Страница 43 из 48
***
— Сука! — удар пришёлся в кирпичную стену, и я зашипел, опускаясь на холодную землю.
Я ненавидел себя. Рвал волосы, рвал душу и сердце, но ничто не превосходило это ужасное чувство. Ничто не могло быть ещё хуже. Я знал, что когда-нибудь этот день настанет, но, чёрт побери, почему я не мог подумать об этом раньше! Спустя грёбаных четыре года я должен расплачиваться за свои ошибки, а страдать из-за этого — девушка, которую я люблю.
Я обязан рассказать ей эту чёртову правду. И если произойдёт то же, что и с Кейси, я… я этого, блять, не вынесу.
Ненависть к себе иногда сталкивалась в схватке с ненавистью к моему бывшему лучшему другу — Максу. Он обещал, что выберется вместе со мной, а теперь плавает среди этих акул, не замечая, как сам становится ею. Он проиграл свою свободу и жизнь этому чёртову ублюдку.
Время не хотело останавливаться ни на секунду, жалеть меня и хотя бы немного остановить это солнце, что так неумолимо быстро уходит за горизонт. Правда её убьёт, она не поймёт, как не поняла однажды Кейси. Чёрт побери, где были мои мозги тогда?
Никто из парней не знал всей правды. И если во мне ещё остались какие-то силы, я должен рассказать об этом Ривер.
И только потом решать, что делать дальше.
— Ты не можешь сказать мне? Серьёзно, Гарри, серьёзно? — Луи психовал, как маленькая девочка, но порой один мой сердитый взгляд мог заставить его заткнуться.
— Где Ри? — я бросил взгляд на лестницу, ведущую на второй этаж и нахмурился.
В доме было так тихо. И только грёбаное биение моего сердца разрушало эту тишину.
— Она уснула в моей комнате, — Томмо опустил взгляд, устало вздыхая.
— Ты…
— Нет, это твоя задача — рассказать ей всё. Но Зейн нас всех чуть не спалил.
— Каким образом?
— Они с Найлом и Лиамом нашли Макса. И, кстати, вам лучше сегодня остаться здесь. Невилл и его дружки тусуются около твоего дома.
— Чёрт… — я зашипел и сжал кулаки. — Ты думаешь, она простит меня?
— Я вообще поражаюсь её терпению. Так сильно любит тебя, что, кажется, готова простить тебе всё. Давай, иди уже.
Я остановился в двух шагах от кровати Луи, где спала она. Такая красивая, я никогда не перестану восхищаться её красотой. Каштановые волосы были разбросаны по подушке, а чёрные густые ресницы лежали на ещё мокрых розовых щеках. Её алые губы, которые я так любил целовать, были слегка приоткрыты. Мейерс была слишком прекрасной, я находил её красоту удивительной ещё в первый день, как увидел её.
Её сон, наверное, был не таким крепким, и она проснулась, когда под моими ногами скрипнул пол. Я не был готов к тому, что она обнимет меня, но… так оно и было.
Ривер врезалась в моё тело, в моё и моё сознание, и я не мог назвать это просто объятием. Мы держали друг друга, берегли.
— Ты вернулся, — она тихо всхлипнула, утыкаясь носом в изгиб моей шеи. Я пытался вздохнуть, но снова ловил себя на мысли, что не могу дышать.
Я впервые видел её такой уязвимой.
— Так странно, что я уснула, ты…
— Ривер, подожди, — я прервал её, заставляя посмотреть на меня.
В её заплаканных глазах волны самого красивого на планете океана бились друг о друга, а застывшие в них слёзы — это и были те самые волны. Я терял себя в её взгляде. Там не было моего отражения.
Но там была моя душа.
— Ты обещал рассказать мне… — она опустила взгляд, и я словно бы вернулся в реальность.
Я вложил её холодную маленькую ладонь в свою и сел на край кровати, побуждая и её сесть рядом. Я не мог собраться с мыслями. Это было слишком тяжело для нас.
— Конечно, я обещал. И ты пообещай, что независимо от того, что я тебе скажу — ты будешь слушать сердце, а не эмоции. Хорошо?
Её молчание сводило с ума. Но я бы просидел в этой тишине целую вечность, лишь бы только избежать этой горькой правды обо мне.
— Хорошо.
И это было стартом к тому, чтобы я начал говорить.
