Сара знает

Остолбенев, я пытаюсь придать его словам смысл, но совсем не узнаю Тёрнера — будто мы поменялись ролями. Почему мне сейчас хочется повиснуть на его шее и никогда не отпускать, даже на пару секунд, чтобы достать для меня футболку? Почему сейчас в этом свете он кажется мне ещё более привлекательным, чем обычно, и почему он, вообще, выглядит таким серьёзным? Не пытается приставать, не отпускает свои чёртовы шуточки, от которых ноги подкашиваются? Он обнаглел? Где, где мой Майкл Тёрнер?!

Я в обиде сглатываю и киваю, чувствуя, как кружится голова. Оперевшись о раковину, молча наблюдаю за тем, как он подходит к двери, а затем словно какой-то внутренний голос вдруг начинает неистово орать на меня и осыпать угрозами, только бы я не бездействовала. Это и заставляет меня резко подорваться с места и метнуться за Тёрнером, разворачивая его к себе лицом и припечатывая спину парня к поверхности двери. Опешив, он не сразу понимает, что произошло, но я и не даю ему такой возможности, поднимаясь на носочки и касаясь своими губами его губ. Я быстро вхожу во вкус, целуя его, кусая его нижнюю губу и чувствуя немыслимое облегчение, когда он отвечает на мой поцелуй, опуская руки на мою талию и проникая своим языком мне в рот. В следующую секунду мы меняемся ролями, и к двери прижата теперь оказываюсь я. Оперевшись ладонью о деревянную поверхность, Майкл продолжает целовать меня, блуждая свободной рукой по моей спине и талии, опускаясь поцелуями на шею и покусывая её так, что ноги от таких ощущений подкашиваются. Приятная истома, разлившаяся внизу живота, мурашки по всему телу, путаница в голове, — лишь малая часть того, что я чувствую сейчас. Наши губы снова встречаются, языки сплетаются, заставляя меня тихо застонать от удовольствия. Он отстраняется лишь на секунду, чтобы заглянуть мне в глаза, и этот оттенок зелёного окончательно сводит меня с ума.

— Боже, храни моё целомудрие, — тихо шепчу я, прежде чем мы, целуясь и сбивая все на своём пути, выходим из ванной и следуем в его комнату.

Комментарий к Попытка 8. Следи за языком

Осталось совсем немного глав до конца :) очень надеюсь узнать ваше мнение ❤️

========== Попытка 9. Не вспоминай ==========

Падать с крыши небоскреба лицом в асфальт, провести ночь на электрическом стуле, заглянуть в берлогу к кровожадным гризли — всё это всё равно никогда не сравнится с похмельем.

Первое, что я ощутила, открыв глаза — тяжелейший груз на своём теле, будто на мне лежал человек или, может быть, вагон людей. Повернув голову настолько, насколько она, разрывающаяся от боли, смогла себе позволить, я встретилась взглядом с совершенно незнакомой стеной. К счастью, на мне никто не лежал, кроме огромного груза ответственности, который вдруг решил объявиться спустя целую ночь шатаний неизвестно где.

Затем мне показалось, что к кровати меня привязали. С трудом пошевелив кистью руки, я всё же нашла в себе силы поднять её к потолку. Отлично, руки и ноги целы.

А теперь главное: где я и что со мной?

— Все пять пальцев на месте?

Знакомый бархатистый голос заставляет меня нервно вздрогнуть и повернуть голову в другую сторону, где я замечаю сидящего в кресле Майкла. Ехидная улыбка, растянувшаяся на его губах и отсутствие майки говорит мне о том, что это я зря сейчас так спокойно лежу и ресничками хлопаю.

— Если нет — не расстраивайся. Для самого главного понадобится всего три, — продолжает он.

Резко приняв сидячее положение, я скидываю с тела одеяло и обнаруживаю себя в мужской футболке. Сухость во рту такая, что и сглотнуть больно, и в ту же секунду я перевожу взгляд обратно к ухмыляющемуся Майклу.

— Что я зде… — мой предсмертный хрип срывается, заставляя Тёрнера с укором покачать головой, схватить с прикроватной тумбы стакан с водой и протянуть его мне. — Спасибо.

Сделав несколько жадных глотков, я отдаю стакан трясущимися руками. Да меня всю колотит! Во-первых, от похмелья. Во-вторых, от пустоты в голове. Что, что, что произошло?

— Мы переспали?! — наконец, обретя дар речи, почти кричу я.

Зелёные глаза прожигают меня насквозь, и Майкл садится на кровать, бесцеремонно подвинув меня к стене. Наши лица оказываются бессовестно близко друг к другу, и я спешу отпустить его взгляд, пытаясь восстановить хронологию вчерашних событий. Стефани, её бывшая, руки Тёрнера на моей талии. А потом я на него напала.

