Конкуренты

— Ну и куда я все это дену? Мне что, покупать место на рынке и нанимать продавщиц?

— Ну это конечно твое дело, — немного обиженно сказал дядя Вася. — Но ведь можно же продавать и оптом. Я вот, например, на Северной такой базарчик знаю или, опять же, на «Чайке».

Смелков разом заткнулся и посмотрел на дядю Васю внимательно.

— Слушайте, — сказал он проникновенно. — Ну неужели вам мало? Вот смотрите: масло вы поставляете, рыбу поставляете, вино тоже. Да у вас сейчас все вместе тянет почти на восемьдесят штук долларей. Я вам товара притаскиваю всего тысяч на десять и то, кричите, много. Вы из этих десяти штук ухитряетесь делать серебра примерно на центнер. Да перевозки, да тара, да консервы, да суда и лодки, да трапезит ваш, в конце-то концов. Куда вам еще? Прослышат скифы, налетят и ограбят. Или свои же.

— Скажи лучше сразу, что нет такого желания, — обиделся дядя Вася.

— Да причем здесь мое желание! — взвился Смелков. — Вы хоть представляете, что такое портал в пределах большого города? И что мне стоит поддерживать режим секретности? Да я лишний раз боюсь туда катер подогнать. Хорошо, кто-то надоумил контрабандой прикрыться. Но ведь доберутся. И взятки не помогут.

— Да-а, — сказал дядя Вася. — Об этом я как-то не подумал.

— Во-во, — сказал Юрка, остывая. — Не подумал он. Вы бы еще предложили организовать экскурсии в древний мир. Вот бы озолотились.

— Да ладно тебе скворчать, — примирительно сказал Бобров. — Ну, сам подумай, куда дяде Васе девать все им выращенное.

— Да у вас здесь больше сотни народу, — удивился Юрка. — Неужели не управитесь? А если учесть еще зимние заготовки. В конце концов, продайте свои излишки. Я думаю, в городе у вас их с руками оторвут.

— Отвечаю по порядку, — сказал Бобров. — Народу у нас действительно больше сотни, а если быть точным, то сто сорок восемь. Представь себе, не управляемся. Дядя Вася столько выращивает, что хватает для заполнения сотни трехлитровых банок и все равно остается. Теперь, что касается продажи. Мне категорически не хочется нарушать историческую последовательность.

— Это как это? — ошеломленно спросил Смелков.

Вот скажи мне, буржуин недорезанный, откуда у нас картофель? А помидоры? А кукуруза или, скажем, клубника, перец и бобовые?

— Ну, насколько я помню, из Америки. Колумб в этом деле еще был замешан. И что из этого?

— А то, что ты предлагаешь выпустить это в свет за полторы тысячи лет до Колумба. И чем это может грозить, я даже не догадываюсь.

— Тю, я-то думал, — Смелков даже позволил себе саркастически хихикнуть. — Значит, китайские выкидухи, украинский свекловичный сахар, керосиновые лампы, свечи, финская бумага, турецкие материи и прочая галантерея у тебя историческую последовательность не нарушает? А Серегины бочки с ушатами, Андреев коньяк, твои корабли и чем вы там еще грузите несчастных горожан, тоже не нарушают? Ты бы хоть про свое войско вспомнил.

— А что войско? — огорошенно спросил Бобров.

— Вот почему они у тебя рассекают в бронежилетах и в касках? Опять же, арбалеты эти.

— Я должен поддерживать свое реноме эксцентричного чужеземца. А арбалеты они на публике не демонстрируют. И вообще, что ты прицепился. Ну впаривали в лавке первое время всякую фигню. А куда было деваться, деньги-то нужны. Но сейчас, заметь, ассортимент сильно поменялся. Диковины, конечно, есть, надо же подогревать интерес публики, но все это можно объяснить загадочностью Востока, который, и все это прекрасно понимают, дело тонкое. А отсюда и ткани, и бумага, и свечи и оружие. Мы, можно сказать, только-только начали переводить ассортимент на местный колорит. Репутация у лавки теперь стабильна, привлекать публику чем-нибудь экстравагантным больше не приходится. Поэтому якобы восточные товары потихоньку с прилавка уходят. И тут ты предлагаешь…

— Да оставь ты лавку. Вон у вас Агафон процветает. А у него, между прочим, постоялый двор с чем-то вроде таверны. Я думаю, он с радостью пойдет на расширение меню. Атам, глядишь, публика распробует и набежит. И вовсе необязательно подавать все в чистом виде. Замаскируйте как-нибудь, хотя бы порежьте мелко. Сметаной вон полейте. Или оливковым маслом.

