Сара знает

Лицо моё озаряет улыбка. Что-то тёплое разливается внутри, — может быть, это не удовольствие, но оно точно прочнее и глубже мимолетной страсти.

— Очень жалею, сейчас как заору на весь дом, что меня насилуют.

Тёрнер ухмыляется и снова припадает к моим губам. На лице его выступила испарина, волосы прилипли ко лбу, взгляд затуманился страстью, но, черт подери, насколько же он красив в этот момент и как же мы с ним сейчас близки. Только от одной мысли об этом можно словить парочку оргазмов.

— Боюсь, — прерывисто шепчет он, спускаясь поцелуями к моей шее и ключицам. — Бобби не понравится то, что он увидит.

Вскинув голову в удовольствии, получаемого от ласки его рук и поцелуев, я подаюсь навстречу его ускорившимся движениям.

— О Бобби будем говорить? — спрашиваю я, крепче прижавшись к нему.

В ту же секунду он вздрагивает, а чувство наполненности, чего-то лишнего, вновь возникает внутри. Тяжело задышав, Майкл роняет голову на моё плечо и тихо усмехается, а через пару мгновений смешок перерастает в откровенный хохот. Остекленевшим взглядом я прожигаю пространство перед собой, ожидая всё-таки немного иную реакцию после нашей первой близости.

— Ты почему смеёшься? — хрипло шепчу я, в недоумении заглядывая в его глаза.

Он выглядит счастливым, раскрасневшимся, и таким, черт возьми, горячим, что я совсем не против второго захода, желательно так, чтобы удовольствие пронзило нас обоих. Наконец, отдышавшись, он прикусывает губу и качает головой.

— Я кончил в тот же момент, когда ты заговорила о моем брате. Мне срочно нужен психолог.

— О боже! — расхохотавшись, я толкаю Тёрнера в грудь, отчего парень непроизвольно отходит на несколько шагов от меня.

Только сейчас я понимаю, в каком положении нахожусь перед ним. Под его тяжёлым взглядом в меня вселяется откуда-то взявшееся смущение, и не успевает Тёрнер приблизиться со своей лисьей ухмылкой, я выставляю руку вперёд.

— Это несправедливо, я получил удовольствие, а ты нет, — качая головой, говорит он.

— Ну, теперь я знаю, что для того, чтобы получить оргазм, нужно всего лишь подумать о Бобби или услышать его имя, спасибо.

Я спрыгиваю со стола, так и не позволив ему осуществить задуманное. Потому что в этот самый момент вместе со смущением ко мне приходит и другое чувство — собственничество. Страсть окончательно покидает меня, и я поднимаю с пола футболку Тёрнера, стараясь правильно сформулировать свою мысль.

— Стефани, — моё тихое бормотание достаётся полу. — У вас ведь ничего не было, пока я лежала в отключке, да?

Усмешка, грязная шутка, отрицание, оскорбление, — я ожидаю услышать всё, что угодно. Но мне отвечает его молчание. Я поднимаю на него удивлённый взгляд и вопросительно выгибаю бровь.

— Майкл?

— Она сама обо всем расскажет тебе.

Ком застревает в горле, сердце уходит в пятки. Вовремя я, конечно, вопрос задала. Идиотка.

— Почему не ты?

— Потому что это изначально ваше с ней дело.

Это моё уже сотое ошеломление за утро, — видит бог, не последнее. Но чувства все вмиг обостряются, хочется свернуться клубком на этом чертовом полу и горько разрыдаться от досады и ненависти сначала к себе, а потом уже к этому рыжеволосому дьяволу. Тем не менее, рывком подняв с пола самоуважение и упавшую челюсть, я вылетаю из его комнаты подобно ведьме на метле.

Почему-то смотреть ему в глаза сейчас совсем не хочется. Да и себе тоже.

***

Мысль о том, что мною грязно воспользовались не отпускает меня оставшиеся пару часов до урока. Первый я всё же решаю бессовестно прогулять, позволяя себе ещё немного пострадать. В конце концов, виновата я во всём сама. Знала, на что шла и на что способна эта рыжая задница. Сама ему предложила за Стеф приударить, сама ему позволила взять себя на этом чертовом столе.

Доползти до школы мне удаётся с трудом. Может быть, если бы не надежда на счастливый исход, что теплилась в моей душе до этого самого момента, я бы так и не появилась в школе. Но после просто адской лекции по искусству, а затем одного виноватого взгляда Стефани, направленного в мою сторону, я понимаю — дело дрянь.

