Двоелуние

- Здравствуй - сказал Макс - я ждал тебя.

Её голос был тихим, но Макс слышал отчетливо каждое слово. Её голос внушал страх, и некоторое приятное волнение.

- Уважаю смелость. Не каждый способен сказать мне это в лицо.

- Ты же знаешь, я давно тебя жду. Уже год лежу в этой палате. И жду...

- Что ж, я пришла. Есть последнее желание?

- Да...

- Какое?

- Обидно уходить вот так... девственником.

- Ты потерял слишком много времени на всякие глупости, все было в твоих руках.

- Я много читал о тебе. Я ждал тебя. Я хотел, чтобы мой первый и последний раз был именно с тобой.

- Тогда ты должен знать, что я нечто противоположное Эросу.

- Не скажи. Ты диалектически связана с ним. Там где жизнь, там и ты, как обратная сторона монеты. И наоборот. Вы неотделимы друг от друга.

- Хорошо. Раз таково твое желание, да будет так.

Она приблизилась к нему, вызывая дрожь по всему телу. И было сложно понять что это: страх или возбуждение. Макс попытался рассмотреть её. Даже вблизи он видел просто тёмный женский силуэт. Её формы были обтекаемы, взгляду не за что было зацепиться, он скользил по этому излишне идеальному женскому телу, как по ледяному катку. Грудь её была идеальной формы, но не имела сосков. В этой фигуре было что-то и притягивающее и отталкивающее. Макс всегда представлял Её именно так. И ждал этого свидания всю жизнь.

Спокойно и уверенно её руки скользнули под покрывало и нашли его мошонку. Они были гладкими и прохладными, словно латекс. До Макса дошло, что Она вся, будто бы покрыта латексом. Одна Её рука разминала мошонку, другая легко скользила по его члену. Макс мелко дрожал, то ли от удовольствия, то ли от озноба. Член затвердел, стал огромным. Она на мгновение слилась с окружающей тьмой и вновь сгустилась уже верхом на лежащем Максе. Она вновь скользила по члену, только не рукой, а такой же прохладной и гладкой вагиной. Макс застонал то ли от боли, то ли от удовольствия. Она не издавала ни звука, двигалась равномерно, словно штампующий пресс. Лишь больничная койка содрогалась и скрипела от её интенсивных движений. Она набросила на шею Макса шелковый шнур. Когда член Макса входил в неё на всю глубину, она слегка затягивала шнурок, когда выходил слегка ослабляла. Это давало ощущения, которые не могли сравниться ни с чем. Макс уходил в забытье, удушье убивало его и возносило на небеса. Когда он достигал её глубины, в его мозгу будто что-то взрывалось тысячей искр.

- Время пришло - сказал она спокойно, а потом начала ускоряться. Койка жалобно стонала вместе с Максом. Он приближался к концу. Она на мгновение замерла, потом шевельнула бёдрами, вгоняя член Макса в себя и с силой дернула шнурок. Макс забился, задергал ногами. Было сложно понять что это: оргазм или предсмертные конвульсии.

Страшная сестра

Когда Марк открыл дверь, на пороге стояла Катя, старшая сестра Лидии.

- Лиды нет - сказал Марк - она на конференции. Вы разве не созванивались?

Катя отрицательно мотнула головой. Её длинное лошадиное лицо вытянулось ещё сильнее. Без того грустные глаза стали ещё грустнее.

Марк немного отошел, приглашая её войти. Катя вошла, присела на табурет, стала неловко возиться с туфлями на длинных каблуках. Она была и так очень высокого роста, каблуки вовсе превращали её в пожарную каланчу. Марк тем временем сходил в комнату, достал из бара початую бутылку коньяка. Он уже знал, что ему предстоит выслушать очередную историю несчастной любви.

Она молчала, пока он разливал янтарную жидкость по стаканам. Они чокнулись и выпили.

- Опять расстались? - спросил Марк, Катя кивнула и начала рассказывать свою историю безэмоционально и монотонно, будто читая текст в книге.

- Как все таки они не похожи... - подумал Марк, рассматривая сестру своей девушки.

Лида небольшого роста, миловидная и округлая. Катя высокая и угловатая. Лида с пышной грудью и широкими бёдрами, Катя плоская по всем параметрам. Лида с приятным кукольным личиком,огромными серыми глазами, пухлыми губками. Катя с вытянутой худой физиономией, колючими карими глазами и узкими губами, кончики которых вечно опущены вниз, то ли в печали, то ли в отвращении.

Что у них общего? Разве что многочисленные веснушки на лице.

