Бои местного значения

Глава 9

Десять лет спустя

Эпилог

Говорит радио Елизово. Сегодня второе ноября 1972 года. Камчатское время двенадцать часов ноль минут. В этом году исполняется десять лет с момента окончания Большой войны, а сегодня мы отмечаем день, памятный каждому жителю Камчатки — день начала американского десанта. И у нас в студии летчик, полковник Харисов Александр Назипович, бесспорно, положивший начало этой победе. Именно отчаянная атака небольшой группы наших самолетов под его командованием и положила начало разгрома американцев. Александр Назипович, какой у Вас тогда был позывной?

— Он и сейчас такой же. Хан.

— Расскажите нашим слушателям подробнее об этом бое.

— Я летчик, не писатель. Простите заранее, если что не так скажу.

— Ничего страшного, нашим слушателям будет интересно услышать рассказ именно летчика, участника тех событий. А писатели вас поправят, если захотят написать про этот случай. Рассказывайте, прошу вас.

— Надо было нанести удар по шести десантным кораблям, вокруг которых шло боевое охранение в виде кругового ордера из семи кораблей, головной ракетный эсминец «Мэхан» DDG-42 с зенитным ракетным комплексом «Терьер», с максимальной дальностью пуска тридцать шесть километров. Самый опасный, у остальных фрегатов и эсминцев были только зенитные пушки. Там еще были корабли, вертолетоносец «Иводзима» с охранением в виде крейсера и двух эсминцах, но так получилось, что они проскочили севернее. За день до этого, первого числа, американцы фактически уничтожили нашу главную защиту, 191 зенитно-ракетную бригаду. И из наших РЛС уже остались целыми считанные единицы, сплошного контроля не было. Мне дали всего два бомбера и две пары МиГов, хотя в нашем замысле была еще одна демонстративная группа. Просто уже больше самолетов не было, до этого наш полк понес большие потери, а из состава восемьсот шестьдесят седьмого минно-торпедного полка вообще только эти два Ил-28 и остались.

— Как только два? Ведь минно-торпедный полк, это почти три десятка бомбардировщиков!

— Сточились эти три десятка, почти в ноль, всего за три боевых вылета. Первые два по южной авианосной группе адмирала Фелта, третий по авианосной группе адмирала Холлуэя. Ведь их как приманку подставляли, иначе к авианосцам не прорваться было. А у этих ребят почти все семьи перед войной в Николаевке жили, на которую утром 28 октября американцы полмегатонны сбросили. Они еще рапорты все писали, чтобы им разрешили действовать, как японским камикадзе в ту войну.

— Разрешили?

— Адмирал Амелько ответил, чтобы действовали штатно, согласно наставлениям по боевому применению. Но тут он слукавил, конечно.

— Почему?

— Да потому что, в нынешнее время пройти к авианосцу на расстояние торпедного удара, это все равно, что в прошлую войну на самолете воткнутся ему в борт. Как японским камикадзе. Вот они и летали, два вылета на верную смерть. Как демонстративно-отвлекающая группа. И еще один у них был, я знаю, когда остатки американской южной эскадры добивали, тот полегче был, но все равно у них тогда потери были.

— А в вашем случае, зачем они были нужны?

— Задача бомберов была точно вывести на цель, чтобы атаковать с предельно малых высот сходу, поскольку для моряков точность навигации в тридцать кэмэ обычное дело. Вдобавок, мы еще затемно взлетали, без них бы мы конвой могли вообще не найти. Собрались над морем в районе бухты Мутная, и пошли одной меткой со ступенчатым снижением под зону поражения. И видно нас, как одну большую цель, и не укусить. Американские авианосцы тогда уже к северу, к Командорам, сместились, когда люлей от наших ракетных катеров отхватили. Ну и вечная память тем парням из Елизовского авиаполка, что перехватили, связали боем и целых десять минут не пускали до нас истребительные патрули с авианосцев, ценой жизни своей. Нам хватило.