Она перехватывает мою руку в коридоре.

— Пойдём, надо серьёзно поговорить, — тихо бормочет она.

Я знаю, о чем будет идти разговор, но все же послушно следую за ней, едва волоча ногами. «Ох, милая Сара, извини, но я больше не лесбиянка. Прости, говоришь, первая в него влюбилась? А я первая его уложила, как тебе такое?» — этот паршивый сценарий без остановки звучит в моей голове, приобретая всё новые детали. Почему я убежала из дома Майкла, как только он сказал, что мне надо с ней поговорить? Почему не устроила скандал, не расцарапала ему лицо?

Вероятно потому, что я действительно хотела поговорить со Стефани и не терзать себя выводами заранее.

Когда мы заходим в пустой класс биологии, я в ужасе открываю рот. Место, с которой началась моя сделка с Тёрнером. Очень символично, спасибо, Стеф.

— Мне ужасно неловко сейчас, — девушка берет обе мои руки и несильно сжимает их.

Хочется выстрелить себе в лоб. Это крах, они точно переспали! Потому что Стефани по определению не бывает неловко. Кто ещё мог вбить в неё это, как не Майкл?

— Вчера на вечеринке кое-что произошло.

Сердце сжимается от страха.

— Я думаю, ты должна это знать, потому что…

Голова кружится.

—… потому что теперь твоя гетеросексуальность может спать спокойно.

Ну и потаскун же ты, Майкл Тёрнер.

— Ведь вчера я осознала для себя одну очень важную вещь.

— Пф, ну, потрахались, и потрахались, мне то что, — выдернув свои руки из хватки подруги, я в обиде фыркаю и подхожу к окну.

За спиной моей раздаётся воодушевленный голос Стефани, и вот желание спрыгнуть с четвертого этажа уже не кажется таким опрометчивым.

— Так ты правда не против?!

— Нет, — не оборачиваясь, отвечаю я.

Нужно было послушать её, нужно было поддаться ещё тогда, до встречи с Тёрнером. Что я заладила — парни, парни? Решено: я ухожу в лесбийские ряды.

— Боже мой, я так рада! Мне нужно срочно поделиться этим с Дани!

Повернувшись к подруге, я обвожу её счастливое лицо недоуменным взглядом. Ни черта не понимаю.

— А причём здесь Дани?

— Ну, я же сказала, — Стеф улыбается и проводит ладонью по лицу. — Вчера мы напились, чувства вспыхнули с новой силой, и мы обе поняли, что не можем друг без друга. Прости, Сара, я правда пыталась склонить тебя на свою сторону, но ты в упор меня не замечаешь! Кстати, куда ты вчера исчезла?

Последующие слова Стефани проходят уже мимо меня, потому что, счастливая, я вылетаю из кабинета и что есть мочи несусь в сторону кафетерия, где обычно зависает этот рыжий бес. Но я не успеваю даже вырулить из коридора, когда вписываюсь в чью-то широкую грудь.

Он хватает меня за плечи и отстраняет от себя.

— Я здесь, потому что подслушивал, а не потому, что это знак судьбы, — ответив на мой мысленный вопрос, Тёрнер хватает меня за руку и уводит как можно дальше от чёртова кабинета биологии. — Ну что, ты уже придумала способ, которым меня кастрируешь?

Я с силой пихаю его в грудь, буквально припечатывая довольного Тёрнера к стене.

— Ты знал, что Стеф и Дани сошлись!

— Да, — самодовольно улыбается он. — Вчера, пока ты пускала слюни во сне, я стал свидетелем отменной лесбийской порнушки в комнате Бобби. Там теперь така-а-ая аура! Отпад.

— Но почему ты не сказал мне это утром? Я думала, ты играешь с обеими.

Закатив глаза, Майкл впервые за долгое время выглядит серьёзным. Он проводит ладонью по моим волосам, а губы его растягиваются в улыбке.

— Хотел убедиться, как быстро ты бегаешь. А если серьёзно, я поклялся Стефани, что позволю ей первой рассказать тебе об этой маленькой шалости. Глупышка думала, что тебе изменяет. А я думал, что она просто слишком восприимчивая.

— Что это значит?

— Ты ведь не считаешь, что эта Дани просто так появилась в нужное время в нужном месте? Я пробил по своим каналам-стукачам, с кем встречалась наша амазонка за всё время, нашёл более-менее симпатичную и подсунул ей.