Criminal

— Входите.

Дверь со скрипом открывается, и Сара неуверенно заходит внутрь. Люк сидит на подоконнике с книгой в руках, а беспристрастное выражение его лица говорит о том, что он видел, как она заходила в их дом. Прокашлявшись, Моринг спрыгивает с подоконника и бросает книгу на кровать. Сара впивается любопытным взглядом в обложку.

— Дэниэл Киз, — вслух читает она, когда Люк вдруг испуганно округляет глаза и забирает книгу с кровати.

Последнее, что успевает прочесть Сара прежде, чем книжка оказывается в ящике его стола — обрывок названия «Таинственная история Билли…». Нервно сглотнув, она поднимает на Моринга удивлённый взгляд.

— Что это за книга?

— Обычный роман, — он усмехается и зарывается пальцами в светлые волосы. — Что ты здесь делаешь?

— Я ждала тебя в закусочной. Ты ведь читал мою записку.

Люк смотрит на Сару сначала в непонимании, а затем тихо чертыхается, вспомнив о договорённости. Он подходит к девушке с виноватой физиономией и поджимает губы.

— Прости, прости меня. Я чувствовал себя не очень хорошо после всех событий, а когда вернулся домой — завалился спать.

Она округляет глаза, отстраняясь.

— Но Бен сказал, что ты только пришёл.

Злость — неуловимая и моментальная, — вспыхивает в его чистых голубых глазах, в ту же секунду сменяясь разочарованием. Все эти неоднозначные и подозрительные эмоции на его лице вызывают мурашки по коже Сары, и она винит во всём холод их дома, а никак не внутренний страх и вновь проснувшееся недоверие к другу. Ей хочется вывести его на чистую воду, а затем она делает глубокий вдох и понимает — он не виноват ни в чем, на что падают её ужасающие подозрения. Саре необходимо ему верить, потому что их дружба — то немногое, что держит её на светлой стороне утопающего во тьме мира.

— Да, извини, я солгал, — он горько усмехается и вскидывает голову. Взгляд, который Люк возвращает к Саре, заставляет отпасть последние сомнения — он в отчаянии, в депрессии, но он не делал ничего плохого. — Всё дело в Адель. Она не даёт мне прохода. Только и твердит о том, чтобы я оставил тебя в покое. Поэтому я решил, что лучшим вариантом было бы избегать тебя. Но это невозможно… мы ведь друзья.

Вся бдительность и настороженность вдруг отходят на второй план, стоит ей снова услышать это имя. Рыжеволосая бестия, дважды унизившая её, — что ей нужно? Какая ей, черт возьми, разница — с кем общается Люк? У неё какая-то совершенно нездоровая одержимость своим младшим братом.

— Она меня тоже достаёт, — задумчиво отвечает Сара, пытаясь понять причину.

Он вздыхает и как-то совершенно неожиданно подходит ближе, заключая девушку в своих объятиях. Сара напрягается всем телом, но все же не отстраняется, она знает — ему нужна её поддержка. И когда Люк проводит ладонью по её волосам, она прикрывает глаза, чувствуя, как что-то неприятное разливается по всему её телу.

— Мне так не хватает тебя. Только тебе я могу рассказать весь ужас, который творится в моей душе.

Когда Люк отстраняется, Сара с любопытством заглядывает в его глаза.

— Так расскажи, — тихо отвечает она.

Завывший вдруг ветер заставляет форточку с силой стукнуться о раму, а Сару нервно вздрогнуть. Атмосфера этого места давит на виски, а от темно-синего полумрака комнаты Люка хочется бежать без оглядки. Девушка старается успокоиться, думая о чем-то безопасном. А вместе со словом «безопасность» приходит и образ Аарона, которого она увидит всего через несколько часов. Незаметно для себя, Сара чувствует облегчение. Она под надёжной защитой. У неё есть прекрасный друг и есть человек, который её оберегает. Всё хорошо, ей действительно не о чем волноваться.

Люк подходит к окну, закрывает надоедливую форточку и садится на подоконник, накрывая лицо ладонями. Сара так и стоит обездвиженно в нескольких шагах от него и всё ждёт, когда Моринг решится на откровение. Всё в её груди сжимается, когда он поднимает на неё свой безнадежный взгляд.

— Всё из-за этого чёртова случая с изнасилованием. Если бы ты знала… боже мой, я не могу об этом говорить. Сегодня, когда пришёл шериф и рассказал о втором преступлении, я думал, что сойду с ума.

