Страница 8 из 40

Внутрилагерная война между "идейными" и "отколовшимися" ворами в
период 1947-1953 гг.

Герман Сергей Эдуардович

Другая часть запроволочных обитателей, так называемые бытовики — люди, осужденные за мелкую кражу, за нарушение трудовой дисциплины или за другие не политические преступления, — ненавидели воров в законе так же яростно, как и политзаключенных.

Процесс формирования воровского сообщества начался в конце 20-х-начале 30-х годов ХХ века. «Воровской ход» подразумевал специфический уклад жизни; «воры» представляли собой особую касту<a class="sdfootnoteanc" href="#sdfootnote7sym" name="sdfootnote7anc">7</a> со своими законами, заключавшимися в следующем:

- сбор «дани» с работающих бригад, т. е. поборы с остальных осужденных;

- беспрекословное выполнение решений, принятых на сходках осужденных;

- оказание материальной помощи друг другу;

- наказание, вплоть до убийства тех лиц, которые нарушили эти правила; при этом неприменение насилия в отношении населения, даже в наиболее крайних случаях, отрицательное отношение к «мокрым делам» в отношении «чужих»;

- верное служение воровским «идеям»: предательство, даже совершенное под давлением с применением насилия или в беспомощном состоянии, не имело никаких оправданий;

- запрет на занятие общественно полезным трудом, не разрешалось иметь семью, поддерживать отношения с родными;

- запрет вступать в контакт с работниками правоохранительных органов (за исключением случаев, которые связаны со следствием и судом), выступать потерпевшим или свидетелем, признавать вину в совершенном преступлении, получать какую-либо помощь от государства или его официальных представителей;

- проявление честности и уважения в отношении членов сообщества (т. е. других «воров»). «Вор» не может ударить или оскорбить себе подобного, что не относилось к лицам, которые не входили в сообщество;

- отказ от службы в армии, запрещалось брать оружие от властей и защищать интересы государства;

- запрет на совершение таких преступлений, как убийство, если это не имеет отношения к защите «воровского сообщества» или чести «вора»; запрещалось хулиганство, изнасилования<a class="sdfootnoteanc" href="#sdfootnote8sym" name="sdfootnote8anc">8</a>.

Также настоящему вору не разрешалось иметь частную собственность и предметы роскоши. Все, что было добыто, оправлялось в «общак», следить за которым являлось главной обязанностью «воров в законе». Они должны были легко относиться к деньгам и к богатству.

Лев Разгон писал:“Теперь они все были поделены на касты, на сообщества с железной дисциплиной, со множеством правил и условий, нарушение которых жестоко каралось: в лучшем случае — полным изгнанием из уголовного сообщества, а часто и смертью<a class="sdfootnoteanc" href="#sdfootnote9sym" name="sdfootnote9anc">9</a>”.

Тюрьма для воров должна была стать вторым домом, а учитывая то, что, согласно воровским понятиям, воры не должны были иметь дома, то - первым. В местах лишения свободы и на свободе воры не могли сотрудничать с властью, им не разрешалось работать, но несмотря на это, они держали под своим контролем все процессы на зоне.

Криминальный мир даже имел свой язык общения, который называли «феня». Этот язык отличался от обычного русского языка и его вполне можно было считать отдельным средством общения «запроволочного государства», именуемого ГУЛАГ.

Феня представляла собой замаскированный, зашифрованный, обладающий определенным смыслом и динамикой преступный язык. Многие думали, что это просто сленг, но это не так. «Феня» развивается согласно времени, некоторые слова и выражения имеют двойное или даже тройное значение, для того, чтобы скрыть или подчеркнуть что-то и всегда применяется арестантами. Понимать и говорить на «фене», можно только постоянно общаясь в таких кругах. Два «шпанюка» способны полностью обсудить стоящего рядом человека: его возраст, социальное и материальное положение, а также размер одежды и хронические болезни, но при этом обсуждаемый не заподозрит и не поймет ничего, хотя может принимать активное участие в общении.

Собственный язык был для воров не только средством общения, но и атрибутом принадлежности к закрытой общности, средством идентификации своих и способом сокрытия смысла сказанного от постороннего непосвященного понимания.