— Ты помнишь первый день нашего знакомства? Я тогда, кажется, спрашивал, зачем тебя прислал Шон? — она неуверенно кивнула. Я продолжил, но говорить было слишком тяжело. — Ты потом ещё много спрашивала о нём, и теперь пришло время мне рассказать об этом человеке, о моём прошлом и настоящем.
Я сделал глубокий вдох, и совсем немного расслабился, понимая, что она все ещё держит мою руку.
— Когда у Марни только начинались приступы, а вся её жизнь уже висела на волоске, мне было восемнадцать. Чтобы покупать все эти препараты, мама устроилась на две работы, ну, а я не пошёл учиться в колледж, а начал искать работу. Это был период, когда всё зависело от общества, в которое ты попадёшь. Так получилось, что попал я не в самую лучшую компанию… Я случайно познакомился с Максом, — он почти спас меня однажды, —, а он, в свою очередь, просто предложил заработать. Я тогда ещё не знал, с кем он был связан.
— Я хорошо играл в покер, это досталось мне от отца, поэтому в покерном клубе, куда и затащил меня Макс, я не видел ничего плохого. Я выигрывал у каждого в этом клубе, зарабатывал неплохие деньги на своих выигрышах, а мама думала, что я продаю попкорн в кинотеатре. Спустя только полгода скитаний по покерным клубам о моей такой странной удачливости пронюхал их главный — Шон Фёррел. Он сказал, что мне не место среди английской «интеллигенции» в виде пьяниц и просто азартных идиотов, и предложил работать лично с ним. Это спасало меня, так как состояние Марн всё ухудшалось. Поэтому я согласился, сам себе подписав смертный приговор. Дело в том, что они ходили в различные казино Лондона и обманом выигрывали деньги у богатеньких недоумков. Шон играл в покер, а за всем этим стояла целая шайка жуликов, одним из которых был и я. Я ненавидел то, что делаю, однако мне нужны были деньги. Но дело в том, что у меня была колода карт, которую все прозвали «счастливой». Я выигрывал только, когда мы использовали эти карты.
Ривер замешкалась и обернулась, чтобы что-то взять. Она продемонстрировала мне колоду, и я кивнул.
— Это они?
— Мой отец играл в покер. Был лучшим игроком. Он отдал мне эти карты, сказав, что они действительно приносят удачу. Я не верил в это, но каким-то образом, его слова неоднократно подтверждались. Об этом узнал Шон, а я не был посвящён в его хитрые планы. Он пригласил меня на две партии. Первую я выиграл, а вторую… он решил разложить свои карты.
— И ты проиграл?
— Да.
— На что вы играли?
А вот теперь и настал этот момент.
— Он не стал требовать с меня денег, зная о Марни. Но… он пообещал, что отберёт то, что слишком дорого мне. Поставил перед выбором: карты или любовь.
— Ты выбрал любовь, — она горько усмехнулась.
— Эта колода была не источником богатства. Она была памятью об отце, я не мог отдать её этому грязному ублюдку, а понятие «любовь» вообще казалось мне полным бредом. Я был уверен, что никогда не встречу девушку, которую полюблю, поэтому так легко на это согласился. Я не всё рассказал тебе о Кейси. Она сбежала от меня, потому что у неё была на это причина. Шон вернулся и угрожал мне, что заберёт её в свой клуб, к акулам. Я не мог допустить этого, а сейчас… сейчас происходит тоже самое.
Не медля ни секунды, я опустился перед ней на колени и взял её руки в свои. По щекам бежали холодные слёзы, но её лицо оставалось равнодушным.
— Прости меня за это, — я поцеловал её руки, — тогда я и представить не мог, что полюблю так отчаянно, как люблю тебя, я не знал, что мне придётся расплачиваться за ошибки прошлого. Прости. Я пойму, если ты уйдёшь.
— Значит, этот Шон может забрать меня? — её голос дрожал. В каждом звуке был слышен страх.
— Нет. Нет, он дал мне второй шанс. Я отдам ему эти чёртовы карты, и тогда он забудет о нас, — пытаясь успокоить девушку, я сражался со своими же страхами.
Но я боялся не за карты.
Она возненавидит меня.
Сбежит, улетит в свой Париж и никогда не вспомнит, потому что я был плохим человеком и делал ужасные вещи в прошлом.
Но то, что она ответила мне…