Людочкины выкрутасы

— Загружаем его на заднее сидение. К утру проспится, и берите его с собой. Пусть трудится, зарабатывает для нас деньги.

Его привезли в загородный дом и положили в комнату к тем семи бомжам, что жили в другой подвальной комнате.

— Ну — ка, быстро сдвинулись и освободили место для новенького! — скомандовал Санёк, открывая дверь.

Мужчину бросили прямо на голый пол, даже не проведя ему санитарную обработку.

На следующий день рано утром Леонид Яковлевич с сыном уехали на работу. А вечером отец Федулов старший сам, без сына вернулся в дачный посёлок. Он не хотел оставлять там Ивана с Пущиным без своего присмотра и предпочитал хоть на часок навещать их. К тому же мысль, убедить или заставить Милованова лететь в Германию с Людмилой, не оставляла его.

— Ты, Лёнь, посмотри этого доходягу, которого вчера с Сашкой привезли, — обратился к брату Фёдор.

— А зачем мне на него смотреть?

— Он, по-моему, в бессознательном состоянии пребывает. На похлопывания по щекам не реагирует. Глаза не открывает. На заработки мы его, естественно, сегодня повезти не смогли.

Федулов подошёл к мужчине и начал его тормошить. Тот действительно не реагировал на раздражители. Леонид Яковлевич стал рассматривать его тело, голову. На затылке обнаружил гематому.

— Да его кто-то по башке шарахнул! От этого доходяги надо срочно избавляться, пока он здесь у нас копыта не откинул. Пойду, поищу, чем накрыть его в машине. Забросим его на заднее сидение и накроем. Когда домой поеду, выброшу его на том же месте, на котором подобрал. Пока Федулов искал какое-нибудь покрывало, Пущин шкодливо вытащил из папки Милованова его милицейское удостоверение и сунул его в карман бедолаги, сам не зная зачем. Было уже два часа ночи. Мужчину положили в машину, накрыли мешковиной, и Федулов поехал в сторону шоссе. Как назло, невзирая на позднее время, по нему часто проезжали машины. На обочине стояла какая-то иномарка.

— Вот сейчас начну этого мужика выгружать в кювет, кто-нибудь из этой тачки обязательно увидит и сообщит в милицию, — подумал он.

Федулов медленно повёл машину по шоссе, размышляя, что дальше делать со своим пассажиром.

— Можно было бы отвезти его в больницу, но там сразу же потребуют мои документы, чтобы записать, кто его доставил. А это значит, что я стану первым подозреваемым в случае его смерти.

Леонид Яковлевич медленно поехал дальше, высматривая подходящее место для того, чтобы оставить на нём свой «груз». Но так и не нашёл его.

— Вот приеду домой, а там с Васькой подумаем, что с этим парнем делать дальше, — решил он.

Через час-полтора он подъехал к своему дому и позвонил сыну. Тот долго не отвечал. Леонид Яковлевич звонил до тех пор, пока не услышал его сонный голос:

— Алло!

— Василий, быстро спустись вниз и зайди с обратной стороны дома, — попросил он. Я буду ждать тебя здесь, в машине.

Василий вышел из подъезда, отыскал машину отца и сел в неё.

— Что это у тебя? — показывая он на заднее сидение.

— Ни что, а кто? Считай, что труп. Мы с Сашкой вчера вечером подобрали его на дороге, думали, что он пьяный, а он находится в коме. По голове его кто-то здорово ударил.

— Избавляться от него, батя, надо быстрей,!

— Знаю, что надо. А куда его деть, ума не приложу! Хотел оставить на том же месте, где подобрал, да по дороге, как назло, машины ехали одна за другой, а одна даже стояла прямо на шоссе. Побоялся, что кто-нибудь увидит, как я его волоку. А потом доказывай, что не я его убил.

— Бать, я на днях к Валерке Ильину заходил. Он живёт на соседней улице. Обратил внимание, что в их подъезде до сих пор нет домофона и подвал на замок не закрыт. Давай в этот подвал его и оттащим.

— Поехали, — обрадовался Леонид Яковлевич и нажал на газ.

Василий вышел из машины перед домом друга, огляделся по сторонам. Вошёл в подъезд, прислушался, не стоит ли в нём кто-нибудь, и скомандовал:

— Понесли.

