Страница 13 из 40

Внутрилагерная война между "идейными" и "отколовшимися" ворами в
период 1947-1953 гг.

Герман Сергей Эдуардович

Кроме того, среди новых пополнений доминируют осужденные по политическим статьям и особо опасные уголовные преступники.

Их совокупная доля в общей численности населении Гулага увеличивается с 27 % в 1941 г. до 43 % в июле 1944 г.<a class="sdfootnoteanc" href="#sdfootnote34sym" name="sdfootnote34anc">34</a>

Спецконтингент состоит уже не из воришек, хулиганов и мелких расхитителей социалистической собственности, в большей части из задержанных в ходе очистки тылов изменников, дезертиров, фашистских пособников, коллаборационистов, членов боевых вооруженных формирований украинских и прибалтийских националистов, лиц, совершивших особо опасные уголовные преступления и т.д.

Гулаг матереет и постепенно озлобляется. В нем происходит консолидация заключенных по уголовным, политическим, этнополитическим и этническим признакам.

Что касается тех, для кого «тюрьма дом родной», т.е. воров-законников, то они не стремятся на фронт. Для «вора в законе» служба в армии считается позором, поскольку «блатной» не имел права брать оружие из рук власти.

Поэтому неверно утверждать, будто в первые месяцы войны армейские подразделения пополнялись из зон исключительно уркаганами. Скорее, наоборот, больше уходило осужденных по «бытовым» статьям. Тем более выбор в пользу фронта диктовался лагерной обстановкой. «Отсидеться» и выжить в ГУЛАГе первых военных лет было сложно. Отбывавший в то время наказание Лев Разгон рассказывал:

«Рабочий день был установлен в десять, а у некоторых энтузиастов и в двенадцать часов. Были отменены все выходные дни. И конечно, немедленно наведена жесточайшая экономия в питании зэка.

…В течение двух-трех месяцев зоны лагеря оказались набитыми живыми скелетами. Равнодушные, утратившие волю и желание жить, эти обтянутые сухой серой кожей скелеты сидели на нарах и спокойно ждали смерти. К весне 42-го лагерь перестал работать»<a class="sdfootnoteanc" href="#sdfootnote35sym" name="sdfootnote35anc">35</a>.

Значительно сократились нормы питания, в то же время нормы выработки постоянно возрастали. Снижение норм довольствия заключённых было связано не только с трудностями военного времени и нехваткой продовольствия, но и с тем, что людей держали впроголодь специально, потому что «пайка», наряду с принуждением, была одним из важнейших средств воздействия начальства на зэков.

В феврале 1942 года была введена инструкция, в которой разрешалось применение оружия без предупреждения при отказе заключенных приступить к работе после двукратного предупреждения.

Как пишет профессор С. Кузьмин в работе «ГУЛАГ в годы войны», все это привело к тому, что «за годы войны в местах лишения свободы от болезней и вследствие иных причин умерли почти 600 тысяч человек, то есть почти столько, сколько умерло в блокадном Ленинграде».

Немаловажным фактором, повлиявшим на позицию колебавшихся «блатных», стало изменение положения на фронте Великой Отечественной войны в конце 1942 — начале 1943 гг. Начало коренного перелома было связано с разгромом фашистских войск под Сталинградом, когда попавшие в окружение деморализованные, измученные холодом и голодом немецкие войска под командованием фельдмаршала Паулюса сдались в плен целой армией. Победа под Сталинградом обернулась общим наступление на огромном фронте от Ленинграда до Кавказа, немецким армиям пришлось отступить на 600 километров от Ростова, который был освобождён 14 февраля. За следующий месяц советским войскам удалось отбить у противника Воронеж, Курск, Белгород, Харьков и значительную часть Донбасса. А 5 июля 1943 года Германия потерпела сокрушительное поражение в Курской битве. Во время крупнейшего танкового сражения второй мировой войны под Прохоровкой были уничтожены отборные, элитные танковые дивизии фашистов, оснащённые самой современной техникой.

Как бы парадоксально это ни звучало, но именно Сталинградской и Курской битвами был ознаменован не только коренной перелом в Великой Отечественной войне, но и, как подчеркивает А.А. Сидоров, положено начало крупнейшего раскола в советском уголовном сообществе, и в конечном результате — к так называемой «сучьей войне»<a class="sdfootnoteanc" href="#sdfootnote36sym" name="sdfootnote36anc">36</a>.

Разгром гитлеровских войск воодушевляюще подействовал на советских людей не только на фронте и в тылу, но даже в лагерях. Именно после этих событий в армию хлынула волна добровольцев из «блатных», тем более, что командование положительно относилось к такому рвению, поскольку штрафные части постоянно нуждались в пополнении. Безусловно, причины заключались не только в стремлении к призрачной свободе (на фронте год засчитывался за три, но «воры» и примыкавшие к ним мелкие уголовники и так отбывали небольшие сроки). И не только в желании выжить. Разумеется, в лагерях умирали тысячами, но и штрафные роты — не самое лучшее место для спасения жизни. Хотя уголовники, с их авантюризмом и бесшабашностью (как всё это называется на их языке — «духовитость») предпочитали риск с надеждой на «фарт» (счастье, удачу) безысходной смерти в лагерях.