Страница 41 из 51
— Ты хотела у меня что-то спросить? — полуобернувшись уточнил он между тем, пока я, опомнившись, не проследовала за ним к балкону.
— Пустяки, — отмахнулась, не желая развивать ту скользкую тему с его заданиями. Я просто очень боялась услышать провокационные подробности.
Да и ведь действительно же не мое это дело? Нужно лишь быть благодарной той возможности, которая выпадает далеко не каждому.
Правда, как бы я ни старалась себя убедить в обратном, неприятный осадок все же остался
Приземлив подносы на столик из ротанга, Ник принялся расставлять там всяческие баночки с джемами, тарелки с тостами. Я же подхватила кофейник и первым делом налила кофе нам обоим.
— Так мои документы не поддельные? — все-таки вырвался у меня вопрос, прежде чем я приступила к еде: фруктовой нарезке, яичнице, тостам с джемом и маслом.
Продолжая намазывать хлеб, Хартвин удивленно вскинул брови:
— Нет. А с чего ты взяла?
— Эм, я просто уточнила. Извини, — поспешила оправдаться, ставя напротив одной проблемы жирный такой плюсик.
— А что с моей старой симкой? — продолжила я.
— Уничтожена.
Вот теперь моя очередь была удивляться.
— Зачем? — только и спросила прежде, чем сделать необходимый глоток кофеина.
— Чтобы тебя не нашли по старым контактам, — спокойно прибавил мой бос, приступив к яичнице.
А я не удержалась от недоуменного восклицания:
— Неужели из-за какого-то обвинения в краже необходимо обязательно скрываться и менять документы?
Но ответ Хартвина меня, мягко говоря, не порадовал.
— Ты точно ничего не знаешь? И про краденные вещи, которые нашли у приятеля твоей хозяйки, и про избиение.
В ответ я лишь ошарашено покачала головой. А Ник продолжил удивлять:
— И про Большого Брата тоже не помнишь? Про то, что произошло там в ангаре?
— Я же уже отвечала, что не знаю никакого там брата, я единственный ребенок в семье, к тому же не очень-то желанный.
— Ладно-ладно, прости, я не хотел тебя расстраивать. Но и врать тоже уже не хочу. В общем, я уложил людей Бени по кличке Большой Брат, а когда зачищал территорию, то не нашел твой бумажник. Похоже, его люди подобрали его раньше копов, ведь в отчете с места преступления твое имя также не фигурировало. Да и в уликах бумажник не значился.
— А затем, через своих информаторов я узнал, что тебя ищут. Потому и запросил новые документы по программе защиты свидетелей.
Тост выпал у меня из рук. И я безумно испугалась предстоящего, ведь это же угораздило меня так вляпаться!
— И… и мне придется принимать участие в суде?
— Нет. Ничего подобного… — поспешил разубедить меня Харт. И я действительно немного успокоилась, но лишь до его следующих слов.
— Тебе придется подписать кое-какие бумаги, — нехотя признался он. — Показания и согласие на смену фамилии.
И тут до меня только дошло:
— Подожди, а ты сказал, что ты уложил тех бандитов. Это как? На лопатки что ли?
— Это значит, убил, — признался он, отведя взгляд.
Я же закрыла ладошкой рот, бросив тут же:
— И разве это законно?
— На них уже год, как ордер выписан, сам удивился, что этих отморозков до сих пор не пришили.
— Но их должны были судить!
— Им грозил электрический стул, а я всего-навсего выполнил заказ за мизерное вознаграждение. Власти жались давать больше за их устранение.
— П-п-погоди, — долго соображала я, еще сильнее вжавшись в спинку кресла, — так на них, что, поступил заказ от правительства в тот же день, что меня похитили? Да не может такого быть…
И откуда только во мне столько храбрости, возражать… Или же глупости, что больше похоже на правду.
Николас ничего не ответил, а лишь встал со своего кресла и потянулся было ко мне. Но я в ответ непроизвольно шарахнулась назад, скрипя стулом из ротанга по кафелю. И тогда, все-таки подхватив меня за плечи, он приобнял и стал вновь успокаивать:
— Эшли… Эшли, я — это я, все тот же Николас Хартвин. Ты знаешь, что эти засранцы собирались с тобой сделать, если бы им никто не заплатил? Эти твари наговорили мне всякого по телефону, когда вымогали денег… я чудом не взял с собой мачете. Уф. Ну-ну… все хорошо же…
— Я боюсь тебя, Николас, — честно призналась, отстранившись.
— А я тебя люблю, Эшли… — его грустный голос сжимал сердце до боли в груди. Слова и вовсе вызывали ответные чувства, не оставляя и шанса на сопротивление. Но я все-таки нашла в себе силы, чтобы попросить:
— Мне нужно все обдумать, Хартвин. Я-я... действительно хочу все взвесить, прежде чем снова рисковать.
— Я тебя понял, полюбить калеку с нестабильной работой, это действительно риск, — глухо бросил он. А затем стремительно покинул террасу и номер отеля.