Майкл знает

Я в ужасе бросаю взгляд на стол, где горлышко бутылки указывает на черноволосого футболиста — Шепли. С моих губ слетает вздох облегчения, что не остаётся незамеченным Майклом.

— Что, дорогая, не пережила бы мысль о том, что твой цветочек достанется кому-то другому? — с легкомысленной улыбкой говорит он.

Раздражённо вздыхаю и закатываю глаза. Пока Трейси и её приятель развлекаются в чулане, я испепеляю взглядом беззаботного Майкла. Вот бы можно было выжечь в его лбу дыру…

— Я в чем-то провинился? — невозмутимо спрашивает он, отпивая пунш и покачивая ногой в такт музыке.

Сжимаю челюсти и закрываю глаза, стараясь достигнуть душевного равновесия. Мне просто необходимо сейчас собраться с мыслями и не вылить на него пунш, не расцарапать эту хитрую морду и не высказать всё, что накопилось у меня за эти бесконечные полчаса.

— Нет, пей свой пунш, — с улыбкой отвечаю я.

Трейси и Шепли выходят из чулана недовольные. Или они не успели закончить начатое, или разругались в пух и прах. Выражения их лиц наталкивают меня на одну мысль, и я резко хватаюсь за бутылку на столе.

— Моя очередь! — с улыбкой отвечаю я и даже не кручу её, нарочно указывая горлышком на оторопевшего Тёрнера. — О! Какое совпадение, это судьба милый, ты так не думаешь? А ну-ка пошли!

Он не успевает даже выпустить грязную шуточку или хотя бы просто удивиться, когда я хватаю парня за воротник его бомбера и тащу в сторону чулана. Я не уверена точно, но кажется в спину нам кричат что-то вроде: «Задай жару, Майкл!», «Мне нравится эта девчонка!» и «С таким настроем они разгромят чулан Стива!». Усмехаюсь и заталкиваю Тёрнера внутрь. Вот с последним я точно согласна.

Мы с шумом вваливаемся внутрь, и я толкаю Майкла к стене. Он поднимает ладони, сдаваясь и не переставая смеяться.

— Эй, тигрица, полегче!

Опираюсь рукой о стену справа от его головы, а сама наклоняясь критически близко к его лицу. Угроза, которую он читает в моем взгляде, кажется, вообще не беспокоит этого самодовольного идиота.

— Разговаривать так будешь со своими школьными подстилками, которых ты разводишь.

Тёрнер хмурится, уставившись на меня, как на ту мумию, что открыла нам дверь часом ранее. Невинность его меня поражает и раздражает. У нас шесть с половиной минут.

— Сколько таких, Майкл? Сколько девушек ты развёл, притворяясь великим гуру отношений? Кто ещё к тебе обращался за помощью?

Он вдруг прикрывает глаза и прикусывает нижнюю губу.

— Чёрт… Сара, я всё объясню.

— Мне очень любопытно послушать! Поверить не могу, я доверяла тебе, слушала тебя с открытым ртом и даже записывала твои бредни! Думала, ты помогаешь мне, искренне помогаешь! Защищала тебя!

— Сара, ты сказала, что выслушаешь. Позволь мне всё объяснить. И умерь свой пыл, иначе я быстро найду ему применение, — на лице его быстро вырисовывается ухмылка.

Резко отстраняюсь, широко раскрыв рот. Уму непостижимо! Даже в такой ситуации он продолжает оставаться самовлюбленным жигало. И снова, как удав, снова спокоен и непоколебим! Да он вообще не нервничает!

Я что, не выгляжу угрожающе в этом костюме ведьмы?

— Когда Бобби обратился ко мне за помощью, сказав, что я должен помочь одной влюблённой девчонке… — медленно начинает он. Тяжело дышу и смотрю в его зелёные глаза. В них нет лукавства, но это не делает его менее хитрым и продуманным ходком. — Я сразу отказался, но он так просил, что я не смог не помочь братишке. Потом я увидел тебя.

В полугневном сознании мелькает одна безумная мысль, вызывающая холод по всему телу, и я мгновенно её озвучиваю:

— Скажи честно, ты на меня поспорил?

Майкл мгновенно округляет глаза, а затем тяжело вздыхает, потирая переносицу.

— Ты с ума сошла? Для этого у меня есть школьные торчки.

— Ладно, — раздражённо рявкаю. — Что было дальше?

— Когда я увидел перед собой тебя, ты ещё тогда упала, подслушивая у двери… я сразу решил, что помогать такой красивой девчонке склеить какого-то нелюдимого придурка не буду. Он просто тебя не достоин. А я достоин.

