Перст судьбы

Синдзи Минашиго/Николай Хворост?

Меня жутко штормило. Мерзкий комок какой-то гадости раз за разом поднимался из нутра, но я героически превозмогал и голой волей заталкивал его вглубь. Неужели я так перебрал на новогоднем корпоративе, надеюсь, очнувшись, рядом с собой я не обнаружу кого нибудь типа главного бухгалтера Зинаиды Аркадьевны. Хотя погодите-ка, до нового года ещё почти три месяца, какой нафиг корпоратив, да и Зинаиду Аркадьевну посадили за манипуляции с листками нетрудоспособности.

— Да и вообще надо скорее встать и выползти отсюда, в любой момент могут приехать чёрные трансплантологи и утащить меня в нелегальную контору и разрезать на органа.

— Стоп какие такие трансплантологи?

— А что такое новогодний корпоратив?

— Так надо успокоиться.

— Конечно надо, но я и так спокоен.

— Почему у меня в голове звучит посторонний голос?

— Это ты посторонний голос, а голова это моя!

— Ничего понять не могу что вообще происходит?

— Ты та сущность которую я впустил в себя.

Тут меня словно ушатом холодной воды окатило. Сразу вспомнился и бензовоз, и кредитный авто, и ипотека, и тянущие куда-то щупальца и коробка с жуком. Значит это с ним я разговариваю, вернее общаюсь каким-то непонятным образом. Так-так-так, я конечно слышал о разных версиях посмертия, но существовать совместно с жуком это что-то новенькое.

— Почему ты называешь меня жуком, я человек, бесталантный, пока правда, но шанс есть. И коль мне не удаётся пока пошевелиться может ты попробуешь встать и выползти отсюда, а то или зацепит ещё каким осколком или действительно прибудут чёрные охотники за органами.

Так ерунда, какая-то, но жук наверно в курсе местных раскладов, так что действительно надо делать отсюда ноги. А то его фраза про охотников за органами вызывает у меня море беспокойства.

— Повторяю я человек!

— Как скажешь жучок, а пока не мешай дяде пытаться прийти в себя.

Не знаю с какой попытки я всё-же разлепил глаза. Всё вокруг было затянуто пылью, слышались глухие стенания, по всей видимости раненых, так как в пределах видимости лежало несколько, покрытых пылью и частично засыпанных обломками кирпича и бетонной крошки, тел. Война у них тут что-ли, что аж авиабомбы посреди города рвутся, нечто похожее видел по телевизору где с пугающей частотой показывали последствия гражданской войны в одном южном государстве, которому наша страна в очередной раз тянула широкую руку дружественной и бескорыстной помощи. Тут я заметил, что на мне лежит какое-то тело, скинув его я наконец почувствовал, что давление на меня пропало. Видимо этот боров прикрыл меня. Ну-что ж мир его праху, а мне надо думать о собственном выживании. Кое-как встав на четвереньки, обратив внимание что тело не моё, иного странно было-бы ожидать после взрыва бензовоза, а детское и пугающе худое, быстро-быстро пополз в сторону, где виднелись просветы среди плавающих туч бетонной пыли.

Выбравшись из зоны разрушений, наконец добрался до какой-то стены и держась за неё аккуратно встал. Оглядевшись обнаружил что нахожусь во внутреннем дворе какого-то производственного цеха.

— Можно выйти через погрузочные ворота, в таком случае, как сейчас, они должны быть открыты, — опять напомнил о себе жук. Ладно пока не буду разбираться в причинах по которым я оказался в теле ребёнка в условиях войны, да еще и с шизофренией в голове.

Тем не менее следуя по подсказкам наконец добрался до больших ворот через которые действительно выбегали люди. Присоединившись к толпе я выбрался за пределы огороженной территории. Все люди кучковались на улице на некотором расстоянии от цеха. Видимо ожидая команд от руководства. Жук сообщил мне что его рабочая смена закончилась и надо идти в приют. Но можно наверно поискать своих знакомых, может кто-нибудь из них ранен и им требуется помощь. Но я совсем не хочу в приют, да слова о рабочей смене вкупе с детским телом внушают нехорошие подозрения. Но помочь надо, коль никто из эвакуирующихся людей не спешит. Надеюсь там больше взрываться нечему.

— Это был не взрыв, а просто последствия применения техник.

