Страница 28 из 47
«Во времена первородных магов, когда магия жила буквально во всём, случилась трагедия, которая впоследствии будет названа годом забвения. Это история о Сириусе и Канопусе — величайших магах, чьи циклы были прерваны ради будущего всего континента».
Глава 17. Сказ старой книги
Во времена, когда с наступлением ночи мир умирал, а с восходом солнца жизнь вновь пробуждалась, на континенте, названном впоследствии «Мистерия», жили маги, которых потомки в далёком будущем стали именовать «Первородные». В те далёкие времена магия не была поделена на ведовство, колдовство, чародейство и волшебство, она была единой для всех без исключения.
В землях Дурмана, растянувшихся от южных морей до западных туманных гор, по ночам горели огни сотен общин. В одной из таких общин жили Сириус и Канопус — маги, связанные меж собой не кровью, а узами, что были крепче родственных связей.
***
Канопус стоял на краю обрыва и с безразличным видом наблюдал за тем, как об острые скалы внизу разбивались пенящиеся волны солёной воды. Порывы сильного ветра трепали его длинные волосы цвета спелых плодов сочных слив, а в голубых глазах отражалось затягивающее серыми тучами небо. В душе Канопуса царило странное умиротворение, а в разряженном воздухе пахло приближающимся дождём.
Канопус глубоко вздохнул, наполняя лёгкие морским бризом. Ему хотелось закрыть глаза, шагнуть вперёд и слиться с волнами, позволяя скалам резать и кромсать себя раз за разом, пока белая пена не перестанет пузыриться на поверхности тёмной воды. Где-то вдалеке загрохотало. Канопус пошатнулся, ветер подхватил упавшие с края обрыва крошки земли, которым, впрочем, так же как и самому Канопусу было не суждено упасть вниз к манящим песней прибоя волнам.
— Как безрассудно, — тихим голосом произнёс стоявший всё это время позади друга Сириус.
Канопус улыбнулся.
— Я ведь знал, что ты меня подхватишь, — сказал он, оборачиваясь к Сириусу, — что же в этом безрассудного?
Сириус хмурился, между светлых бровей пролегла не по возрасту глубокая морщина. Собранные в высокий хвост волосы танцевали с ветром, указывая на его направление. Сириус был старше Канопуса не несколько лет и всегда заботился о нём, как о младшем брате, ведь Канопус был слишком мягким и добрым, чем иногда пользовались их соседи, пытаясь упростить себе жизнь.
— Будь добр, опусти меня.
Магия Сириуса была тёплой, и ощущать на себе эту магию доставляло Канопусу настоящее удовольствие. Он позволил другу вернуть себя на землю, а затем, вновь обернувшись к обрыву, Канопус вытянул вперёд руку и словно пытаясь ухватиться за что-то, сжал пальцы в кулак.
— Как думаешь, что находится за той линией? — спросил он, смотря на расплывающийся вдали горизонт.
Их карты обрывались на этом месте — крайней точке всего континента. Что находилось за горизонтом? Был ли там другой континент? Жили ли там другие маги? Отличалась ли жизнь там от той, которую он знал?
— Меня это не волнует, — приблизившись к Канопусу, сказал Сириус. — Какая разница что там, если мы здесь?
Канопус посмотрел на друга, не сумев скрыть от него своего разочарования.
— Неужели не интересно?
— Нет.
— Ни разу не думал об этом?
— Нет.
— Хоть на секунду?..
— Нет, — отрезал Сириус, опустив взгляд на босые ноги Канопуса. — Время пришло. Если не вернёмся сейчас, то опоздаем.
В его словах Канопус услышал предложение, от которого, впрочем, был вынужден отказаться.
— В испуганной душе нет силы, — сказал Канопус, отчасти понимая чувства Сириуса. — Я не боюсь умереть сегодня, и ты не должен бояться потерять меня.
Сириус до боли прикусил изнутри щёку, не дав злости вырваться наружу. Почему Канопус был так спокоен? Сириусу этого было не понять. Как можно было добровольно идти в объятия смерти? Сириус не знал ответа на этот вопрос. Жертва сегодняшнего обряда навечно прервёт свой цикл. Неужели Канопус этого не знал? Или, быть может, не верил, что цикл перерождения может быть прерван?
