Страница 8 из 67
— Вы торопите события, тэйр Алиссандр, забрать мою дочь из семьи вы сможете только после свадьбы, а до тех пор будьте любезны возвращать ее родителям после обязательных танцев. Нисайем, твоей матушке нездоровится, с позволения его величества мы отправляемся домой.
Я с облегчением выдохнула и отставила бокал (надо же, незаметно — почти пустой). И почти сразу мою руку перехватили чужие пальцы.
— Вы прекрасны, тэйрим Нисайем, — негромко произнес Вейлерон и поднес мои пальцы к губам.
А потом вместо того, чтобы, как полагается, только обозначить поцелуй в сантиметре от кожи, поцеловал по-настоящему.
От пальцев по кисти и до самого локтя пробежали горячие мурашки, и я едва ли не выдернула руку от неожиданности. Но уроки ее сиятельства матушки сделали свое дело, выдержка мне не изменила.
— Благодарю вас, ваше сиятельство, — не дрогнув голосом, кивнула я, и отправилась следом за папенькой на семейный совет.
В том, что направляемся мы именно туда — я не сомневалась. Инструкции, наконец-то!
Стоило нам выйти из малого портала в одном из потайных залов замка Лунь, его сиятельство папенька начал раздавать команды:
— Регин, распорядись найти эссея Дальгора, пусть срочно явится в мой кабинет! Отправь человека к эссею Лаугесену и узнай, где ночует Мёрк. Они мне немедленно нужны. Прикажи подготовить гонца, и… — его сиятельство уперся в массивную дверь, отделявшую подземелья от наземной части замка, и одернул сам себя: — и остальное потом.
Второй по старшинству из законных братьев почтительно поклонился отцу и отправился организовывать поиски отцовского секретаря, казначея и главы разведки (Мать-Искусница, а этого-то зачем?!). А также отдавать распоряжения насчёт гонца. А все остальные проследовали за батюшкой в кабинет.
Отец летел по коридорам, размашистым широким шагом, а я всё меньше понимала, что происходит: вопреки всему происшедшему, отец выглядел… довольным?
Во дворце, после беседы с его величеством, сквозь приличную для аристократа бесстрастность, у отца проступал гнев и оскорбленная гордость. Чужакам, возможно, и не было видно, но я-то знала его всю жизнь!
А теперь он просто лучился хищной радостью.
Матушка же выглядела недовольной — хотя я ожидала, что будет наоборот. Ведь ее дочь, от которой она не ждала уже ничего толкового, вдруг составила блестящую партию! Под покровительством самого короля! Есть же чему порадоваться, разве нет?
Поняв, что я точно не понимаю чего-то важного в ситуации, я смирилась. Не вся, только частично — любопытство смирить не удалось. Но я весьма и весьма надеялась, что в кабинете хоть что-то мне прояснят!
У дверей своего кабинета батюшка замер так, словно впервые эти самые двери увидел. Оглянулся на свой эскорт и удивился еще больше.
— Виторик, Нисайем — в кабинет. Дражайшая супруга, прошу вас, тоже останьтесь. А вы — свободны!
Он сопроводил свои слова таким взглядом, что братьям спорить и в голову не пришло, и они покорно отбыли в направлении своих покоев. Зато появился первый из вызванных отцом помощников, эссей Стефан Лаугесен, отцовский казначей.
Ключ коснулся замка, по контуру двери разлилось теплое медовое свечение. Три поворота ключа в одну сторону, один — в обратную, придавить и подержать. Свечение опало, и отец еще дважды провернул ключ в скважине, открывая уже обычный, не магический замок.
— Прошу вас, дамы! — церемонно пригласил он нас с матушкой, активировав светильники приказом.
Свет медленно озарял просторную комнату, высокие окна с алыми шторами в черных лозах, высокие шкафы, отцовское кресло за столом и несколько стульев перед ним. Матушка, расправив юбки, опустилась на низкий боковой диванчик, и я последовала ее примеру.
Виторик с эссеем Лаугесеном дождались отцовского разрешения, и тоже сели — но на стулья перед отцовским столом, покрытым алым сукном.
Его сиятельство прошел по кабинету туда-сюда и объявил:
— Стефан, мой сын Виторик и моя дочь Нисайем в это воскресенье сочетаются узами брака с назначенными его величеством супругами.