— Техника тоже бывает разная, танки, там например, БТРы разные.

— Не знаю что такое бтры, но там не танки, а несколько бойцов уровня мастера.

— Фигня какая-то, а откуда тогда авиабомба взялась, или эти твои мастера расчёт зенитного орудия? — спросил я внутренний голос, пробираясь обратно.

— Я же говорю эти разрушения от техник.

— Ладно, пофиг, где тут кто? — добравшись до места разрушений я старался аккуратно осматривать лежащие тела. Пока они все были просто рабочие одной смены, знакомые не попадались.

Наконец у области самых сильных разрушений удалось обнаружить одну девушку. Ее залитое кровью и измазанное грязью лицо было знакомо моему собеседнику, но вот помогать ей было уже незачем. Нижнюю половину ее тела накрыло обломком бетонной плиты. Так что прикрыв глаза на ее искаженном мукой лице я через пролом в стене выбрался на улицу.

Весь в грязи пыли и потеках как своей так и чужой крови я брёл по улице также носившей следы разрушений, но гораздо меньших. Вдруг впереди послышался вой сирен. Я уже хотел было выйти на середину улицы и помахать руками, чтобы привлечь внимание спасателей спешащих на помощь пострадавшим. Как внутренний голос обеспокоенно сообщил что необходимо прятаться так как это сирены службы клановой безопасности. И спешат они не помогать раненым и пострадавшим, а устранять свидетелей и недобитков.

Не знаю что это за мир куда я попал, но нравится он мне всё меньше и меньше. Нырнув в какой-то узкий переулок я принялся с максимально возможной скоростью двигаться мимо куч мусора и отходов, выбираясь как можно дальше отсюда. Не знаю что там за приют, но наверно там можно будет передохнуть и попытаться немного разобраться в происходящем.

Но впереди меня ждало очередное испытание. Выйдя на какую-то улицу я было двинулся по ней как дорогу мне заступили трое подростков. Лет шестнадцати — семнадцати на вид. Выглядели они словно сошедшими с какой-то картинки про киберпанк. Один крашеный другой бритый на лысо, третий хоть и был с нормальной причёской, но на переносице носил жуткие светящиеся и мигающие тёмные очки. Да и одежда была на них вызывающей. Попытавшись молча обойти их они со смехом начали чувствительно толкать меня говоря что-то про бесталантного шелудивого пса посмевшего оскорбить своим видом благородных граждан. Внутренний голос грустным тоном посоветовал не сопротивляться, а упасть на землю и постараться сжаться таким образом, чтобы прикрыть почки, живот и пах. Мол, им скоро надоест пинать меня и они уйдут.

Я конечно не боец единоборств и даже не служил в армии по причине дичайшего сколиоза, плоскостопия, близорукости и недовеса, но кое-какие навыки противостояния дворовой шпане у меня были. Я знал о своём индексе удачи, наверняка имеющем огромное отрицательное значение, и иногда, в подобных ситуациях им пользовался.

Развернувшись в сторону переулка откуда вышел, я как мог пронзительно и резко закричал:

— Пожар! Взрыв газа! Щас Рванет!

И размахивая руками, оттолкнув одного из опешивших парней бросился в противоположную сторону.

Парень которого я толкнул, всплеснув руками сбил стоящего справа крашеного блондина, от чего бритый на лысо панк бросившийся за мной, запнулся об него, полетел на землю. Я бежал уворачиваясь от людей несмотря на кучу-малу оставшуюся за моей спиной. Подобные финты мне иногда удавалось. Вносить хаос и неразбериху, всегда сопровождающую меня, можно было и по желанию. Но я старался не прибегать к такому, после того случая с моей девушкой. Ныне покойной.

Отбежав на некоторое расстояние я опять забурился в какой-то узкий и грязный переулок. Хорошо что тут явно окраина какого-то мегаполиса, и похоже азиатского типа, где небоскрёбы соседствуют с трущобами, а спальные кварталы с промзонами. Под шлангом слива конденсата от висящего на стене здания кондиционера, как мог, смыл с себя грязь и кровь. Из нескольких валяющихся на земле пластиковых пакетов скрутил верёвки и закрыл, замаскировал прорехи в одежде. Теперь, надеюсь, при беглом взгляде во мне сложно будет опознать бомжа два года ночевавшего на теплотрассе.