— Я уточню, для радиослушателей. На тот момент в составе Елизовского восемьсот шестьдесят пятого истребительного авиаполка после трехдневных боев по отражению американских атак осталось всего десять самолетов. Американцы же свои потери ежедневно компенсировали, за счет новых эскадрилий авиации флота и морской пехоты, обученных действовать с палуб авианосцев. Наше командование тоже усилило авиацию на Камчатке, перебросив туда семьсот семьдесят седьмой истребительный авиаполк, но неравенство сил было все равно подавляющим, ведь так?

— Да, у нас в «трех семерках» штатно тридцать восемь МиГ-17Ф было. До войны. А у американцев с палуб двух авианосцев и с захваченного в начале аэродрома на Командорах до двух сотен самолетов могло летать. И самолеты новее, с «Крусейдерами» и «Фантомами» на наших старичках было тяжело драться. Вот и осталась из всего полка одна моя четверка. У Елизовского полка все три эскадрильи были на разных машинах, одна на ракетных МиГ-19ПМ, одна на дозвуковых Як-25 и одна, на похожих с нами МиГ-17ПФ. С новыми американскими самолетами на равных могли драться только «девятнадцатые», но их всего было к началу войны двенадцать штук. А в момент высадки десанта, по-моему, всего пара оставалась. И то, что эта горстка разномастных самолетов смогла отсечь от нас целых две эскадрильи «Крусейдеров» и задержать их на десять минут, иначе как подвигом не назовешь. Ребят, конечно, почти всех посбивали, но нам они шанс отработать дали.

На дистанции двадцать пять от ведущего Ил-28 поступило ЦУ. Кстати, командир со штурманом тогда классно сработали, ибо янки помехи РПО врубили, видимо надеясь, что сорвут нам связь на боевых частотах. Но получили хрен на рыло. Но все равно, или янки что-то почуяли, или на земле наведение малость ошиблось, потому что, скомандовав «роспуск группе» с дальности около десяти километров, ведущий определил что «Мэхан» не в голове ордера, а у нас перед носом.

— Вы конвой атаковали с какого направления?

— Атаковали их под девяносто к их курсу. С юга. Как раз рассвет начался, и корабли было уже хорошо видно визуально. Прикинул, что через секунд десять максимум будем на этой высоте в зоне поражения, летели на пятисот, кучей с бомберами. По команде роспуск бомберы в разные стороны с максимальным курсовым параметром и снижением на сто, а мы под их пузом до выхода на слепые скорости сближения, а потом перешли на кобру. По плану была сорок пять, но ввиду того что американец оказался перед носом, сделали шестьдесят со второго витка, правда очко у меня тоже не железное. Предупредил группу по КВ, чтоб не корячились в боевом порядке, если трудно будет.

— Почему?

— Летали то уже с самого начала непрерывно, на износ, все уставшие. Но в принципе все были опытные кадры от тридцати пяти и старше, и мне легко было принять это решение. Короче, обошли крутые корабли ПВО, «Мэхан» и еще два эсминца типа «Форрест Шерман» перед мордой у них, со слепыми для них скоростями, и, болтаясь как говно в проруби, атаковали одновременно двумя парами с горки первую баржу десантную.

— Сейчас мы знаем, что это был десантный корабль-док «Кабилдо». Он нес три больших катера LST и сорок четыре тринадцатиметровых десантных катеров, всего двести сорок десантников с полным вооружением. Продолжайте, прошу вас.

— Потом уже поиздевались на «лассо» над остальными, тут МиГу-17 равных нет. Наши потери — крайний ведомый, и снял его концевой фрегат, когда Казик раздухарился и третий заход вставил. Ну и влез под залп «бофорсов». Бомберы развернулись, пока мы вредничали и через пятнадцать секунд после нашего выхода из крайней атаки, добавили с двух направлений, про них самые великие моряки мира вообще забыли. «Кабилдо» загорелся после первого захода. Сильно горел и носом садился. А другой, после захода бомберов, взорвался, и сразу на борт повалился.

— Это был десантный корабль-док «Белли Гроув», вез три дивизиона артиллерийских гаубиц и боеприпасы к ним. На нем была фактически почти вся артиллерия крупного калибра первой волны десанта. Александр Назипович, коротко, одной фразой, что оказалось решающим фактором в вашем бою?