Удивление волной сбивает меня с ног. Смотрю на Майкла, словно передо мной стоит совершенно незнакомый мне человек, и нервно сглатываю, ожидая дальнейших слов.

— Ни о каком сотрудничестве и речи быть не могло.

— И поэтому ты отказал мне в первый день?

Он кивает, обводя взглядом моё лицо.

— Потом я обмозговал твоё предложение и пришёл к выводу, что я прав. Ты не для него. Ты для меня, Сара. Наивная девчонка с огромными голубыми глазами, что верит каждому моему слову. Ты должна быть со мной, а я с тобой. Все уроки, которые я давал тебе, были нацелены лишь на то, чтобы отдалить тебя от Люка. Но ты такая упрямая, что никак не могла понять: слепая вера в свой выбор не означает верность ему.

— О чём… о чём ты говоришь? – обескураженно шепчу я, не находя других слов.

Майкл делает шаг ко мне. У нас осталось пару минут, может, чуть больше, а вот воздуха не осталось совсем.

— О том, что ты сама себе придумала Люка. Его не существует. Есть лишь образ в твоей голове, к которому ты тянулась. А потом появился я. Скажи, что там с твоим образом? Он всё такой же чёткий? Ты всё так же к нему стремишься? Когда подолгу смотришь на мои губы, когда вздрагиваешь, встречаясь со мной взглядом, когда смущённо улыбаешься, когда твои щеки вспыхивают румянцем от моих прикосновений — ты стремишься к нему?

От его прямого взгляда и слов его прямых мне становится не по себе. Я делаю шаг назад, упираясь спиной в закрытые двери чулана, и Майкл терпеливо ждёт, когда я приду в себя. Он мнит себя хищником, загнавшим добычу в тупик, но я резко выпрямляюсь и гордо вздергиваю подбородок.

— Какой же ты самоуверенный, Майкл Тёрнер.

— То есть, ты отрицаешь мои слова? — он поднимает брови.

Я уверенно киваю, но мгновенно попадаю в ловушку, когда он вдруг оказывается рядом, хватает меня за талию и впечатывает меня в стену напротив. Рост его внушающий, и он наклоняется над моим лицом, не медля ни секунды прежде, чем меня поцеловать.

Разумеется, с нападением на мои губы его губ все мои жизненные процессы вмиг замедляются. Я выдыхаю и приоткрываю рот, позволяя его языку ловко проскользнуть внутрь, переплетаясь с моим языком. Не знаю и не могу описать свои эмоции и чувства, лишь внутренняя дрожь и желание никогда не прерывать этот контакт овладевают мной. Касаюсь ладонями его шеи, пока он сжимает руками мою талию, перебирается на бёдра, а затем мы слышим звон колокольчика.

Я резко вздрагиваю, а он разрывает поцелуй. Наши лбы соприкасаются, наши взгляды приклеены друг к другу, наше тяжёлое дыхание разрывает зловещую тишину чулана. А затем он ухмыляется и говорит:

— До сих пор отрицаешь, О’Нил? Подумай, мы созданы друг для друга, ты… ты безумно сильно нравишься мне и я просто не могу позволить тебе быть с этим отшельником — Морингом.

Твою мать.

В удивлении приоткрываю рот, не зная, как реагировать на его слова. Всё внутри дрожит, губы горят, тело горит, и душа моя сгорает, прежняя душа, а на месте её рождается новая, что всеми силами тянется к Майклу Тёрнеру.

— Эй, ребята, похоже, вы там увлеклись! — голос одного из футболистов звучит совсем близко, и только сейчас я понимаю и принимаю наше с ним положение.

И ухмылка его дьявольская, словно он победил, раздражает меня и выводит из себя. Я качаю головой и резко отталкиваю от себя парня, выбегая из чулана под удивленными и усмехающимися взглядами его друзей.

Куда бежать — не знаю. Подальше от этого цирка, уж точно.

========== Урок 11. Никаких уроков. ==========

Если бы меня спросили — раздражал ли меня Майкл Тёрнер, я бы рассмеялась этому человеку в лицо. Раздражал ли он меня?

Ну что вы. Я всего лишь хотела его убить.

Он растоптал моё доверие, выставил меня полной дурой и целых две недели держал меня за идиотку. Я ослепла, оглохла и лишилась прочих органов чувств рядом с ним. Я опиралась лишь на него, на его ощущения и на его мысли. Слепо верила ему и считала своим учителем. Я была влюблена в Люка Моринга, надеясь на помощь Майкла взамен на его условие. Теперь я поняла, каким было условие Майкла Тёрнера — стать его девушкой.