Ох, боже мой.

— Малышка, — он укладывается на спину и закидывает руки за голову. — Если бы мы переспали, ты бы это запомнила.

В голове путаница, но если не учитывать, что меня в любую секунду может вывернуть прямо на его кровать, держусь я молодцом. Сквозь головную боль слышны только обрывки его фраз и всё та же пугающая ухмылка.

— Так мы переспали или нет?!

— Не-а, — с разочарованным вдохом произносит он и поворачивает голову ко мне.

Глаза мои расширяются в неистовом любопытстве.

— А почему?

В удивлении выгнув бровь, Майкл придвигается ко мне слишком близко, цепляется пальцем за края, видимо, его футболки. Сердце моё колотится в где-то в животе, там же, где все органы уже стянулись в узел то ли от страха, то ли ещё бог знает от чего. В его присутствии я ведь вообще соображать не умею. Словно кто-то нажимает на моей голове кнопку «выкл», и мозг мой перестаёт функционировать.

— Некрофилия — не мой профиль. Обратись к Морингу.

Закатив глаза, пихаю парня в грудь и отстраняюсь. Злобный прищур как нельзя кстати — так он не догадается, что я просто откровенно пялюсь на его торс. Боже, храни эти кубики. Желательно подальше от меня.

— Мы спали вместе?

— Да, — довольно отвечает он, проводя языком по нижней губе.

— Но почему ты сидел в кресле?

— Чтобы когда ты проснулась и увидела меня — не бросилась с кулаками избивать желанную плоть.

На этих словах рассудок окончательно покидает меня, а челюсть стремительно встречается с полом. Он невыносимый, просто невыносимый придурок!

Словно чувствуя моё расшатанное состояние, Тёрнер снова облизывает губы, что вызывает во мне противоречивые чувства: хочется его и задушить подушкой, и зацеловать до смерти. В любом случае, исход один. Душить его я не пробовала, а вот с поцелуями у нас вчера всё как-то неплохо сложилось.

— Что было после того, как мы поцеловались в ванной? — без тени смущения спрашиваю я.

В глазах Майкла зажигаются искры веселья, словно я напомнила ему о чем-то забавном. Щёки мгновенно реагируют на эту эмоцию яростным румянцем, и я прикладываю к ним ледяные ладони, всё ожидая, когда же этот идиот выдержит драматичную паузу и расскажет, в чем я облажалась.

— Мы зашли в мою комнату, — рука парня ложится на моё бедро, и я мгновенно отдергиваю её, чувствуя, как пылает кожа на месте прикосновения. Но Майкл плевать хотел на мои запреты, и после четырёх попыток я все же сдаюсь, позволяя ему меня лапать. — Подошли к этой кровати…

— Слушай, если ты пробуешься на оператора в секс по телефону, то у тебя неплохо получается, только давай уже, переходи к главному.

— Получается? — Тёрнер придвигается ближе с привычной уже чертовщиной в глазах. – Ты завелась?

— Сейчас я заряжу тебе коленом по яйцам, Майкл, если ты не продолжишь, — нервно фыркаю я, держа ногу наготове.

— Они тебе ещё пригодятся.

Близость к нервному срыву и полёту со второго этажа заставляет мой глаз судорожно задёргаться. Наконец, усмехнувшись, Тёрнер решает меня пощадить.

— Ты начала раздеваться и это у тебя неплохо получилось. Кстати, молодец, что послушалась меня и надела то розовое бельишко, — на этих словах глаза мои округляются в удивлении, и я оттягиваю горло футболки, в надежде убедиться, что оно все ещё на мне. Конечно, он бы не отважился на такое. — Легла на кровать, вся такая разгоряченная и страстная, а когда я потянулся к резинке в ящик, а затем обернулся к тебе — ты была в отключке.

Из всех худших чувств мой организм выбрал именно стыд и похмелье, что ж, замечательно. Только вот первого в моих планах не было, — в конце концов, вчера я практически держала себя в руках, а желание наброситься на Майкла было только процентов на двадцать вызвано алкоголем. Что греха таить? Тёрнер был сексуален, а нахождение с ним в замкнутом пространстве всегда вытворяло с моим телом какие-то неописуемые вещи. Глупо было отрицать очевидное, сидя в два часа ночи на подоконнике со слезами и истеричным: «Боже мой, я втюрилась в него или нет?». Не втюрилась. Но Майкл Тёрнер — пока единственное безоговорочное подтверждение моей гетеросексуальности.