Бобров слушал внимательно, а дядя Вася даже записывал. Наконец Смелков иссяк и задумчиво выпил вина. Потом, словно очнувшись, попросил Меланью долить. Выпил еще и пока Бобров разбирался с дядей Васей, умыкнул и Меланью и кувшин с вином.

— Ну и где теперь этого буржуина искать? — поинтересовался дядя Вася.

— Известно где, — ответил Бобров. — Только я тебе не рекомендую. Найдешь еще на свою голову. Сам-то Юрка безобидный, а вот Меланья…

Вспомнив тигриную грацию нубийки, дядя Вася только вздохнул и решил подождать до ужина. Уж Меланья на ужин всяко придет, потому что на нем ее рабочее место.

Почувствовав за Бобровым слабину, Серега тоже решил наехать. Но овощи дяди Васи были здесь совершенно ни при чем. У Сереги появился новый пунктик — он решил цивилизовать диких тавров.

— Чего?! — переспросил Бобров, до предела открывая глаза.

Такого он не ожидал даже от Сереги. Тот быстро-быстро, пока не перебили начал излагать свою концепцию. Оказалось, что Серега, ни много, ни мало хотел создать из обитателей южнобережных гор вооруженный противовес эллинскому влиянию на полуострове.

— Мало тебе противовесов, — пробурчал Бобров, немного придя в себя. — Вон, в Неаполе отличный противовес обитает. Или в Пантикапее. Чем тебя эти не устраивают?

— Э, нет, — сказал Серега. — Что в Неаполе, что в Пантикапее сильная царская власть. Там мне развернуться не дадут. Там или в рабство, или на плаху — по-другому не бывает. А вот у тавров военная демократия. То есть, целина непаханая для предприимчивого человека.

— Беда с тобой, — вздохнул Бобров. — Ну что тебе не сидится спокойно? Как только ты станешь что-нибудь собой представлять, обязательно найдется завистник, который стукнет в Херсонес. А связать тебя и поместье только идиот не сможет. А мы еще не настолько сильны, чтобы бодаться с полисом. Да, мы можем сильно осложнить им жизнь. Но победить — это вряд ли.

— Ну скучно же живем, — заныл Серега. — Смотри, каждый день одно и то же.

— Молодой ты еще, — покачал головой Бобров, констатируя факт. — Дело тебе надо, чтобы по сторонам не пялился. Напомни мне перед ужином.

Примерно за час до ударов в сигнальную железку Серега уже был в таблинуме. В углу, за плотной ширмой бубнил телевизор. Там шел просмотр очередной слезливой мелодрамы, жанр обожаемый женщинами поместья. Не всеми, конечно, а особо приближенными, в когорту которых входили, кроме Златки и Дригисы, также Ефимия, Меланья, обе официантки, Млеча, жена Евстафия и некоторые жены десятников. Всего одиннадцать человек. Часто там пропадали и Андрей с Прошкой. Но это когда шли боевики или детективы. Тогда и Евстафий присоединялся. Но сегодня демонстрировалась свежая мелодрама, привезенная Юркой и мужики ее демонстративно игнорировали.

Бобров что-то быстро записывал. Увидев входящего Серегу, он поднял голову.

— Ага, — сказал он и показал на плотно заполненный строчками с двух сторон лист бумаги. — А вот тебе и работа.

— Чего это? — Сереге почему-то стало не по себе.

— Это, — сказал Бобров и ощерился. — Это список вопросов, которые ты выяснишь на той стороне. А то Юрка уже сколько времени работает без контроля. Надо все-таки посмотреть, чем мы там владеем. А то, может и ничем. И тот товар на десять тысяч и несколько фильмов — это все, что нам причитается.

— Так это что, — окрысился Серега, — стукачом меня желаете сделать?

— Не стукачом, — мягко сказал Бобров. — Не стукачом, а аудитором.

Пылающий благородным гневом Серега немного потух, но еще дымился.

— Вована возьмешь с собой, — сказал Бобров. — Ему полезно развеяться. Да и груз ответственности не так давить будет. Все-таки на двоих разделите, — он усмехнулся.

— Ладно, — произнес Серега загробным голосом. — Давай свои вопросы. Когда выходить-то?