Отныне и навеки

Она не могла произнести эти слова.

– Да, – спокойно сказал Бен. – Сегодня наша годовщина, и я купил тебе подарок. Извини, если он недостаточно хорош, но ты мне вообще ничего не подарила.

– Я думала, ты сделаешь мне предложение! – наконец прокричала Эмили, бросая салфетку на стол.

Болтовня в зале прекратилась, посетители оторвались от еды и уставились на нее. Ей было уже все равно.

Бен выпучил глаза от страха. Он выглядел еще более напуганным, чем когда она упоминала о возможности создания семьи.

– Зачем ты хочешь пожениться? – спросил он.

Внезапно у Эмили случился момент осознания. Она посмотрела на Бена так, словно видела его впервые. Он никогда не изменится. Он никогда не свяжет себя узами брака. Ее мать, Эми – они обе были правы. Она так много лет провела в ожидании того, что, очевидно, никогда не случится, и эта миниатюрная бутылочка духов стала последней каплей.

– Все кончено, – сказала Эмили, задыхаясь, но больше не плача. – Это действительно конец.

– Ты пьяна? – не веря своим ушам, заорал Бен. – Сначала ты хочешь замуж, а теперь ты хочешь расстаться?

– Нет, ответила Эмили. – Просто я наконец-то прозрела. Все это, ты и я, – это все было неправильно.

Она встала, бросив салфетку на стул.

– Я съезжаю, – сказала она. – Сегодня переночую у Эми, а завтра заберу вещи.

– Эмили, – прокричал ей вслед Бен. – Мы можем поговорить об этом?

– Зачем? – крикнула она в ответ. – Чтобы ты убедил меня подождать еще семь лет, пока мы не купим собственный дом? Еще десять лет, пока мы не создадим общий банковский счет? Семь лет, пока ты задумаешься о том, чтобы завести вместе кота?

– Пожалуйста, – сказал Бен еле слышно, наблюдая за официантом, который шел в их сторону с десертом. – Ты устраиваешь сцену.

Эмили понимала это, но ей было все равно. Она не собиралась менять решение.

– Нам больше не о чем говорить, – сказала она. – Наслаждайся своим соленым сливочным муссом!

И на этой ноте она пулей вылетела из ресторана.

Глава вторая

Эмили уставилась на клавиатуру, пытаясь пошевелить пальцами, сделать что-то, хоть что-нибудь. Пришло еще одно письмо на электронную почту, и она лишь безучастно посмотрела в монитор. Звук офисной болтовни влетал в одно ухо и вылетал из другого. Она не могла сосредоточиться и чувствовала, будто находится в оцепенении. А полное отсутствие сна из-за неудобного дивана Эми совсем не способствовало решению проблем.

Эмили ужа час была на работе, но все, что она смогла сделать, – это включить компьютер и выпить чашку кофе. Все ее мысли были поглощены воспоминаниями прошлого вечера. Она то и дело видела лицо Бена и, прокручивая в голове тот ужасный вечер, ощущала легкий приступ паники.

Телефон замигал, и на экране в надцатый раз появилось имя Бена. Он снова звонил, хоть она ни разу не ответила на его звонок. О чем теперь говорить? У него было семь лет, чтобы понять, хочет он быть с ней или нет, а попытка спасти отношения в последнюю минуту ни к чему не приведет.

Зазвонил офисный телефон, и, выждав немного, она подняла трубку.

– Алло!

– Здравствуйте, Эмили, это Стейси с пятнадцатого этажа. У меня записано, что вы должны быть на совещании этим утром, и я хотела поинтересоваться, почему вы его пропустили.

– Черт! – прокричала Эмили, бросив телефон.

Она напрочь забыла о совещании. Вскочив с места, она понеслась через офис к лифтам. Ее безумный вид, казалось, позабавил сотрудников, которые начали шептаться, словно глупые дети. Добежав до лифта, она ударила ладонью по кнопке.

– Давай, давай!

Прошла вечность, но в конце концов лифт приехал. Как только двери открылись, Эмили рванула внутрь, врезавшись в человека, который как раз выходил из лифта. Отскочив и отдышавшись, она поняла, что человеком, в которого она врезалась, был не кто иной, как ее начальница, Изельда.

– Простите, пожалуйста, – заикаясь, произнесла Эмили.

Изельда окинула ее взглядом сверху вниз.

– За что конкретно? За то, что врезалась в меня, или за то, что пропустила совещание?

– И за то, и за другое, – ответила Эмили. – Я как раз шла туда. Просто из головы вылетело.

