Кровавые тени (ЛП)

— И что же это может быть? — В горле нарастало рычание, ярость поднималась во мне. Только на этот раз мое тело не хотело сохранять человечность. Другая форма пыталась выбраться… Ещё одно существо, которое я держал взаперти вместе с остальными. Это был не человек, но он также хотел защитить Гвендолин. Было тяжело, но я старался сдерживаться, ожидая ответа Друаги.

— Что я хочу в качестве оплаты? Её душу, конечно же, или её часть. — Его глаза сверкнули, когда он достал длинную изогнутую серебряную соломинку длиной в половину моего роста. — Душонку за дешевку, смекаете? — Он кивнул на черную туфельку, которую Гвендолин отказалась поднять, и хрюкнул от смеха.

— Что? Ты хочешь использовать это на мне? — Гвендолин побледнела, её глаза расширились от шока. — Как ты вообще… — Она покачала головой, явно не в силах закончить вопрос.

— Вы проглотите её, моя дорогая — совершенно безболезненно, уверяю вас. Ну, если вы не возражаете против рвотного рефлекса — хотя любая хорошая наложница должна уметь контролировать его, не так ли? — У него хватило наглости подмигнуть ей.

Гвендолин проигнорировала его грубый намек, возможно, всё ещё была слишком напугана, чтобы его понять.

— А затем что, душа выходит?

— О, не сразу. Сначала вы должны поймать её. Душа скользкая, особенно живого человека. Нам пригодится это крепление.

Друага нажал на кнопку в верхней части изогнутой серебряной соломинки, и снизу выскочил зловеще острый крючок. На кончике блестела серебряная игла, почти такая же длинная, как лезвие моего жертвенного ножа.

— О боже! — Гвендолин вжалась в белый кожаный диван, её глаза раскрывались всё шире и шире.

— Как только вы зацепите её, я смогу отодрать кусочек или два, а затем высосать прямо через соломинку, — объяснил Друага, злобно улыбнувшись ей. — И душа действительно регенирирует. — Он ухмыльнулся, наклонился вперед и помахал серебряным инструментом. — Вы же дадите немного попробовать старому другу Друаге, не так ли?

— Нет! — Гвендолин посмотрела на меня. — Лаиш, ты же… Ты же не позволишь ему?

Я не часто теряю самообладание, но ситуация вышла за рамки. Гнев закипел внутри при виде жестокого, зловещего крюка для души в волосатых руках Друаги и выражении испуга на лице Гвендолин. Я не мог контролировать гнев. Он закипал внутри, пузырясь, словно масло на огне.

— Ты… Смеешь… — зарычал я и почувствовал, как теряю человеческий облик. Я хотел сбросить его, как змея, в пользу чего-то большего, сильного и гораздо более смертоносного. Мой безупречный костюм затрещал, а затем разорвался на части из-за трансформации. — Ты смеешь предлагать мне отдать часть души Гвендолин?

Впервые Друага немного смутился. Очевидно, он понятия не имел, что я так отреагирую. За мной была репутация хладнокровного демона, что делало меня непобедимым во время небесных войн. Но на этот раз я не мог остановить гнев, что закипел во мне — да и не хотел.

— Ну, мне причитается некая компенсация, как никак, — бробубнил он.

— За отправку бесят на поиски обуви моей наложницы, а затем позволяя им обмануть и напасть на нее? — взревел я. — Как ты смеешь заявлять такие права? Ты подверг её жизнь опасности, а потом решил забрать часть её души прямо у меня на глазах? Я должен убить тебя на месте!

Я возвышался над ним, дыхание обжигало грудь, голос глубокий и угрожающий.

— Ты не посмеешь! — голос вендиго задрожал, он сам не верил в свои слова. — Демонический совет…

— Совет бы утвердил мое право! Ты нанес мне одно оскорбление за другим.

Я двинулся к нему, скользя и шурша чешуей, как змея. Взмахнул хвостом и презрительно отбросил в сторону забытый поднос с завтраком. Раздался металлический лязг, и содержимое подноса повсюду рассыпалось. Я не обратил ни малейшего внимания.

— Прошу, повелитель Лаиш, успокойтесь, — взмолился Друага. — Я не понимаю, почему вы так расстроены! Она всего лишь человек!

— Она — моя!