Стараясь вникнуть в каждое его слово, девушка подходит ближе и кладёт руку на его колено, с надеждой заглядывая в его глаза, сияющие от непрошенных слез.

— Мы друзья, Люк. Ты можешь мне открыться.

Несколько минут тишины прерываются его коротким всхлипом. Моринг вскидывает голову, и, прерывисто дыша, наконец, решается:

— Мы с Адель были подростками, когда я стал свидетелем чего-то ужасного. Нас похитили, когда мы гуляли в лесу, увезли на какой-то склад. Её пытались изнасиловать у меня на глазах. Какие-то бандиты, которых наняли конкуренты отца. Меня привязали к стулу, а её начали раздевать, и я… я просто…

Слова его тонут в попытках отдышаться, так, будто он пробежал марафон. Пелена слез застилает глаза Сары — она словно чувствует всю ту боль, то жжение в груди, которое испытывает сейчас Люк. Ей страшно даже представить эту картину, ведь ей так редко доводилось выходить из своего розового мира, чтобы взглянуть в глаза этой отвратительной реальности. Сентфор с каждым днем открывается с новых сторон, и Сара искренне не знает, какую правду он покажет ей завтра.

И пока цепкие лапы страха ещё не утащили её в привычное ей состояние паники, девушка касается лица Люка, стирая одну скупую слезу, стекающую по его щеке. Он отвечает ей благодарной, вымученной улыбкой.

— К счастью, у них ничего не вышло. В самый последний момент приехала полиция… я не знаю, как они нас нашли. Но это ощущение бездействия, когда ты смотришь на то, как твоей родной сестре губят жизнь, и ничем не можешь помочь… оно настолько мерзкое, если бы ты только знала. Я не думал, что мне придётся испытать это вновь. Но это снова случилось, и я стоял, как вкопанный. Никто не держал мои руки, а я не вмешался. Не помог этой девушке. Адель повезло, а ей — нет. И в этом я виноват.

Сара не чувствует ничего, кроме ужаса и жалости, пронзивших её душу. Ей не в чем винить Люка, он испытал немыслимую травму детства, а потому побоялся вмешаться, — это не знак трусости. Слезы стекают по её щекам, в груди жжёт от чувства несправедливости, и девушка заключает Люка в свои объятия, шепча слова утешения. Теперь становится ясна и его отстранённость, и нелюдимость, и повадки, которые многим могут показаться странными. Травма есть и у Адель, так что Сара просто не может злиться на неё за все эти паршивые поступки по отношению к ней. В конце концов, они оба пережили в своей жизни настоящую моральную катастрофу.

— Всё хорошо, Люк, всё будет в порядке, — шепчет Сара, пронзаемая чувством вины. Ведь она была той, кто подозревал Моринга в изнасиловании, она буквально избегала и боялась его, поверив этому чёртову списку, который теперь не имеет никакого значения. — Ты справишься, а виновника обязательно найдут.

Он молчит, прижимаясь головой к её груди. Сердце девушки колотится с такой силой, что это замечает Люк, и он отстраняется от неё с недоуменной улыбкой, застывшей на его губах.

— А почему ты приходила?

Сара виновато опускает взгляд и вздыхает. «Хотела убедиться, что ты не причастен к этим преступлениям», — горько усмехается правдолюбивый дьяволёнок, будто упрекая девушку в её догадках. Поэтому О’Нил натягивает на лицо беззаботную улыбку, впервые в своей жизни решив прислушаться к здравому голосу ангела на своём плече.

— Я просто разволновалась, когда ты не пришёл в закусочную, решила тебя проведать.

Люк понимающе кивает и решает сменить тему. Настроение в комнате заметно меняет свой курс: спустя несколько минут они уже с лёгкостью обсуждают грядущую контрольную, будто и не было всего этого жуткого разговора. Стрелка часов медленно подбирается к двум часам дня, когда Сара, спохватившись, спешит попрощаться с Морингом.

— Спасибо, что пришла. Мне гораздо лучше, — с благодарной улыбкой говорит он, провожая её до двери.

О’Нил всё ещё чувствует осадок на душе, забирая из рук дворецкого своё пальто. Помахав рукой однокласснику, она с натянутой улыбкой выходит из этого жуткого дома, когда вдруг замечает Адель, взбирающуюся по ступенькам к двери.