда она полетела вниз, я выскочил в подъезд, захлопнул дверь в квартиру, сбежал по лестнице и, согнувшись под окнами первого этажа, побежал вдоль дома за угол.
— Ты понимаешь, что ты убийца? — спокойно спросил московский Смагин. — Тебя после этого совесть не мучает? Мне Инга перед каждой командировкой говорила пошлости от ревности. И что? Я должен был её убить за это?
— Тебя, что, это не задевало?
— В гневе человек способен наговорить много лишнего, но это не повод его убивать. Где ты научился вскрывать чужие дверные замки?
— Этому меня в армии научил один парень.
— Ты спёр мой паспорт?
— Я.
— Зачем?
— Я ненавидел тебя — папенькиного сыночка, с рождения проживающего в Москве. — Мне было интересно играть с тобой. Первый паспорт я стащил в тот день, когда ты вернулся из суда. Вас с Ингой в тот день развели. Я находился в твоей квартире, когда ты вернулся домой.
Услышав, как ты проворачиваешь ключ в замочной скважине, я спрятался в тёмной комнате. Ты положил портфель, выругался вслух, что дома нечего есть, и отправился в магазин. Я достал из портфеля паспорт, пропуск в институт и ушёл из квартиры. На следующий день, дождавшись, когда ты уйдёшь с работы, я прошёл в вашу бухгалтерию, взял справки о твоей заработной плате и прошвырнулся по банкам. Затем получил несколько кредитов на твоё имя. Несколько раз в разные дни навестил Ингу в больнице. Она была в коме. Потом сообщил её родителям, что покидаю её, так как не собираюсь тратить свою жизнь на жену-инвалида. На всякий случай спросил у них, не находили ли они мой паспорт, сообщив, что я его потерял и не могу отыскать, а затем ушёл. Через месяц твой паспорт я положил им в почтовый ящик и улетел снова сюда. В нём ты ещё не успел поставить штамп о разводе.
— Ты с такой лёгкостью и даже удовольствием рассказываешь мне всё это, что даже становится не по себе. Не боишься, что я заявлю об этом в милицию?
— Нет. Ты не сделаешь этого.
— А как ты узнал, что я переехал в ваш город?
— Дурная привычка разглядывать прохожих в бинокль. Я обалдел, когда увидел тебя с женщиной у подъезда дома напротив. Потом выследил, где вы с ней живёте, где ты работаешь, и куда водишь своих баб. Я тогда на тебя здорово разозлился. То, что ты мой брат, я понял ещё в Москве. Но меня бесило то, что я не имею возможности иметь хотя бы одну женщину, а ты купаешься в их внимании и любви. Тебе — всё! А мне — ничего! Ты ведь такой же, как я. Почему такая несправедливость? Ты и в нашем городе заимел квартиру отдельную от жены. Позволял себе оставаться в ней с подружками по несколько дней. Потом снова возвращался к Татьяне. Я узнал, где живут твой тесть с тёщей. Однажды я влез в квартиру, в которую ты водил своих девок. В ней, на журнальном столике лежали две путёвки в дом отдыха на неделю. Догадался, что ты едешь туда со своей очередной пассией. Прочитал на них, с какого они числа, по какое, и решил на это время поселиться у твоей супруги. Подмены она не заметила. Чтобы не давать ей повод для близости, днём, когда она была на работе, я спал. А ночью стонал, ворочался, жалуясь на боли в спине, и заставлял её несколько раз за ночь делать мне массаж.
— Ну, и как, приятно было?
— Приятно. Только на пятый день она начала на меня орать и заставлять идти к врачу. Я решил слинять от неё и сказал, что еду на рыбалку. Что тут началось! Она стала упрекать меня за то, что я вымотал ей своими болями все нервы. Она, видите ли, из-за меня всю неделю не спит, делает мне массаж и не может из-за усталости и недосыпания работать! Что на рыбалке я простужусь и совсем доконаю её своей больной спиной. Конечно, причину для ухода я выбрал неудачно. А тут, как назло, у меня закончились деньги, и я попросил их у неё. Татьяна не дала. Тогда я решил припугнуть её, что поеду к её родителям занимать деньги на рыбалку, и стал собираться. Она, вместо того, чтобы дать мне денег, тоже оделась и заявила, что поедет со мной и попросит родителей денег мне не давать. Отступать было поздно, и я поехал. На нужной остановке мы вышли из трамвая и стояли в ожидании, когда на светофоре загорится зелёный свет, чтобы перейти улицу. Мне не хотелось идти к её родителям. И я решил оттолкнуть её от себя и сбежать. Я толкнул. Татьяна не удержалась на ногах и упала. В этот же момент от остановки тронулся трамвай, который я не заметил. Когда толпа на перекрёстке и остановке заревела, и раздался скрежет колёс, я обернулся и увидел у самых колёс Татьяну. Откуда-то взялась милицейская машина. Нас с ней засунули в неё и повезли. Твоя жена поступила мудро. Она попросила остановить машину и выпустить её, отказавшись писать на меня заявление. Ментам ничего не оставалось делать, как и меня выпустить.