Не герой

Ну да, полтора года как минимум личной комнаты у меня не будет. Но в колледже во всяком случае комнаты по стандарту на двоих – что, в принципе, терпимо. Еще один крайне веский стимул туда как можно скорее попасть!

— Меган, я вхожу! – предварительно постучав по двери, предупредила афроамериканка, — вот, познакомься: Алан из Японии.

— Из Японии? – Меган оказалась субтильной серой мышкой в огромных очках, растянутом свитере, из-под которого даже коленей видно не было. Довершали прикид просто циклопических размеров мохнатые меховые розовые тапочки. Нацепив что-то подобное в этом климате лично я бы запарился уже через десять минут. — Точно?

-- Так сказала мадам инспектор, – деланно пожала плечами волонтёр, и, чуть повернув голову, вдруг с озорным видом подмигнула мне так, чтобы девочка не заметила, – но если хочешь, спроси у него сама.

– Обязательно спрошу, – серьезно подтвердила носительница очков и уставилась на меня, – так ты – новенький и в стране, и в Системе?

– Всё верно, – подтвердил я, краем глаза наблюдая осторожную ретираду негритянки, – я действительно долго жил в Японии, хотя меня действительно зовут Алан. Алан Смит.

– Я буду называть тебя просто Алан, а ты меня Мэган, Мэг, можно даже Мэгги, но только не Занудой, мне это прозвище не нравится, – обстоятельно расставила всё по местам собеседница, дождалась, пока я кивну, и быстро, с нажимом спросила: – Как ты относишься к Хэллоуину?

– Никак не отношусь! – открестился я. Ну да, сложно проникнуться зарубежным праздником, если у тебя в стране его “празднуют” в основном в соцсетях и немного в кофейнях, выставляя тыквенное печенье к кофе. А из Японии просто банально уплыл раньше, чем наступило 31 октября.

– Ответ верный, – как-то даже величаво согласилась со мной собеседника и указала рукой на стену. Там, над её кроватью, висел старательно вырезанный из бумаги и раскрашенный вручную знак с перечеркнутой тыквой, – знай, в этом помещении Хэллоуин запрещен! Если придёт нужда – дарую тебе право испросить у меня убежища от этого ежегодного безумия.

– С-спасибо, – только и смог я выдавить из себя.

– Пожалуйста, – Мэг кивнула, – а теперь – список правил для иностранцев. Так запомнишь или дать записать?

– Пока что положусь на память, – н-да, теперь понимаю, почему беднягу погоняют “занудой”. Крайняя обстоятельность плюс очевидные заскоки “не от мира сего” – детки могли еще чего похуже придумать.

– Тогда я начинаю.

Мэгги жестом развернула голографический монитор, который у неё оказался во всю стену – наверное, когда в дверь постучали, убрала изображение. Целая пачка открытых окон следующим небрежным движением кисти отправилась за край экрана – а взамен открылось окно презентации.

“Правила Мэган для иностранцев, версия 1.2.0.14” – гласило название. И впрямь – зануда!

– Пункт первый, самый важный, – провозгласила девочка, одновременно переворачивая виртуальный лист, – отныне ты – патриот!

– П-понял, – согласился я, не зная, плакать мне или смеяться. На слайде рядом разместились фотографии развевающегося звёздно-полосатого флага, Белого Дома, шпиля Мемориала в Вашингтоне, идущего полным ходом авианосца и… макдональдса. Все это было крупно подписано: “горжусь!!!”

– Если кто к тебе полезет, сразу ори про то, что ему наплевать на собственную страну и ради собственного гонора он готов растоптать Америку и демократию, – деловым тоном пояснила мне Мэган, – я проверяла, всегда срабатывает.

– Запомнил накрепко, – пообещал я, и поблагодарил, – спасибо!

– Это моя работа, – важно согласилась хозяйка комнаты и перелистнула слайд. – Правило второе: про цвет кожи нельзя говорить и писать. Вообще ничего. Совсем. Табу. Один раз ляпнешь – все узнают, соцсети и мобилы у всех. И тогда даже в нашу национальную гордость номер пять уборщиком не возьмут. Потому если тебя ограбил чёрный – говори полицейскому “афроамериканец”, если узкоглазый и желтый тип продал вместо удона жареных земляных червей – проклинай “чёртова азиата”, а если твои мозги собрался сожрать зеленый мужик в трупных пятнах – кричи, чтобы тебя спасли от зомби или некрогражданина. Доступно?

