Потерянные сказки

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что не доверяю Мелвиллу Ундервуду. То есть совершенно не доверяю. И думаю, что он многое недоговаривает, когда рассказывает свою историю.

– Но они же его не выберут, я нисколько в этом не сомневаюсь, – заметил дедушка. – Ведь Мелвилл же только-только вернулся неизвестно откуда, и никто не знает, где он был и что делал. Нет-нет, выберут старого Эбенезера, тут и говорить не о чем.

– А вот я в этом не уверена, – возразила Амелия. – Вас не было здесь на прошлой неделе, и вы просто не знаете, что Мелвилл, как только вернулся, развил бешеную деятельность, метался по Библиотеке и всем что-то нашёптывал на ухо. Не знаю, право, о чём именно он говорил, но боюсь, что люди начали ему верить. И я не считаю простым совпадением, что именно после появления Мелвилла блокировщики прекратили ворчать и собираться маленькими группами по углам и начали вести себя более организованно.

– Если позволите мне высказать мнение, – подал голос Себ, – меня, как и вас, мистер Пейджиз, мало волнует то, где столько времени пропадал Мелвилл Ундервуд. Но этого, к сожалению, не скажешь о других. Блокировщики, которые теперь настаивают на том, чтобы именно так их все и называли, превозносят небылицы Мелвилла, потому что счастливы списать на них все нарушения, в которых можно обвинить их самих. Дескать, непредвиденные обстоятельства, которых невозможно ни избежать, ни предусмотреть, и всё такое. Однако, хотя Мелвилл и утверждает, что они с сестрой подверглись внезапному нападению, когда вели свою группу книжных странников через сборник волшебных сказок, это нападение нигде и никем не зафиксировано. Но если группа книжных странников действительно была атакована или потеряна, должна же существовать какая-то докладная, или запись в журнале, или хотя бы чьи-то личные воспоминания об этом в нашем архиве, наконец. Мелвилл утверждает, что не может с уверенностью сказать, какова дальнейшая судьба остальных членов группы, включая его собственную сестру, и никто на него не давит. Неужели это никого не интересует? Как хотите, но мне всё это кажется очень, очень подозрительным.

– Но доказательств-то никаких нет, как я понимаю? – медленно произнёс дедушка.

– В том-то и дело, – признал Себ. – Чтобы подтвердить или опровергнуть его историю, у нас ничего нет: ни доказательств, ни улик, ни свидетельств. Вот мы – группа библиотекарей, архивистов и рассказчиков. Почему нас не волнует то, что о происшествии с группой Мелвилла нет никаких официальных записей?

– Я очень боюсь, что подобные голословные выпады против Мелвилла только выставят нас на посмешище, особенно сегодня, – всё так же медленно сказал Арчибальд. – Как вы думаете, не мудрее ли будет подождать ещё немного и понаблюдать за ним? Я, честно признаться, никогда не испытывал симпатий к Мелвиллу, когда нам приходилось с ним сталкиваться. Правда, мы оба с ним были тогда совсем молодыми людьми.

– Между прочим, он и сейчас молод, – заметила Амелия.

– Ну, это как раз вовсе не удивительно, – сказала бабушка. – Всем нам хорошо известно, что в книгах время идёт по-особому и люди в них стареют медленнее, особенно в волшебных сказках.

– Да, но Мелвилл, если судить по его внешнему виду, вообще не постарел. Ни на день! – возразила Амелия. – Как было ему около тридцати, так и осталось.

– Моя дорогая Амелия, очень легко находить доказательства того, во что мы уже верим… – протянул к ней руку дедушка, но она оттолкнула её.

– Не нужно меня опекать, Арчи. Я не сторонница теорий заговора, я знаю положение дел в сегодняшней Тайной библиотеке лучше, чем вы, и отлично понимаю, что мы в данном случае имеем дело с чем-то бо́льшим, чем нашёптывания и догадки.

– Но дыма-то без огня не бывает, – заметил Себ.

Амелия предпочла его не услышать.

– Здесь происходит кое-что ещё, – твёрдо заявила она. – И с вашей стороны будет мудро всерьёз прислушаться к моим предупреждениям.

– Ты права, – виновато кивнул дедушка. – Прости, я не хотел. Просто мы с Элси очень волнуемся за тебя, ведь ты наш друг и коллега, и мне тяжело видеть, как тебе делают больнее, чем это необходимо.

