Страница 28 из 31
Глава 1319
Хаджар бывал в темницах. Причем в куда большем количестве, чем ему бы хотелось. Но так уж складывался его жизненный путь, который, порой, напоминал короткую перебежку от одной клетки к другой.
Будь та реально или метафорична.
Но еще никогда он не находился в темнице, в которой от стены до стены — только его кожа и сознание. Каменная клетка, в которую его запер Дабладурт полностью сковывала движения и даже мысли она делала вязкими, неповоротливыми, словно обволакивала их глиной.
– И как это понимать, старый друг? — спросил Шенси, слегка приобнажая саблю и кинжал.
Алба-удун, кинув быстрые взгляды на Хаджара и на Эдина, принял, пусть и с тяжелым вздохом, правильное решение. Он обнажил топоры и встал перед стариком, закрыв его от людей, которые уже прошли внутрь двора.
Хороший выбор…
В этом проклятом мире, чтобы не происходило, какой бы ни была ситуация, надо поддерживать своих. Просто потому, что они – свои.
– Проходи в дом, юный плут, – глаза старого гнома чуть сверкнули, а в квадратных зрачках зажглись искры кровавого озорства. Такие бывают у молодых парней, которые только рады смахнуться в доброй драке. – Камни и скалы мне свидетели — я не причиню вреда твоему спутнику.
В этот момент, может Хаджару показалось, а может и нет, но гора чуть вздрогнула. Как если бы вздохнула тяжелой грудью, а затем вновь продолжила созерцать вечность в своем безмятежном покое.
– Хорошо, — легко ответил Шенси. Видимо слов Эдина было для него вполне достаточно. – Но, не забывай, старый друг. Он в моем отряде. Так что если что-то…
— Никаких что-то, — покачал головой старый гном. В тусклом свете верхних этажей его волосы теперь уже не казались прозрачными, а таковыми и являлись. — мне просто нужно немного побеседовать с твоим человеком, Абрахам. И ты, молодой Удун, ступай в дом. Этот разговор вы все равно не услышите. Не для обычных ушей он.
Чуйка Хаджара подсказывала ему что… впрочем, и так понятно, что она ему подсказывала.
Шенси перевел взгляд с каменной статуи на старика, затем обратно и коротко кивнул.
— Пойдемте, – уже куда более легким, даже веселым тоном, махнул он рукой в сторону мраморного крыльца. – Надеюсь, Дабладурт не приговорил тот последний ящик его знаменитой грибной настойки.
Алба-удун, получив молчаливое разрешение от Эдина, буквально помчался следом. Видимо и действительно было что-то такое в этой грибной настойке.
Пропустив молодого воина перед собой, Шенси обернулся и еще раз встретился взглядом с Дабладуртом.
– Мы поняли друг друга, -- произнес он без тени того плутовства, что прежде и закрыл за собой дверь внутрь дома.
Старик гном вздохнул, покачал головой и встал перед Хаджаром. Несмотря на каменную пелену, тот все еще мог свободно видеть, что происходило перед ним.
Странно, но его мысли как-то вязко молотили между собой вовсе не тему заточения и странной магии, а, почему-то, того, как мило был обставлен сад гнома.
Прием обставлен не цветами, как могло показаться сперва, а кристаллами и камнями в форме этих самых цветом. Причем работа была настолько тонкой, что можно было различить тонкие прожилки на листьях папоротника или капли росы, на спелых плодах фруктовых деревьев.
Разумеется, все это лишь декорировало флору, никак не отображая реальной обстановки.
– Ты все еще в сознании? – удивился Дабладурт. А может и не удивился. Его лицо расплывалось маслянистым пятном. – Достойно уважения, Северный Ветер. Мой наставник, достигший Бессмертия, этой техникой сковывал даже Небесных Королей… насколько же глубоки твои шрамы и сильна твоя воля, если ты все еще можешь слышать и осознавать себя.
Старик что-то говорил. Но его слова, для Хаджара, повисали в воздухе тяжелыми гроздьями. Чем-то почти осязаемым, но уже не достаточно ясным и понятным чтобы ответить. Да и мог ли он ответить вообще?
Веки тяжелели. Они опускались все ниже и ниже.
Сон… такой тяжелый, как камень, давил Хаджара все ниже и ниже.
***
Дабладурт, Эдин последних двух эпох, только слышал рассказы своего прадеда, о том, как тот, будучи еще совсем маленьким, слушал рассказы уже своего деда о временах, когда армии всего Безымянного Мира, всех рас и сословий, маги и воины (терниты, как их тогда называли) отправились к Горе Розы Ветров, чтобы, под предводительством Кровавого Генерала – Мастера Почти Всех Слов, Великого Мудреца (и еще очень много слов с большой буквы), Пепла отправится сражаться с Черным Генералом.
И тот, стоя на горе, один бился против армий смертных, богов, фейри и демонов. Ибо те, кто последовал за ним в его первой войне, остались в Стране Ветров, куда Черный Генерал запер вход.
– Я хотел, чтобы их последние дни были наполнены лишь покоем и миром, – произнес некто… нечто.
Дабладурт, слушая рассказы прадеда, одновременно восхищался и страшился той личности, что служила их центром. Насколько могущественно должно быть существо, чтобы биться против четырех миров, стоя на вершине Безымянного Мира. И насколько оно должно быть ужасно, чтобы желать уничтожить все сущее, сжечь Реку Мира и разрушить ткань полотна времени.
Низвести в пыль все что было, есть и будет. Да и саму оставшуюся пыль – развоплотить, оставив лишь пугающее “ничто”. “Ничто”, которое невозможно ни познать, ни представить даже Яшмовому Императору.
Ибо лишь твари межграниц, живущие в “ничто”, способны к его познанию.
– Эти дни стали эпохами, – ответил Дабладурт.
Он больше не боялся. Стоя под проливным дождем, потоками низвергаемым черным, тяжелым небом, он видел не жуткое чудовище или могучего воина, а лишь старика.
Измученного и уставшего. Мокрого и холодного, пытающегося сохранить последние частички тепла, кутаясь в прохудившийся плащ. Он чем-то напоминал плащ из рассказов прадеда о Пепле и том, что тот ходил в плаще сотканном из воспоминаний ветра.
– Эпохами заточения, – поправил Черный Генерал. – Но всему приходит конец, маленький гном. И заточение потомков тех, кто пошел за мной, окончено. Теперь они могут спать спокойно.
– Никто не может спать спокойно, Враг. Всех ждет суд и воздаяние по заслугам. В следующей жизни отразятся грехи прошлой и тот…
– Хорошо, если ты веришь в этом, – перебил первый из Дарханов. – ибо, как мне подсказывает мой опыт, все слова про возмездие после смерти, это лишь утешение для живых. Чтобы те могли думать, что хоть где-то наступит справедливость и слабый сможет сравняться с сильным, но… Безымянный Мир только для сильных, маленький гном.
– Именно поэтому ты хотел его уничтожить?
Черный Генерал промолчал. Он молча взирал на черное небо, будто пытаясь отыскать в нем что-то такое, что ускользало от взора древнего монстра.
Монстра, который более не казался таким уж страшным.
– Зачем ты пришел, маленький гном? Зачем позвал истинными словами камень, заставив того делать то, чего он не хочет, – Черный Генерал кивнул на руку Дабалдурта, которую тот мгновенно спрятал в складках своей рясы. Но черное пятно, которым покрылась его кисть, уже было не скрыть. – Земля помнит, маленький гном. Земля знает. Она слышала, как твой славный предок возглавил хирды гномов, отправившись вместе со мной на приступ Седьмого Неба.