... в общем, он меня выгнал. Идти мне некуда - закончила Катя свою очередную историю несчастной любви.

Марк снова налил.

- Ты сколько угодно можешь жить у нас, пока не снимешь жилье.

- Спасибо...

- И давай выпьем за то, что ты в очередной раз стала свободна. Он не стоил тебя, не стоил твоего времени и твоей любви. День, когда ты ушла от него, должен быть днем радости для тебя. И грусти для него. Впрочем, пошел он. Хочешь, я набью ему морду?

Глаза Кати заблестели от слёз.

- Спасибо, не надо...

Они выпила залпом, скривилась и закашлялась. Марк дал кусочек лимона, посыпанного сахаром. Катя благодарно кинула.

- Ты такой хороший - сказала она и заплакала пьяными слезами.

Марк терпеть не мог женские слёзы. Он понятия не имел, что в этом случае нужно делать. Он неуклюже обнял её.

- Ладно тебе... ну чего ты - говорил он, прижав её к себе.

Катя обвила руками его шею и неожиданно впилась губами в его губы. Этого Марк не ожидал. Потом она так же неожиданно оттолкнула его.

- Прости... я... я не хотела...

Марк молчал. Было при всей её некрасивости в ней что-то особенное. Какая-то безуминка, которая всегда его привлекала. У Лидии при всех её достоинствах все было предсказуемо и логично. От Кати же часто можно было ожидать чего угодно.

- А мне понравилось - наконец ответил он - повторим?

И они снова слились в поцелуе. Лидия хорошо целовалась, она довела это искусство до совершенства. Поцелуй с Катей напомнил Марку его первый поцелуй, неумелый, но полный подростковой страсти. Марк спустился ниже, целуя её шею, она страстно дышала ему в ухо. Одновременно Марк приподнял её растянутый свитер и расстегнул застежку лифчика, её маленькие острые груди оказались в его ладонях. Соски от его прикосновений тут же затвердели. Вообще Марку нравилось, как Катя реагировала на его ласки. Вся её кожа покрылась пупырышками, она нежно вздыхала, а потом неожиданно укусила его за мочку уха. Член Марка напрягся и уже не помещался в штанах.

Катя опустилась на колени, расстегнула ширинку. Член упруго выскочил на свободу. Он был прекрасен. Чуть больше среднего, нежная розовая головка, на кончике которой выступила смазка, будто капелька росы. Катя восхищенно вздохнула, а потом взяла его в рот. Марк выгнулся струной и запрокинул голову, его руки вцепились в её бесцветно-каштановые волосы. Катя ласкала его член неожиданно хорошо. Даже так, как никто другой из его любовниц. Она то нежно обхватывала головку губами, то создавала ртом вакуум, который дарил приятно-острые ощущения. Рукой она нежно оттягивала его мошонку. Марк не выдержал и разрядился ей в рот. Спермы после пяти дней воздержания было немало. Катя медленно поднялась на ноги, щеки были надуты, с кончиков губ стекало семя. Она сплюнула сперму в раковину. Марк налил коньяка, она прополоскала им рот.

- Извини... - сказал Марк.

- Ничего - ответила Катя и впервые улыбнулась. Глаза засветились, щеки покрылись легким румянцем. Это придало её лицу некоторую симпатичность.

- Где ты так научилась?

- Смотрела обучающие ролики...

Катя смутилась и раскраснелась ещё сильней. Марк привлек её к себе и поцеловал. Снова страсть, вздохи, покусывания.

- В спальню! - скомандовал Марк и поднял её. Она была довольно лёгкой.

Он бросил её на кровать, стянул с неё юбку и колготки. Потом скинул свои расстегнутые джинсы вместе с трусами, снял через голову майку. Катя тем временем тоже избавилась от остатков одежды. Она лежала перед ним, голая, длинная, худая. Острые груди смотрели в разные стороны и стояли торчком. Марк чуть раздвинул её длинные ноги и коснулся языком клитора. Катя затрепетала. Марк нежно прихватил губами её бугорок, чуть сжал. От её вагины шел возбуждающий острый запах. Марк проник языком внутрь, жадно вдыхая этот аромат. Возбуждение нарастало, Катя согнула ноги в коленях и протяжно стонала, каждый раз когда его язык проникал в её влажную глубину. Он скользил по ней, теряя голову от возбуждающего запаха, её стонов, её страстной реакции на его ласки. Иногда он отстранялся, но лишь для того, чтобы вновь поцеловать всасос клитор или облизать её губки, пощекотать кончиком языка колечко ануса. Катя текла и извивалась.