California

— Почти. У нас дела.

— А дела не подождут? — актриса сладко зевает и сползает на подушки, потягиваясь. Джефф следит за каждым её движением, стараясь направить мысли в правильное русло. — Сколько сейчас, восемь?

— Шесть, Эмма, — Джефф поднимает брови.

Девушка широко распахивает глаза и в недоумении смотрит на капитана.

— Ты с ума сошёл? Сегодня суббота! Вы-ход-ной!

— И что? — улыбнувшись, капитан обводит взглядом её обнажённое тело, и улыбка его становится ещё шире. — У нас появились срочные дела.

Минуя раздражение, негодование и влюблённость, Эмма находит в себе силы отнять у Джеффа одеяло, натягивает его до самого подбородка и переворачивается на другой бок.

— Не думаю, что в шесть утра могут быть дела более срочные, чем сон, — вяло лепечет она и прикрывает глаза.

В спальне становится непривычно тихо. Любой может позавидовать терпению и выдержке Джеффа, однако в эту же секунду он не выдерживает, встаёт с кровати и подхватывает на руки этот сонный свёрток из одеяла и Эммы. Блондинка пробуждается мгновенно, громко вскрикнув и вцепившись в его спину ноготками. Её белые кудри свисают к полу, руки беспомощно висят в воздухе, пока он держит её за ягодицы и несёт в сторону выхода из спальни.

— Ты что творишь?! Дурак! Отпусти!

Джефф смеётся, открывает дверь в ванную и ставит Эмму на ноги. Девушка уже готова взвалить на него новый поток ругательств, когда на неё обрушивается очередная волна шока. Капитан включает кран, набирает в ладони холодную воду и выплескивает её на недоуменное личико блондинки. Эмма широко раскрывает рот, в ужасе наблюдая за тем, с каким спокойствием он берет полотенце и вытирает её лицо.

— Ты что, головой ударился? — шепчет она, застыв, как маленький ребёнок, терпеливо ожидающий, когда его умоют и отнесут обратно в кроватку.

Джефф отстраняется, кладёт полотенце на место и с улыбкой смотрит на свою девушку.

— Я тебя разбудил, умыл, разозлил. Теперь ты готова.

— К чему? Что за бред ты творишь с утра?

— Пойдём, осталось тебя переодеть.

Его тон, его поведение, его идиотские поступки, подкреплённые настоящими садистскими наклонностями — всё это безумно раздражает Эмму. Где-то в глубине души она знает, что Джефф делает это нарочно, словно хочет, чтобы она расцарапала его очаровательную мордашку. Но разве такое может быть?

Тем не менее, любопытство берет верх над желанием расправиться с этим любимым чудовищем, и Эмма неуверенно плетется за ним в спальню. Вчера она всё же нашла в себе силы разобрать свои вещи, и даже половину умудрилась запихнуть в его и так пустующий шкаф, так что для капитана не стало проблемой достать оттуда её спортивные шорты и футболку. Девушка хмурится и смотрит на разложенные на постели вещи, нервно заламывая пальцы.

— И что теперь?

— Одевайся, — бросает он и без единого объяснения выходит из комнаты.

«Интересно начался наш первый день совместной жизни. Но с ним разве может быть по-другому?» — думает Эмма, стягивая через голову безразмерную футболку своего мужчины и направляясь в сторону ванной. Забота Джеффа, конечно, бесценна, но она ни за что не доверила бы ему умывать своих детей — он просто живого места на их лице не оставит своими грубыми ручищами! Взгляд голубых глаз цепляется за две зубные щётки на полке, и улыбка трогает её разрумянившееся лицо. Пока она собирается, в голове мелькают тысячи версий дальнейшего развития событий. Может быть, они пойдут бегать на набережную? Он заставит её упражняться? Может, потащит её в лес и прикажет рыть самой себе могилу? Или просто ему нравится, когда по его дому ходят девушки в спортивной одежде? А как много девушек у него было?

Эмма резко замирает, уставившись на свое отражение в зеркале. Невыспавшаяся и недоуменная девушка с небрежным хвостиком пшеничных волос недовольно фыркает на актрису. Она ведь никогда его об этом не спрашивала! Почему, почему она не интересовалась? Что, если Джефф был женат и у него есть дети?

— Эмма, ну что ты там застряла?

