Ловушка для вексари

«Непроглядная тьма. Шевелящаяся земля под ногами. Туман…»

Кара вспомнила то, что рассказывала мама об иных растениях с Опушки, и в голове начала созревать немыслимая идея – хотя, конечно, когда речь идёт о лесе, способном начисто затмить солнце, значение слова «немыслимое» придётся пересмотреть.

«А может, мы и не в лесу вовсе?»

Она стащила Таффа с лошади. Грудь заныла от напряжения.

– Идём, – сказала она. – Держись за руку. Не… не отпускай!

И повела его за собой сквозь тьму. Тенепляска шагала следом.

– Земля… – сказал Тафф. – Ты чувствуешь?..

– Да.

– Что это за место такое?

Кара бы с радостью всё объяснила, но было не до того.

– Ловушка.

Земля тянула их за собой в определённом направлении – Кара даже не представляла, куда именно, – но она свернула и повела Таффа наперерез этому движению. Каждый шаг был утомителен, будто по пояс в воде. И как бы глубоко она ни вдыхала, в губы просачивалась лишь жалкая струйка воздуха.

Но тут они упёрлись во что-то вроде стены, и Кара воспряла духом. «Значит, я права!» – подумала она, и тут же одёрнула себя за самоуверенность. Они пока ещё не вырвались отсюда!

Она прижалась ухом к скользкой стенке – и услышала снаружи приглушённый шум дождя.

– Помогай! – сказала Кара Таффу. Она взяла его за руки и положила их на мясистую стенку. – Нащупай… щель. И попробуй раздвинуть её пальцами.

Тафф сжал сестрину руку в знак того, что всё понял.

Они водили по стенке кончиками пальцев, разыскивая во влажноватой поверхности хоть какое-нибудь отверстие. Возможно, поиски были бы эффективнее, если бы они разошлись, но Кара не хотела рисковать, отпуская от себя Таффа. И к тому же она не была уверена, что это подействует. «Если я видела, как мама так делала на Опушке, это ещё не значит, что то же самое получится здесь». Кара провела пальцами по особенно гладкой поверхности – и обнаружила, что рука проваливается куда-то вниз. Не сразу она сообразила, что упала на землю. Она так и осталась лежать, дыша судорожно и беззвучно, сама удивляясь, отчего же она не встаёт. Но всё, что она могла – это прислушиваться, как шаги Таффа удаляются в темноту.

«Он думает, что я рядом, но он один-одинёшенек».

Перед глазами всё плыло.

Издалека донёсся крик Таффа. Кара слышала слова, но не могла понять, что они означают. Она попыталась вдохнуть, чтобы окликнуть брата по имени, но тут дыхание наконец перехватило окончательно, и её накрыло первой волной паники.

И тут вдруг земля под ней провалилась, и Кара поехала спиной вперёд по внезапно образовавшемуся склону. В лицо хлестнул холодный дождь, и воздух, долгожданный воздух хлынул в лёгкие. Она услышала, как Тафф завопил от восторга. Повернув голову, Кара увидела, как он съезжает с чего-то вроде блестящей зелёной горки, размахивая руками, будто на праздничных гуляньях.

Ещё несколько секунд – и Кара кубарем покатилась по мягкой почве Чащобы. Почва была чёрная, сыпучая, не имеющая ничего общего с плодородной землёй Де-Норана, и всё же Кара обрадовалась ей как никогда в жизни. Дышалось ей теперь свободно и легко.

Высоко вверху чёрные вершины сплетались между собой, поглощая большую часть вечернего солнца, однако отдельные лучи всё же достигали подножий деревьев, и света кругом было достаточно, чтобы Кара могла оглядеться по сторонам.

Темница, откуда они вырвались, висела над головой на рыжеватых лианах. Она смахивала на растение с Опушки, которое мама называла «тюлинет», только те можно было в руки взять, а это было гигантское: там могли бы поместиться сотни людей. Его огромная тяжесть равномерно распределялась по деревьям, образующим ровный круг. Чёрные лепестки смыкались в центре, так что растение имело куполообразную форму, вроде тех юбок с кринолинами, что некоторые девицы напяливают на праздник Теней. Тот лепесток, что выпустил их наружу, втянулся на место, будто здоровенный язык.

– Что это было? – спросил Тафф. Он похлопал Тенепляску: лошадь выглядела крайне недовольной внезапным падением, но осталась цела и невредима.

– Гритченлок, что же ещё, – ответил сзади женский голос.