Она спиной чувствовала взгляды сотрудников. Последнее, что ей сейчас было нужно, – это доза публичного унижения, в чем Изельда была искусным мастером.

– У тебя календарь есть? – холодно спросила Изельда, сложив руки.

– Есть.

– И ты знаешь, как им пользоваться, как писать?

Эмили слышала, как люди за ее спиной еле сдерживают смех. Ей захотелось провалиться сквозь землю. Она всегда боялась быть выставленной на посмешище, однако точно так же, как и прошлым вечером в ресторане, она испытала странный момент ясности. Изельда не была авторитетом, на который Эмили стоило равняться или потакать ее прихотям. Она просто была обиженной женщиной, вымещающей злость на каждом, кто попадется под руку. И весь это шепот за ее спиной абсолютно ничего не значил.

Эмили внезапно накрыла волна осознания. Бен был не единственным, что ее не устраивало в жизни. Она также ненавидела свою работу, этих людей, этот офис, Изельду. Она застряла здесь и не могла вырваться долгие годы точно так же, как с Беном. И она не собиралась больше с этим мириться.

– Изельда, – сказала Эмили, впервые обращаясь к начальнице по имени, – позвольте мне быть честной. Я пропустила совещание, у меня вылетело из головы, но это не самое страшное, что могло случиться.

Изельда пристально и сердито смотрела на нее.

– Да как ты смеешь?! – выпалила она с яростью. – Ты у меня будешь работать до полуночи весь следующий месяц, пока не научишься приходить вовремя!

С этими словами Изельда прошмыгнула мимо нее, задев плечом. По всей видимости, она собиралась удалиться, решив, что последнее слово осталось за ней.

Но Эмили так не считала.

Она протянула руку и схватила Изельду за плечо, останавливая.

Изельда обернулась и поморщилась, убирая руку Эмили, будто смахивая насекомое.

Но Эмили не сдавалась.

– Я не закончила, – продолжила Эмили, сохраняя спокойствие в голосе. – Самое страшное, что могло случиться, – это оказаться здесь. С тобой. На этой дурацкой, мелочной, выматывающей душу работе.

– Что ты сказала? – прокричала Изельда, багровея от ярости.

– Ты слышала меня, – ответила Эмили. – Я уверена, все меня слышали.

Эмили посмотрела через плечо на сотрудников, которые ошарашено уставились на нее. Никто не ожидал такого от тихой, всегда следующей правилам Эмили. Она вспомнила предупреждение Бена о том, что она «устраивает сцену» прошлым вечером. И вот, она устраивала еще одну, только на этот раз она наслаждалась этим.

– Можешь взять свою работу, Изельда, – добавила Эмили, – и засунуть ее себе в задницу.

Она практически слышала ошеломленные ахи, доносящиеся сзади.

Она оттолкнула Изельду и зашла в лифт, затем повернулась на каблуках. Нажав на кнопку первого этажа и с облегчением осознав, что это было в последний раз, Эмили посмотрела на ошарашенные лица сотрудников, уставившихся на нее, пока двери не закрылись и не скрыли их из виду. Она выдохнула, чувствуя себя свободнее и легче, чем когда-либо.

*

Эмили бежала по ступенькам к своей квартире, осознавая, что на самом деле это не ее квартира, и она никогда не принадлежала ей. Она всегда чувствовала, что живет у Бена, и поэтому старалась вести себя как можно тише и ненавязчивее. Повозившись с замком, Эмили была рада, что Бен находился на работе, и ей не придется встречаться с ним.

Войдя внутрь, она посмотрела на все новым взглядом. Ей ничего здесь не нравилось. Все словно обрело новый смысл: отвратительный диван, насчет покупки которого они с Беном ругались (в этом споре он победил); дурацкий кофейный столик, который она хотела выкинуть, поскольку одна из ножек была короче других, из-за чего он постоянно шатался (однако Бен списал все на «сентиментальные причины», и столик остался); слишком большой телевизор, который стоил слишком дорого и занимал слишком много места (но Бен настоял на том, что он ему нужен, чтобы смотреть спортивные каналы, поскольку это было «единственным», что позволяло ему сохранить рассудок). Эмили взяла пару книг с полки, отметив, что ее любовные романы были отправлены в скрытый от глаз уголок на нижней полке (Бен всегда переживал, что его друзья посчитают его менее умным, если увидят на полке любовные романы, поэтому он отдавал предпочтение научным текстам и работам философов, хотя на самом деле, кажется, никогда не открывал ни одну из этих книг).