Бесконечные вопросы и сомнения тонут в хриплых нотках его голоса. Девушка мотает головой, затягивает хвост и выходит из ванной комнаты, обводя взглядом капитана, прислонившегося спиной к стене и сложившего руки на груди. Джефф довольно улыбается её наряду и хватает блондинку за руку, переплетая пальцы. Эмма улыбается, чувствуя немыслимое тепло от прикосновения. Она уже соскучилась, она так сильно соскучилась по близости с ним.

— И куда теперь?

— На задний двор.

Они спускаются по ступенькам на первый этаж, Джефф открывает для неё дверь на кухне, которую Эмма прежде не замечала. Они оказываются на небольшой веранде. Одинокий стул, куча пожелтевших листьев, какое-то дерево, газон и высокий деревянный забор — всё, что встречает Эмму на заднем дворе. Она думает, возможно, он привёл её сюда убраться, и попутно подмечает про себя, что Джефф не ярый любитель чайных посиделок на свежем воздухе. Девушка ёжится от прохладного осеннего ветра и тихо хихикает, представляя своего сурового капитана, завернутого в плед в кресле-качалке и с книгой в руке. О, это обязательно был бы какой-нибудь эротический роман для домохозяек!

— Я очень рад, что ты, наконец, начала подавать признаки жизни, но у нас мало времени, — хриплый голос полицейского вырывает Эмму из своих сумасшедших фантазий.

Она тяжело вздыхает и поднимает голову на своего мужчину. Стоит, весь такой идеальный этим ранним утром. И не нужны ему никакие консилеры, никакие карандаши для бровей, чтобы встретить этот день таким безупречным. Слегка помятый, с этой щетиной и сонными голубыми глазами, в тренировочных штанах и в серой футболке — статус «самого горячего полицейского» по праву присуждается ему. Джефф качает головой, усмехаясь её в чём-то даже фанатичному взгляду, берет девушку за руку и ведёт на середину двора. Она снова послушная, снова готова делать всё, что он пожелает. До первой ссоры.

— Что ты задумал? — Эмма стоит напротив него, сложив руки на груди и наблюдая за тем, как он возвращается на веранду и берет этот одинокий стул.

— Помнишь тот день, когда ты с кулаками накинулась на тренера бойцовского клуба?

Щёки Эммы мгновенно вспыхивают румянцем, когда в памяти всплывает тот самый день. «Ага, значит, решил вспомнить все мои грехи и закопать меня на заднем дворе своего же дома. Прямо сюжет для фильма ужасов!» — отмечает про себя девушка. Она кивает. Джефф ставит стул рядом с ней и становится напротив.

— Тогда мы договорились, что я буду учить тебя драться. Но потом налетели маньяки, наркоманы и просто ушлёпки, так что пришлось с этим повременить. Думаю, сейчас самое время.

Её реакция ожидаема. Эмма сдвигает брови и в недоумении смотрит на Джеффа, пытаясь собрать его слова в целое предложение. Он самодовольно улыбается и оценивает ситуацию. Но как, как до её неокрепшего и сонного сознания донести, что ему надоело каждые три с половиной секунды переживать о её целости и сохранности, вылавливать каждого придурка, кто позарится на эту строптивую актриску, находить у себя седые волосы и просыпаться среди ночи в холодном поту оттого, что снова приснилось, как очередной шизик увозит его любимую птичку куда подальше? Все эти переезды, все его наставления и нравоучения — следствие её проблемности, её неумения смирно сидеть на своей упругой пятой точке и повторять сценарий, быть хорошей девочкой и не привлекать к себе всяких имбецилов. Если бы только была такая возможность, Джефф с радостью доверился бы ей, просто любил бы её и получал кайф от её любви. Но пока всё, что он получает — дёргающийся глаз и приближение нервного срыва.

— Ты разбудил меня в шесть утра, окатил ледяной водой и потащил в лёгкой одежде на такой холод, чтобы научить драться? Ты, должно быть, шутишь.

Джефф устало трёт переносицу.

— Я не шучу. Я должен быть уверен в твоей безопасности.

— Я встречаюсь с капитаном полиции, живу в его доме и более чем уверена, что на моем телефоне уже установлен какой-нибудь маячок на случай, если меня украдут, — на этих словах полицейский отводит взгляд — конечно, конечно он установлен, уже недели две как он знает о каждом её передвижении, иначе никак. — Все в участке знают меня по имени. Куда ещё безопаснее-то?