Страница 19 из 40

Внутрилагерная война между "идейными" и "отколовшимися" ворами в
период 1947-1953 гг.

Герман Сергей Эдуардович

Раньше «изменников» (а их было совсем немного) из «воровского мира» изгоняли либо применяли другие санкции, культивируемые в конкретном сообществе. В свою очередь, персонал ИТЛ старался изолировать их в отдельные камеры, получившие в среде заключенных название «сучьи будки».

Но с ходом войны количество «сук» постоянно увеличивалось, и со временем из них образовалась самостоятельная категория осужденных, своеобразная криминальная «масть».

Таким образом, сообщество заключенных вышло за рамки сбалансированного состояния, что создало условия для возникновения кровопролитной междоусобной массовой борьбы за привилегированное место. Эта борьба получила обоснование специфическими идейными мотивами и соответствующим эмоциональным состоянием участников конфликта.

27 августа 1950 г. на 23-м ОЛП Норильлага (Красноярский кр., г. Норильск) случилась резня, в которой с обеих сторон приняли участие более 150 человек. Среди воров были: Попов Николай Николаевич (1931 г.р., ранее судимый в 1947 г. по ст. 162 п. «в» УК РСФСР 1926 г. на 1 год, 1948 г. - по ст. 74 ч. 1 на 1 год, в 1949 г. - по ст. 74 ч. 1 на 1 год, 1950 г. по ст. 16-59-3 на 3 года, пришел в Норильск 19 августа 1950 г., Иванов Евгений Тихонович и др. Со стороны "сук": Степанов Михаил Ильич, Шахназаров (он же Богдасаров) Лев Лазаревич и др.

Накануне блатные избили бригадира Сухарева. Следующим вечером, 27 августа, когда Степанов ужинал, на кухню вошла группа воров, которых вели Попов и Иванов. В ходе разговора один из воров попытался зарубить Степанова топором, но тот вырвался и весь в крови убежал за помощью к своим. "Суки", вооружившись ножами и разогнутыми заточенными скобами, во главе со Степановым и Шахназаровым направились в барак воров, которые вышли им навстречу. Первым шел Попов, выкрикивая «Урки, вперед!». Началась резня, в результате которой, 6 человек было убито, 19 ранено. Для прекращения бойни стрелки с вышек открыли огонь. Вскоре всех организаторов осудили спецлагсудом: Попова по ст. 59-2 п. «а» на 25 лет (в 1955 г. за отказы, игру, сходки, сопротивление режиму и т.п. был на год переведен на тюремный режим, где дал подписку в 1956 г.), Иванова – по ст. 59-2 п. «а» на 10 лет ИТЛ. Главную лагерную суку, Степанова на 8 лет. Шахназарова оправдали за недоказанностью состава преступления<a class="sdfootnoteanc" href="#sdfootnote61sym" name="sdfootnote61anc">61</a>

Эта "война между ворами и суками" стала одним из определяющих элементов послевоенной лагерной жизни. Конфликты между криминальными группировками бывали и ранее, но они не носили столь ожесточенного характера и не были настолько откровенно спровоцированными: «война» началась в 1948-м одновременно по всей лагерной системе, что не оставляло сомнений в причастности к этому начальства<a class="sdfootnoteanc" href="#sdfootnote62sym" name="sdfootnote62anc">62</a>.

Скорее всего к концу 40-х власти, судя по всему, отказались от идеи перевоспитания профессиональных преступников. Вместо этого они решили использовать их для контроля и устрашения других заключенных, в первую очередь “фашистов”, власовцев, оуновцев и военщины, осужденных по 58 статье и представлявших угрозу советскому строю. Несогласные с этим должны были быть уничтожены.

За годы войны по мере увеличения производственной нагрузки на всю систему лагерей и колоний, Гулаг окончательно сформировался как производственный наркомат, ответственный за решение важнейших народнохозяйственных задач. Жесткие требования выполнения плана любой ценой требовали неукоснительного соблюдения режима и максимальной трудовой самоотдачи спецконтингента.

Бремя ответственности за выполнение производственных заданий продолжало толкать гулаговскую бюрократию к поиску нестандартных решений.

На пересечении интересов лагерной администрации, озабоченной выполнением производственных задач и поддержанием «порядка» и «дисциплины» любой ценой, и отколовшихся от традиционного воровского мира уголовных авторитетов, искавших благоприятных условий отсидки и решившихся пойти на сотрудничество с лагерным начальством, в Гулаге возникло консолидированное преступное сообщество, получившее впоследствии наименование «суки». На протяжении войны эта группировка захватила неформальную власть в лагерях и успешно паразитировала на гулаговском населении<a class="sdfootnoteanc" href="#sdfootnote63sym" name="sdfootnote63anc">63</a>.

Гулаговские чиновники решили использовать «сук» в качестве своеобразных лагерных «капо».

Перспектива их использования рассматривалась, как возможность усиления эксплуатации труда заключенных и получения нового и действенного инструмента управления для выполнения плана.

На вооружение был взят лозунг «Кто не с нами, тот против нас» — фраза, ставшая очень популярной в Советской России в годы Гражданской войны и установления Советской власти. Первоисточником считаются якобы слова Иисуса Христа, переданные в Евангелии от Матфея: «Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает» (Мф. 12:30).