Внутри меня полыхала ярость. Я хотел выдохнуть волну огня на съежившегося кабана-демона, хотел поджарить его до хрустящей корочки, но что-то сдерживало меня. Страх, что огонь выйдет из-под контроля и ранит Гвендолин. Поэтому я сдерживался… Совсем немного.

— Я — хозяин отеля! — завизжал Друага, съежившись на белом кожаном кресле. Он всё больше и больше походил на кабана. — Ты не посмеешь убить меня! По закону гостеприимства…

— К черту законы гостеприимства! — зарычал я, жидкий огонь капал изо рта. Я стоял прямо над ним, и большая капля упала на него, испепеляя правый бивень. Друага снова завизжал, его рука потянулась к дымящемуся обрубку.

— Мой бивень!

— Тебе повезло, что я не оторвал руку или ногу… Или кое-что ещё. — Я с отвращением посмотрел на его обнаженные гениталии. — Хотя, думаю, что кастрирую тебя прямо здесь и сейчас. Быть может, это преподаст тебе урок о вожделении к чужой собственности.

Друага ахнул и отполз назад, пытаясь перелезть через спинку кресла и не сводя с меня глаз. Но эта форма давала мне скорость змеи. Я метко направил струю пламени на его отвратительный член, превратив его в сморщенный угольно-черный обрубок. Он был похож на сосиску, которую забыли в костре.

Демон-кабан издал пронзительный визг, от которого у меня заболели чувствительные уши, и, извиваясь от боли, схватился между ног.

— Нет! Нет! Как больно!

— Друага, почему ты так расстроен? — прорычал я, свирепо смотря на него. — В конце концов, ты демон. Он восстановится, как и душа Гвендолин, если бы ты осуществил свой план.

— Но он не будет таким же большим! Я выращивал его тысячелетиями. А мой бивень… — Он похлопал себя по волосатому лицу. — Его никак не вернуть!

— То же случится и с остальными частями тела, если ты сейчас же не покинешь мои покои, — прорычал я. — Уходи, пока я не решил стереть твое жалкое существование с земли адского царства.

Всхлипывая от боли, Друага сумел подняться и заковылял к двери. Он всё ещё цеплялся за себя, попеременно хватаясь то за лицо, то за изуродованную промежность. И исчез за дверью.

— О… Богиня.

Тихий, прерывистый шепот вывел меня из всепоглощающей ярости. Я осмотрел комнату, мои глаза считывали тепловые излучения и визуальные сигналы. Моя форма была очень полезной, хотя и громоздкой в столь ограниченном пространстве.

Наконец я нашел источник голоса.

Гвендолин съежилась в дальнем углу комнаты, прикрываясь одной из больших белых кожаных подушек с дивана. Она дрожала, из уголков её глаз текли слезы. Сквозь тепловизор они казались белыми ручейками на красных щеках.

— Гвендолин? — Мой голос был резок, когда я скользнул к ней.

— Уйди! Держись от меня подальше! — Она была в панике. Видимо, она боялась, что Друага всё ещё в комнате и угрожает забрать её душу.

— Тебе нечего бояться, он ушел. Он не причинит тебе вреда. — Мягко, но твердо я вырвал когтями белую подушку из её дрожащих рук. — Всё в порядке, — повторил я. — Теперь ты в безопасности.

Но она свернулась в клубок и забилась как можно дальше в угол.

— Пожалуйста, Лаиш. — Её голос дрожал, тело застыло в ужасе. — Пожалуйста, не делай мне больно. Не сжигай меня, пожалуйста!

И я понял… Она не боялась Друаги.

Она боялась меня.

Глава 18

Гвендолин

Я до смерти боялась, что он меня убьет. Не нарочно, но это не имело бы значения. Я не хотела умирать из-за несчастного случая. Он отобрал мой единственный щит. Да, адское пламя не остановишь подушкой, но мне было комфортнее с небольшой защитой между мной и зверем, между мной и огнем.

В моей голове снова и снова прокручивалась ужасная ночь из прошлого. Крики и плач. Мы с Кейшей в панике крепко вцепились друг в друга и втиснулись в крошечный шкаф, где мы прятались, когда всё началось… Слышался треск, когда пламя поглощало дверь… Подавляющий жар… Удушающий черный дым… Запах горящей плоти и отголоски мольбы. А затем пожарные разбили окно и пришли за нами, и раздался пронзительный крик мамы, погибшей в огне.