Лавка колониальных товаров

— Левым подтабань. Хорош.

Серега вышел из Карантинной бухты и челн сразу стало заплескивать. Бобров схватился за предусмотрительно припасенный черепок. На самом мысу стояло двое сильно задрапированных греков, и наблюдали, как двое идиотов на утлом челне выходят практически в открытое море.

Серега сразу взял курс на Стрелецкую бухту, благо, там было чуть больше полутора километров. Волна шла с правого борта, то есть со стороны балансира, который, обладая минимальной плавучестью, на эту волну почти не реагировал, но челн на ровном киле держал уверенно. Только крепления поскрипывали не очень хорошо.

Весла на волне часто срывались и окатывали Боброва брызгами. Он сперва ругался, но когда вымок весь, ругаться перестал. А когда челн нырнул в бухту, и волнение стихло, словно его отрезало, сказал:

— Парус надо. Не дело это, веслами махать.

Минут через двадцать, оставив Сереге нож, свой хитон и кучу наставле-ний, Бобров перевалился через борт, вдохнул поглубже и исчез.

… На море царил полный штиль. В отличие от третьего века до нашей эры. Видимо, погода за это время значительно улучшилась. Бобров, не спеша высунул голову из воды. Воздуха пока хватало, и он выставился только по глаза и осмотрелся. Явно вечерело. Причем настолько явно, что солнце уже коснулось противоположного мыса. Знакомого ялика видно не было, но по воде отчетливо доносился стрекот старого мотора, который невозможно было ни с чем спутать. И скоро из-за старой баржи вырулила белая посудина с двумя людьми.

Вован, подойдя, красиво изобразил заглохший мотор и ялик плавно, по инерции подплыл почти к берегу. Вован демонстративно полез в мотор, а Юрка гостеприимно раскрыл старый брезент. Бобров юркнул под него и мотор сразу же завелся. Ялик повернул по широкой дуге и отправился обратно.

Смелков постучал по брезенту в районе Бобровской головы.

— С прибытием, шеф!

— По голове не стучи, — глухо отозвался Бобров.

Ялик пришвартовался к боту со стороны противоположной берегу и Бобров, перебравшись на борт, тут же нырнул в каюту. Содрав мокрую набедренную повязку, он надел свою одежонку, дожидавшуюся его целых три дня.

— Ну как там? — задергал его влетевший следом в каюту Смелков. — Ну не тяни. А где Серега?

— Не суетись, — буркнул Бобров, натягивая штаны. — Вот Вован вернется, всем сразу и расскажу. А Серега там остался почву готовить.

Пока Вован отгонял ялик на место, Юрка весь извелся. Но Бобров был тверд аки скала. Наконец Вован спрыгнул с мостков на палубу, на ходу вытирая руки замасленной тряпкой.

— Пошли на волю, — сказал Бобров. — У меня суперсекретные сведения.

— Значит так, мужики, — сказал он, усевшись традиционно на крышку люка. — Херсонес в третьем веке до нашей эры это нечто, — Бобров закрыл глаза и помотал головой. — Это, блин, не просто красиво, а очень красиво. Вобщем, чего там говорить — сами увидите.

Оба, Юрка и Вован синхронно вздохнули.

— И все там хорошо, — продолжал Бобров. — Но одно плохо — взять там нам практически нечего.

— Как это нечего, — взвился Смелков. — А вино, зерно, рыба, оружие — это тебе что?

— Ну давай по порядку, — согласился Бобров. — Вино, говоришь. Ты думаешь оно там в бутылки разлито, и с надписью на этикетке «Мускат хиосский». А вот хрен! Оно там в четырехведерных амфорах и стоимостью от восьми до, блин, ста драхм. Где разливать прикажете? В гараже? Чтобы пришедшие менты на халяву выпили? Или продавать эти амфоры оптом?

— Гы-ы, — отреагировал Вован.

— Теперь, зерно. Пятьдесят два с половиной литра, по ихнему один медимн тянут на одну драхму. Это на рынке. Думаю, если брать у скифов, будет раза в два дешевле. Но зерно там плохое, мелкое, засоренное и с нашим не сравнить. Опять же, сам молоть будешь или оптом продашь?

Смелков молчал.

— Поехали дальше. Что там у нас следующее?

— Рыба, — подсказал Вован.