Кара с Таффом развернулись и уставились на женщину.

Женщина была ростом с Кару – а Кара была высокой для своих лет – и носила потрёпанный плащ, собранный воедино из разных источников. Коротко, по-мужски подстриженные волосы торчали неровными клочьями. Судя по сухой, морщинистой коже и несколько сгорбленной спине, Кара дала бы ей немного за семьдесят, однако взгляд жёстких, как кремень, глаз не имел возраста и приводил на ум потерянные королевства и позабытые земли.

На левом плече у неё болтался простой мешок из сыромятной кожи. При каждом движении женщины он загадочно громыхал и позвякивал, как будто там лежали то ли камни, то ли осколки битого стекла.

– Попейте, – сказала женщина, кивнув на текущий неподалёку ручей.

– А это не опасно? – спросила Кара.

Женщина насмешливо сощурилась.

– Не опаснее, чем всё остальное в здешних местах.

Не успела Кара оглянуться, как Тафф забежал в ручей по колено и окунул лицо в воду.

– Ой, какая вкусная! – воскликнул он, когда вынырнул, чтобы отдышаться. Он наклонился, чтобы попить ещё, но Кара удержала его.

– Да ладно тебе, Кара, отличная вода! – возразил он.

– Откуда ты это знаешь?

Кара зачерпнула воды в сложенные ладони, опасливо отхлебнула, потом сделала глоток побольше. Вода, прохладная и освежающая, приятно увлажнила пересохшее горло. Тело требовало ещё, но Кара заставила себя остановиться: нет, сперва надо поглядеть, как желудок отреагирует.

– Вы давно за нами следите? – опасливо спросила Кара, подводя лошадь к ручью.

– С тех самых пор, как вы попались в гритченлок. Я всё ждала, хотела знать, выживете вы или погибнете.

Женщина пожала плечами.

– Какое-никакое, а занятие.

– Но вы же могли бы нам помочь! – воскликнул Тафф.

Женщина покачала головой.

– Не тот у меня нынче день, чтобы по деревьям карабкаться. Вот если бы вы застали меня вчера – это было бы другое дело.

Тафф подбоченился.

– Ерунда какая-то!

– Тем не менее это правда, – ответила женщина. – Подобно гритченлоку.

– На свете нет ничего подобного гритченлоку.

– И то правда. А как вы догадались, что вы у него внутри? Большинство людей просто бродят кругами, не соображая, что происходит, пока внутри не иссякнет воздух и растение не начнёт их переваривать. Это все из-за вращения, понимаете? Жертва уверена, что она куда-то идёт, когда на самом деле она не двигается с места.

Женщина одобрительно хмыкнула.

– Хитро придумано!

– Какой кошмар! – сказала Кара.

– Да какой там кошмар? – возразила женщина. – Большинство жертв гритченлока умирают во сне. Тут, в Чащобе, это, считай, милосердно.

Дождик, который до сих пор тихо шуршал в листве над головой, припустил сильнее. Тафф поймал несколько капель языком, вызывающе поглядывая на сестру, как бы говоря: только попробуй мне и это запретить!

– Глядите! – сказала женщина.

Лианы со скрипом растягивались: гритченлок опускался вниз. Коснувшись земли, массивные лепестки медленно развернулись, и их внутренняя сторона потемнела, из зелёной сделавшись чёрной, под цвет здешней почвы. Идеально замаскированная ловушка.

– По ночам это действует лучше, – сказала старуха, – но вы не первые, кто в него средь бела дня попадается. Не вините себя. Тут и в самом деле нетрудно растеряться, особенно новичку.

– А вы кто? – спросила Кара.

Старуха почесала голову, выудила что-то из волос и щелчком отбросила в сторону.

– Ты ещё не ответила на мой вопрос. Как ты догадалась, как оттуда выбраться?

– Мы с мамой раньше ходили собирать травы на Опушке, – ответила Кара. – Мама была целительница, а на Опушке растёт много растений, которые годятся на лекарства. Но она меня учила и тому, каких растений следует избегать. И хищные растения вроде этого показывала, тюлинеты и земляные красавицы. Однажды вечером – мы весь день убирали капусту, я это запомнила, потому что у меня все руки были зелёные, я то и дело вытирала их о своё платьице, – она повела меня вглубь Опушки, и мы присели рядом с какими-то лепестками – мне показалось, будто они просто лежат на земле. Мама пригасила фонарь, и мы сидели в темноте и щёлкали семечки.