– Вполне, – заверил я.

– Правило третье, – Мэгги опять переключила слайд, заставив меня натурально зависнуть, глядя на изображенное, – держись подальше от любых организаций с политической повесткой, кроме собственно Демократической и Республиканской партий. Даже если тебя позовут в общество за легализацию права хомячков на досрочную добровольную эвтаназию – немедленно отдались от этих людей.

– Или предложат вступить в Ку Клукс Клан, – ткнул я пальцем в сторону дисплея, потому что до сих пор не смог отойти от увиденного. На виртуальном листе рядом располагались две крест-накрест перечеркнутые фотографии: с белым остроконечным характерным колпаком с прорезями для глаз и рядом – с радужным флагом. Фоточки обстаятельной Занудой, разумеется, были подписаны, – или в Элгэюэтэкью-плюс...

– И в тех и других обожают играть молодые идиоты и идиотки, – поморщилась девочка с таким видом, словно ей самой уже стукнул полтинник, – не понимают, что с огнём шутят. За такое можно реальный срок выхватить и приговор вплоть до высшей меры! Ведь просто же всё: хочешь делать больно афроамериканцам – вступай в БДСМ-клуб и выбирай соответствующих партнеров. А если любишь мальчиков вместо девочек – просто в профиле на своей страничке напиши и всё...

Твою мать, надо было держать рот на замке!

– ...А если приглянулась коза или там собачка – обязательно нужно сначала вдвоем зоопсихолога навестить, – кажется, маленькая всезнайка попросту решила меня добить! Приходя послушать тринадцатилетнюю девчонку как-то не ожидаешь, что разговор сползёт на... такое!!! – Ну и он там всякое подскажет… по ветеринарии… в общем, я никогда особо не интересовалась, извини. Но могу узнать, если хочешь?

– П-проехали, – скорее прохрипел, чем сказал я: звуки пришлось из себя натурально выдавливать.

Чёрт! Мне, конечно, немного интересно, чем так называемое “общественное движение” нетрадиционно трахающихся смогло себя настолько дискредитировать, чтобы попасть под тотальный запрет в США этого мира – но я лучше себе язык откушу, чем спрошу!

– Правило номер четыре, – Мэгги опять провела пальцами по дисплею, – забудь слово “толерантность”, если ты его знал. Даже если это медицинский термин, записанный в твоей медистории – никогда не озвучивай его. Отвернуться все и мгновенно.

– Почему? – не удержался и все же спросил я, мысленно себя костеря. Но обошлось, в этот раз объяснение оказалось корректным и нормальным.

– Когда сформировались так называемые “аномальные зоны” и из пробоев пространства полезли монстры и неизвестные болезни, – взгляд Мэг затуманился, словно она сама была свидетельницей событий пятидесятилетней давности, – некоторые стали кричать и убеждать остальных, что нам надо их принять. Мол де мы не можем уничтожать пришельцев только из-за того, что они выглядят как чудовища из ночных кошмаров и с удовольствием жрут человечину. Что надо наладить с ними диалог… Дошло до того, что активисты устроили массированную атаку с оружием в руках, ударив в спину оцеплению вокруг Оклахомской зоны. Каким-то образом это событие совпало с попыткой прорыва изнутри… Армия с огромным трудом и потерями, ценой превращения целого штата в арену боевых действий смогла вновь взять контроль над регионом.

Вот теперь мне все понятно. И почему ЛГБТешников объявили вне закона, и почему прижали любое шевеление, если оно хоть чуть-чуть напоминало оппозиционный политический процесс. Немудрено – после таких-то событий. Против иномировой угрозы потребовалось завернуть все гайки и вновь консолидировать общество – одновременно жестко контролируя, чтобы маятник социального процесса не качнулся в обратную сторону слишкому уж сильно, загоняя чёрнокожих и латиносов в люди второго сорта, как это было еще в пятидесятых годах двадцатого века. Что ж, власти США справились – не без перегибов, но в целом успешно. А мелкие неудобства вроде табуированных слов можно и потерпеть.