— Но ты прав, если не поторопимся, я опоздаю на омовение.
Канопус в последний раз взглянул на линию горизонта. Там, в сотнях километрах от берега уже сверкали молнии, над тёмными водами моря бушевал ливневый дождь. Канопус ещё раз вздохнул, ощутив во рту солоноватый привкус и улыбнувшись Сириусу, направился в сторону общины уверенными, твёрдыми шагами.
С наступлением вечера храм был заполнен магами и горящими свечами. Под монотонное молитвенное пение жёлтые огоньки мерцали у каждой стены и помещения храма наполнялись запахом плавленого воска. Сириус стоял у алтаря вместе с другими, более опытными и мудрыми, чем он, старейшинами, готовясь впервые за этот цикл провести обряд вознесения.
— Не бойся, дитя, — произнёс один из старейшин, видя, как нервничал стоявший рядом с ним Сириус. — Вспомни, ты уже много раз проводил этот обряд.
— То было в других циклах, Шедар, — сказал Сириус, чуть качнув головой. — Сейчас всё иначе.
— Ничего подобного, дитя, — усмехнулся старейшина, — что тогда, что сейчас, что после… Мы те, кто был раньше и кто останется в будущем.
Держа в руках глубокую пиалу, маленькая девочка поочерёдно подошла к каждому из двенадцати, выбранных старейшинами магов, прося их положить в пиалу листок со своим именем.
— Братья и сёстры, — начал один из старейшин, — время пришло.
Молитвенные песнопения смолкли.
Девочка подошла к алтарю и отдала пиалу стоявшему рядом с Сириусом Шедару.
— Сегодня мы поможем вознестись к нашим богам душе храброй и чистой. Избранной, — сказал он. — Дети мои, братья и сёстры, готовы ли вы услышать голоса наших богов?
— Да, — хором ответили избранные.
— Тогда слушайте и внимайте Нашим словам, ибо Наши слова — слова богов.
Шедар провёл раскрытой ладонью над пиалой и двенадцать листков с именами запарили над ней, словно невесомые бабочки утренних грёз.
— О, боги, внемлите нашим молитвам!.. Да укажите на душу чистую и невинную, на ту, которую вы изберёте в свои проводники!
Одиннадцать листков друг за другом задымились, и стали быстро тлеть, не оставляя после себя ничего, кроме обуглившихся лоскутков. Последний, двенадцатый листочек опустился обратно в пиалу и Шедар передал её Сириусу.
— Прочти имя души, которую сегодня мы проводим на небеса, к нашим возлюбленным богам.
Сириус покорно взял в руки пиалу, достал из неё листочек с именем и, прочитав написанное на нём имя, чуть было не выпустил пиалу из рук.
«Нет».
Сириус чувствовал, что собравшиеся в храме маги смотрели на него и ждали, когда же он назовёт имя избранного богами.
— Сириус, чью душу выбрали наши боги в этом году? — спросил один из старейшин.
Сердце в груди Сириуса забилось быстрее, и он боялся, что его волнение и страх слышат все собравшиеся у алтаря маги. Руки Сириуса била мелкая дрожь, губы пересохли и он облизнул их, готовясь назвать имя, но… Из его горла не вырвалось ни звука.
— Сириус!..
Нервный вздох, и Сириус поднял глаза на Канопуса. Тот и ещё несколько магов в белых длинных одеяниях смотрели на него с содроганием, нетерпением и желанием узнать, кого же боги благословили в этом году? Кто удостоится чести вознестись к ним? Чей цикл навечно будет прерван во благо жизни оставшихся?
У Сириуса запульсировало в ушах и на мгновение он перестал слышать окружающие его звуки. Разве мог он позволить случиться подобному? Разве можно было идти на такую жертву во славу невидимым богам? Может, их и не существовало вовсе? Может, все эти обряды были бессмысленными с самого начала? Может, они смогут прожить и без богов?
— Сириус? — Шедар осторожно сжал пальцами его плечо. — Покажи мне имя. Я назову его.
Сириус скомкал бумажку и спрятал её в своём кулаке. Он посмотрел на старейшину, расправил плечи и заговорил ровным, уверенным голосом: