Война (ЛП)

С другой стороны, Джон был не в порядке с тех пор, как мы добрались до первого населённого пункта возле частного аэропорта в верхней части штата Нью-Йорк.

— Не волнуйся, — сказал Ревик мне на ухо. — Мы его не разбудим. Врег его вырубил.

Я приподняла бровь, покосившись на напряжённое лицо моего отключившегося брата.

— Терапия от бойфренда, — с улыбкой произнёс Ревик. — Не одобряешь?

Я фыркнула.

— Ты тоже так делаешь со мной? — спросила я, не отводя взгляда от Джона. — Когда я бываю занозой в заднице?

Ревик усмехнулся, покрывая поцелуями моё лицо.

— Джон не элерианец, жена. Кроме того, по словам его супер-властного и психопатически гипер-опекающего бойфренда, Джон не спал четверо суток.

— Я вообще-то здесь, знаешь ли, — буркнул Врег. — Если ты вдруг не заметил.

Ревик улыбнулся, но не посмотрел на него.

— Возможно, сегодня позднее Джон нам понадобится. И мы не можем допустить, чтобы он довёл себя до болезни.

— То есть, ты отдал приказ на это? — я вскинула бровь, глядя на него.

— Нет. Но можно сказать, что я не высказал неодобрения, когда был предложен такой вариант.

— Всё ещё сижу прямо тут, — пробормотал Врег.

Покачав головой, я улыбнулась и закатила глаза из-за этих двоих.

И всё же я понимала, что говорил Ревик. Как я уже говорила, никому из нас не особо удавалось поспать.

Ревик крепче обвил меня рукой. Я и не осознавала, что замёрзла, пока не зарылась поглубже под его куртку.

— Элли, — мягко произнёс он. — Ты тоже в опасной категории по недосыпу… как только мы доберёмся куда-нибудь, где ты сможешь перехватить несколько часов, ты отправляешься в постельку. Будем надеяться, до того, как мы выдвинемся в город.

Я кивнула, подвинув спину так, чтобы ещё глубже зарыться под его куртку. Я тщательно игнорировала ответную вспышку его света, и уж тем более сопровождавшую её физическую реакцию. Со своей стороны Ревик, казалось, сознательно немного приглушал это. Я чувствовала, как он активно контролирует свой свет или хотя бы сильнее закрывает его там, где это могла почувствовать я.

Я также притворилась, будто не замечаю этого.

— То есть, Джон действительно не спал четверо суток? — я обращалась и к Врегу, и к Ревику. — Это… впечатляет. Даже по его меркам.

Врег фыркнул.

Я перевела взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как бывший Повстанец слабо пытается улыбнуться. Он гладил Джона по волосам, но я ощущала в его свете беспокойство наряду с искрами чего-то, что слишком напоминало мне то, что я только что ощущала в Ревике.

Супер. И этот туда же.

Ревик не совсем шутил, когда дразнил Врега. Очевидно, проблема Врега носила в некотором роде сексуальный характер и явно адресовалась Джону.

Вынуждена признать, временами я понимала, почему многие люди думали, что все видящие — это нимфоманьяки, не имеющие нормальных эмоций в сравнении с людьми.

— Вы, парни, видели слишком много войн, — пробормотала я, закрывая глаза и прижимаясь к груди Ревика. Я почувствовала, как пальцы Ревика сжались крепче, но Врег лишь хмыкнул.

— Вот уж точно, — выдохнул он.

Врег, новый бойфренд моего брата, или кем там они друг другу приходились, был хорошим парнем. Серьёзно, я это знала, и Врег мне очень нравился. Но, по правде говоря, я всё ещё привыкала к их отношениям. Китайский видящий был мускулистым, красивым, покрытым татуировками, и у него были ошеломительные обсидианово-чёрные глаза. Я знала, что едва ли он много лет был монахом, но у него и не было репутации того, кто трахает всё, что движется.

Честно говоря, я почти ничего не знала об его личной жизни, и не поэтому беспокоилась об его отношениях с Джоном.

Причиной моего настоящего беспокойства был тот факт, что он некогда работал на Менлима, как и мой муж.

На самом деле он работал на Менлима даже дольше, чем Ревик. Когда-то он считался самой верной «правой рукой» Менлима.