Он взглянул на эссея Лаугесена и счел нужным успокоить верного помощника:
— Ну-ну! Эту свадьбу организовывает корона, вот пусть у королевского казначея лицо и вытягивается! Вот брачные договоры, — он достал из воздуха и один за другим поставил перед эссеем два лакированных тубуса: черно-алый и черно-зеленый. — Ознакомься, подготовь. Можешь снять копию со обоих документов в части списков. — продолжил отец, пока казначей вынул сперва договор в цветах Алассов, по которому предстояло получать имущество, а затем — в цветах Вейлеронов, по которому надлежало отдать.
И чем больше он читал второй список, тем грустнее делалось его лицо. Скорбь и мировая печаль проступали на нем, чело прорезали глубокие морщины, а взгляд наполнялся тоской.
Хм, батюшка что, половину герцогства за мной отдал? Судя по отчаянию эссея казначея, никак не меньше!
Его сиятельство, и не думая проникаться страданиями подчиненного, продолжал раздавать указания:
— Имей в виду, всё должно быть подготовлено безупречно, в лучшем виде! Еще не хватало краснеть перед старым недругом из-за какой-нибудь ерунды, по недоразумению не попавшей в приданое или испорченной! Теперь ты, сын. — Его сиятельство развернулся к Виторику. — Как тебе тэйрим Оллена?
— Хорошо воспитана, образована, маг, — охарактеризовал брат последовательно.
Когда в кабинет друг за другом вошли эссей Мёрк и эссей Дальгор, батюшка лишь рукой махнул в сторону документов, оборвав приветствия — изучайте, мол.
— Хороша собой, — продолжил наследник герцогского титула. — Решением его величества расстроена, пожалуй, больше, чем можно было бы ожидать в такой ситуации. Возможно, тэйрим Оллена кем-то увлечена…
— Таких сведений нет, — отреагировал на вопросительный взгляд отца Ричард Мёрк, глава разведки и по совместительству правая рука отца. — Если у сестры герцога Вейлеронского и появилась сердечная привязанность, то только в последние несколько недель перед балом.
Он задумался и уточнил:
— Ну, либо она очень ловко всё скрывала…
— Выяснить!
И эссей Мёрк почтительно склонил голову, принимая распоряжение к сведению.
— Что ж, с этим разберемся. Теперь следующее. Девицу не обижать! Я дал слово его королевскому величеству за себя и от твоего имени, что в нашей семье к ней будут относиться с должным уважением. Ты на ней женишься, это не обсуждается, других вариантов нет. Мы, конечно, за ней присмотрим, чтобы не увлекалась шпионажем в пользу Вейлерона, но… Это твоя жена, сын. Тебе с ней жить всю жизнь. Рожать и растить детей. Так что дело даже не в том, что этот брак под патронажем его величества — просто глупо обижать свою жену, ведь она же теперь твоя! Член нашей семьи.
Его сиятельство задумчиво постучал пальцами по сукну рабочего стола.
— Так что теперь иди в сокровищницу и подбери там для своей невесты подарок в честь помолвки, достойный маркиза Крионского. Не позорь семью!
Виторик склонил в голову, обозначая, что услышал и понял.
— Стефан, ты слышал? — Отец впился взглядом в тощего и сутулого казначея.
— Да, ваше сиятельство, — чопорно отозвался эссей Лаугесен, всё с тем же страданием на лице.
Удивительный он человек, эссей Лаугесен, и я не знаю, как герцог, распоряжаясь собственными средствами не чувствовал себя так, будто грабит почтенного эссея.
Когда брат и казначей вышли из кабинета, отец вышел из-за стола.
— Теперь ты, Нисайем, — его сиятельство присел на диван между мной и матушкой, и я невольно испытала волнение: папенька не баловал меня вниманием.
Да и вообще своих детей не баловал.
— Ты выходишь замуж, Нисайем, — объявил он.
Что дальше? “Пойди в сокровищницу и выбери подарок тэйру Вейлерону”?
— Не расстраивайся, — отклонился от программы его сиятельство. — Это ненадолго.
— Вольтур, может быть ты прекратишь уже строить свои многоходовые интриги? — вмешалась в разговор её сиятельство матушка, и это было удивительно, потому что она крайне редко спорила с мужем, по крайней мере — публично.