Положили его на пол у горячей трубы, и смылись. Там его и обнаружил слесарь-сантехник спустя несколько дней с сильным обезвоживанием. Когда мужчину привезли в приёмное отделение больницы, он ещё жил несколько минут, а потом умер. В его кармане было обнаружено милицейское удостоверение, которое Александр Пущин стащил из папки Ивана Милованова и подложил ему. Известие о том, что это был Иван Милованов — муж Оксаны Соколовой, быстро разлетелось по больнице. Наташа — соседка Людмилы Егоровой рассказала эту новость другой своей соседке. А та поведала её по телефону Людмиле Егоровой. Правда, Елена перепутала голос Людмилы в трубке с голосом её старшего сына. Но он донёс эту информацию до обоих своих родителей.

Людка была в шоке. Ведь они с Иваном должны были оформлять визы в Германию и лететь туда вместе, и вдруг он умирает. Она не поверила своим ушам и спросила об Иване Наташу на лестничной клетке. Та информацию об его смерти подтвердила. Егорова начала подозревать, что соседки просто решили строить ей козни после скандала, и специально ей соврали о смерти Милованова. Она долго звонила в справочную службу больницы, а затем и в приёмное отделение. Но телефон постоянно был занят. Наконец-то ей ответили, но сообщили, что информацию о смерти больных по телефону клиника не даёт. И предложили ей приехать в приёмный покой. Егорова туда добралась и получила подтверждение смерти Ивана. После этого позвонила своему отцу и сообщила эту печальную новость. Тот в панике связался по телефону с Пущиным и попытался узнать, как так получилось, что Милованов сбежал из его дома и умер.

— Успокойся, Яковлевич, — прокричал ему в трубку Санёк, — под замком сидит Людкин мент.

— А кого тогда нашли с его милицейским удостоверением и привезли в больницу, где он и умер? Как к покойнику попало удостоверение Ивана, которое находилось в его чёрной папке?

— Да это от злости на мента, сунул его в карман того доходяги, которого ты увёз отсюда с травмой головы. Видать его и нашли.

— Ну, и придурок ты, Сашка! Ты понимаешь, что своей выходкой можешь нас подставить? Менты докопаются до истины, и мы погорим!

Отец позвонил Людмиле и опроверг факт смерти Милованова. Через несколько дней после этого звонка она ушла из дома, оставив мужу записку о том, что может не вернуться.

На следующий день, в шесть часов утра Федулов старший повернул ключ в замочной скважине подвальной комнаты и вошёл к Ивану с топором в руке. Милованов рассмеялся:

— Не больно-то ты на убийцу похож. Я и без твоих угроз надумал лететь с твоей дочерью.

— Вот, и ладненько, — обрадовался Леонид Яковлевич.

Он позвонил дочери.

— Согласился твой мент лететь. Собирайся и через часик-полтора выходи к подъезду. Поедем визу оформлять.

Он снова закрыл комнату на ключ и поднялся наверх.

— Собирайся, Санёк, ты поедешь с нами. Мент согласился лететь в Германию. Мы сначала подбросим Василия на работу. Я отпрошусь у начальства на сегодняшний день, а потом заедем за Людмилой и рванём оформлять визу.

— Ты, Яковлевич, после этого мента домой отпустишь? — поинтересовался Пущин.

— Нет, сюда привезём и снова под замок посадим, чтобы не сбежал.

— Вы мне сначала что-нибудь поесть дайте, — категорично потребовал Иван, встав в позу, — а иначе я никуда не поеду!

Федулов старший собственноручно вскипятил воду в электрическом чайнике, нарезал колбасы, хлеба, насыпал сахар в чашку, положил в неё пакетик чая и отнёс всё это Милованову. Тот поел.

— В туалет мне надо!

Василий сводил его в туалет.

В машине Иван вёл себя смирно. Людку тоже встретил без эмоций, даже не взглянул на неё. В очереди на оформление визы беспокойства не проявлял. И вообще не пытался сбежать. За хорошее поведение ему в подвальной комнате поставили раскладушку и дали старенькое больничное одеяло, чтобы не замёрз ночью.

Когда через несколько дней Ивана Милованова собрались везти в аэропорт, он возмутился:

— Вы что, совсем озверели? У меня с собой ни денег нет, ни сменной одежды! Дайте хотя бы помыться!