Но даже в свете этого я не беспокоилась из-за верности Врега нам, как таковой. Врег был, пожалуй, самым верным парнем на планете, и я знала, что его перемена взглядов была искренней.

Однако я беспокоилась из-за того, что значительная часть нашей руководящей команды может быть уязвима перед Тенью. Вещи, которые я видела в Аргентине, тоже не особенно унимали эту тревогу.

Я попыталась вытолкнуть эти мысли из головы.

— Так что насчёт тебя, брат Врег? — спросила я. — Ты вообще спал?

Врег бросил на меня ещё один взгляд, изогнув губы, но веселье не дошло до его глаз. Вместо этого он пожал плечами, взглянув на Джона.

— Посплю, когда доберёмся туда.

Кивнув, я выглянула в окно.

Когда мы только приземлились, мы на самом деле не знали, что найдём в Штатах.

Частный аэропорт возле Олбани оказался практически заброшенным, хотя попытки приземлиться всё равно были хаотичными из-за отсутствия работающего Управления Воздушным Движением и количества самолётов, вылетавших из близлежащего международного аэропорта Олбани. Многие богатые люди со связями всё ещё пытались сбежать по воздуху, судя по болтовне по радио, которую слышали наши пилоты, так что нам нужно было приближаться очень осторожно.

Возле округа Колумбия мы также столкнулись с отрядом военных самолётов.

К счастью, с ними не было видящих, и никто не защищал кабины дистанционно, так что Врег сумел надавить на них и заставить подумать, что мы одни из них.

— Мы приближаемся к месту встречи, — пробормотал Ревик, целуя меня в висок и продолжая массировать мою шею.

Я кивнула, глядя в окно, но не отстраняясь от места, где я пристроилась под его курткой.

Я должна смотреть, говорила я себе. Мне нужно было иметь хоть какое-то представление, что нас ожидает, когда автомобиль остановится. В данный момент я была нашим единственным видящим-телекинетиком.

— Тренировки начинаются сразу же, как только мы вернёмся, — напомнил он мне.

Я кивнула, едва услышав его.

— Никто из них не приблизится к Джону.

Ревик обнял меня крепче, гладя по плечу.

— Никто не приблизится к Джону, жена.

Я кивнула, всё ещё думая о дне, когда мы здесь приземлились.

Заправочная станция в конце дороги к частному аэропорту — там всё началось. Там мы увидели первые признаки того, что нас ждало.

Балидор предупреждал нас, конечно же. Он видел признаки ухудшения даже в те сорок два часа, прошедшие с момента прибытия его с командой. Они добрались в Штаты раньше нас и уже устроились в кирпичном жилом здании в Олбани к тому времени, когда приземлился наш самолёт.

Даже после предупреждения Балидора я всё равно оказалась не готова к тому, что увидела.

Может, я всё ещё была слишком уставшей и эмоционально опустошённой после всего, что произошло в Аргентине. А может, дело в том, что я столкнулась с этим слишком близко, лицом к лицу. В любом случае, я закричала от ужаса, когда увидела первые жестокие поступки в этой новой Америке.

В моём случае это был мужчина лет тридцати, одетый в джинсы и рубашку поло, как какой-то житель пригорода, вёзший ребёнка на футбол. Вот только он ломом разбивал лицо женщины в брюках хаки и шёлковой блузке. Снова вскрикнув от шока, я смотрела, как он ещё дважды ударил её по затылку, видела, как раскололся её череп, и брызги крови и мозгов заляпали его рубашку поло спереди.

Он ещё как минимум один раз ударил её по лицу, затем выхватил бензиновый шланг из её мёртвых, подёргивающихся пальцев, и приступил к попыткам наполнить канистру, которую он смастерил из чего-то вроде пустой нефтяной бочки.

Он уже нагрузил кузов своего грузовика-пикапа как минимум пятью такими бочками, так что, видимо, этот парень мнил себя каким-то специалистом по выживанию.

В поле за самой заправочной станцией пылали пожары.

Я видела пять или шесть силуэтов в офисе станции, они хватали вещи с полок и дрались из-за кассового аппарата как стая диких псов. Даже тогда в глубине души я невольно подумала, как нелепо драться из-за налички, которая и так катилась к обесцениванию ещё до того, как начался весь этот бардак.