– Ну, рана-то мне всё равно уже нанесена, – сурово сказала Амелия, глядя прямо перед собой. – Боль мне уже причинили, и я смогу вынести её. Смогу. Но я хочу, чтобы эта боль не была напрасной, и считаю, что пришло время получить ответ на целый ряд вопросов. В последние недели я очень много размышляла над тем, действительно ли я гожусь для роли начальника. И теперь мне стало интересно, хороший ли из меня может получиться бунтарь. Было бы познавательно проверить, хватит ли у меня на это сил. – Тут её застывший взгляд растаял, в глазах замерцал огонёк. – Так вот, если только мне удастся уговорить Себастьяна нарушить некоторые правила…

– Подождите, подождите, не всё сразу, – перебил её Себ, на лбу которого даже пот выступил при одной мысли об этом.

– 4 —

Нештатная ситуация

Себ повёл их обратно в главный зал. На невысокой эстраде уже был установлен стол и микрофон, а перед ней рядами стояли стулья для зрителей. На столе лежала огромная книга в рубиново-красном кожаном переплёте, а рядом – старинная чернильница с гусиным пером. Библиотекари уже успели занять почти все стулья, но Себ усадил дедушку, бабушку, Тилли и Оскара на забронированные для них в первом ряду места. Усаживаясь, девочка не могла не заметить, с каким нескрываемым подозрением смотрят на них многие, да что там, почти все собравшиеся.

«Интересно, кто у них вызывает такое недоверие, я или дедушка с бабушкой? – подумала Тилли. – А может быть, мы все вместе?»

– Учитывая нашу роль в той истории с Енохом Чоком, я очень удивлён, что нас посадили здесь, впереди, – шёпотом заметил дедушка.

– Чтобы было удобнее присматривать за нами, – невесело пошутила бабушка.

– Ну что вы, – сказал услышавший их Себ. – Есть традиции, которые свято соблюдаются, и одна из них гласит, что все бывшие Главные библиотекари становятся почётными гостями на церемонии избрания нового Главного библиотекаря. И я считаю, что если уж вам не удалось схватить Чока, то и никому другому это было не под силу. А Амелия… Что ж, людям проще отправить в отставку и обвинить во всём одного человека, чем дать себе труд по-настоящему глубоко задуматься над тем, что на самом деле произошло.

О направленных на неё со всех сторон взглядах Тилли моментально забыла, как только в глубине эстрады появился молодой мужчина. Он остановился и, закрыв глаза, беззвучно, сосредоточенно зашевелил губами – то ли настраивал себя перед выступлением, то ли просто молился. У мужчины – Тилли почему-то сразу подумала, что это, должно быть, Мелвилл Ундервуд, – были светлые, аккуратно подстриженные волосы, из-под тёмно-синего пиджака выглядывал библиотекарский кардиган. За его спиной вскоре появились и остановились, дружелюбно переговариваясь о чём-то друг с другом, очень древний старичок с длинной, почти до пола, серебристой бородой и одетая во всё чёрное женщина средних лет, сидевшая в инвалидном кресле.

Тем временем к Мелвиллу сзади подошла женщина-библиотекарь и легонько постучала его по плечу, выводя из медитации. Мелвилл вздрогнул, на его лице появилась недовольная гримаса, но он тут же спрятал раздражение и улыбнулся – холодно, натянуто, притворно вежливо. Женщина что-то тихо сказала Мелвиллу, указывая рукой на микрофон.

– Это он, да? – шёпотом спросила Тилли, прижимаясь к дедушке.

Дедушка поднял голову, взглянул и ответил:

– Да. Старичок с длинной бородой – это Эбенезер, ну, и женщина, как ты сама понимаешь, – Катерина.

К трём кандидатам присоединилась Амелия, и все они прошли и уселись за стол лицом к зрителям. Амелия держала голову высоко поднятой и выглядела совершенно спокойно, только слегка хмурила брови.

Словно по невидимому сигналу, в зале наступила полная тишина, если не считать какого-то пронзительно скрипнувшего стула. По ступеням на эстраду поднялся человек, который выглядел скорее банковским клерком, чем сотрудником магической библиотеки. Он подошёл к микрофону и постучал по нему пальцем. Чуткий прибор сразу откликнулся, дико взвыли динамики. Зрители в зале принялись морщиться и затыкать уши, а похожий на банковского клерка мужчина покраснел.