— Рыба в последнюю очередь, — отмахнулся Бобров. — Оружие. Кому втюхивать собрался? Антикварам? А чем докажешь, что, к примеру, новенький копие или махайра изготовлен две с половиной тысячи лет назад? Ведь ни один анализ этого не покажет. Так что оружие, как дорогой сувенир, не катит. А так, ежели. Скажи, много народу готовы таскать постоянно ксифос или, скажем, акинак? А сарисса никому не нужна? А то можно заказать на целую фалангу.

Смелков совсем скис. Вован же нетерпеливо напомнил:

— А рыба? Что с рыбой?

— Вот, — поднял палец Бобров. — Рыба, это, пожалуй, самый приемлемый вариант импорта.

Вован победно огляделся, а Смелков поднял голову.

— Рыбы там, мужики, просто валом. И не такая мелочь, какую мы здесь за рыбу почитаем. Там камбала стаз и чуть ли не на берег лезет, там ставридка с руку, а султанка… — Бобров показал на собственной руке какая там султанка.

Мужики уважительно покачали головами.

— Вот, — сказал Бобров и победно оглядел товарищей. — Если туда протолкнуть наши орудия лова, то эту рыбу можно будет грести просто лопатой. А если мы еще наладим канал сбыта, который не будет задавать лишних вопросов, то на этой статье импорта можно просто озолотиться.

— Понятно, — сказал Смелков, поднимая голову и расправляя плечи. — Канал это мы в момент. А туда что гнать будем? И вообще, как ты все это мыслишь?

— Туда можно гнать что угодно, — важно ответил Бобров. — Мы наш рулон продали за сто драхм.

Смелков, которому это ничего не сказало, сделал вопросительное лицо.

— Ну вот, чтоб тебе и Вовану ближе было, это примерно пятьсот литров местного вина.

— Скока, скока? — Смелков схватился за голову. — Это ж больше штуки долларей. Шеф, — простонал он. — Ты не шутишь?

Вован тоже пребывал в прострации, но не от цены за ткань. Он просто не мог себе представить такого количества вина. И это его ощутимо напрягало.

— Да нет, — пожал плечами Бобров. — Какие шутки. Помните Серегин вы-кидной нож? Так он его толкнул за тридцать драхм. Мы за столько же лодку купили.

— Так у вас уже и лодка есть? — спросил Вован.

— У настам уже и компаньон есть, — сказал Бобров и прибавил задумчиво. — Но лучше бы его не было. — потом спохватился. — Мужики, меня Серега послезавтра утром ждет, а дел полно. Юрик, вот те самые драхмы. Попробуй втюхать на толчке. Одна херсонесская, вторая афинская тетрадрахма. По идее, это больше четырехсот долларей. Ну не знаю, что получится. Один-то раз должно прокатить. Вован, для начала, я возьму с собой одну ловушку. Поэтому ты завтра ее приготовь, и моток капронового шнура сунь. Да и мешок сетчатый надо для рыбы. Все, я побежал. Юрик, ты со мной?

Бобров не мог заснуть почти до утра. Сначала он принялся составлять список товаров, которые можно закупить, если вдруг Смелков завтра сможет продать драхмы. Список получился внушительным и Боброву показалось, что тех четырехсот долларов, в которые он оценил монеты, может и не хватить. Тем более, что цены, например, на ткани он не знал вовсе. Как, впрочем, и на все остальное. Круг интересов его пока распространялся на рыбу, сети, веревки, нитки и дизельное топливо. Ну еще на еду. Для всего остального был Смелков. Вот он знал о нынешних ценах все досконально. Ну а если чего и не знал, значит, не больно оно было и нужно.

Потом Бобров затеял пересчитывать оставшиеся деньги. Оставшихся денег неожиданно оказалось очень немного. А если еще из них вычесть квартиру и бензин, то становилось неуютно. Бобров задумался. Квартиру можно было и сдать. Тем более, что лето на дворе и возьмут ее влет если не задирать цену. А так можно было запросто отбить квартплату, да и на бензин останется.

— Тю, балбес! — Бобров стукнул себя по макушке. — Мы же затеяли рыбой торговать. Там же не только на бензин и квартиру, там на новую машину будет.

Потом пришло некоторое отрезвление.

— На хрена мне там новая машина, — подумал Бобров, а потом махнул рукой. — Ладно, потом разберемся.

Забылся сном он только под утро, так и не выпустив из пальцев дешевой шариковой ручки.