Дорога в рай

Максим отрывисто заглянул за дверь туалета. Никого. Старый замызганный унитаз, какие-то швабры и щётки с большими флаконами моющих средств. Выдохнул тяжко и немного расслабился. Чуть не струхнул. Пустой комнаты испугался как в детстве Что-то он сегодня на нервах. Оно вроде бы и не удивительно после той кровавой аварии. Но всё же не настолько, чтобы так реагировать.

Ивернев дошёл до конца коридора и толкнул дверь заднего входа. Она подалась, и он выглянул на улицу с противоположной стороны заправки. Пусто. Никого. Вон только мусорные баки и двери заправочного шлюза, куда подъезжают цистерны. Дополнительный пожарный щит и груда мусора, не поместившегося в контейнеры. Вот и вся картина. Дальше виднелось поле. Хм. Максиму показалось, или туман стал намного реже? Как-то больно уж быстро сходит на нет. Причём не ветром относит его. Нет. Словно бы рассасывается медленно в воздухе. В любом случае, детям надо сделать повязки на случай выхода из авто. В самом «газеле» тумана не было. Видно тяжёлый очень. Вон как стелился полчаса назад.

Ивернев закрыл плотно дверь и повернулся в сторону подсобки. Должно же там быть хоть какое-то подобие аптечки. Откупаются они тут что ли от проверок? Вон в каком запустении заправка. Максим прошёл по коридору в обратную сторону и свернул в каптёрку. Остановился в дверях и внимательным взглядом окинул всё вокруг. Цепкий взгляд остановился на недопитом стакане чая. Подошёл, потрогал. Еле тёплый. Но в любом случае – остыл не так давно. А значит, кто бы ни был на заправке – он ушёл недалеко, или находится где-то поблизости.

В то, что пострадавший заправщик был только один – Ивернев не верил. Так уж повелось, что на массовых сетевых станциях в кассирах редко старые люди. Да и останавливался он тут как-то буквально неделю назад заправлять своего «форда», когда с Кариной ездили забирать какие-то её вещи у подруги. Была кассирша. Точно помнит что была.

Максим открыл настенный шкафчик и даже хмыкнул от удовлетворения. Бинго! Вот и аптечка. И ещё какие-то медикаменты разрозненные. Не время выбирать. Сгреб в охапку и чемоданчик, и пакет с мелочёвкой. Мимоходом заглянул в последний. Марли большой кусок. Бинты, йод. Угу, куда же без него. Лечимся тремя средствами – водкой, активированным углём и йодом. На все случаи жизни. Ого! А вот и доисторическая вещь – марлевые повязки. Причём рядом с обычными, тонкими из аптеки. Как тут оказались – неизвестно.

Иверневу пришёл на память один случай, когда знакомый дорожник чертыхался долго по поводу курсов медицины на работе, когда на сан-минимуме заставляли зачем-то делать повязки. Ещё и гудел про то, что это, дескать, прошлый век. Ага, да хоть каменный, ничего действеннее этого из подручных средств пока нет, а сейчас Иверневу не надо самому тратить время и крутить что-то своё. Максим быстро сгрёб пакет с повязками, понюхал. Вроде бы даже неиспользованные. Отлично! Берём.

Ивернев закрыл шкафчик и заглянул за распахнутую входную дверь. На тумбочке стоял старенький стационарный телефон. А вот это неплохо. Максим быстро раскрутил вертушку по знакомому ему номеру. Ноль реакции. Даже гудки не пошли. Удивительно. Проводной телефон и не работает. Это уже серьёзно. Значит, они застряли на заправке полностью без связи. Ивернев даже начал подумывать, что лучше бы он дальше ехал к городу. Ладно, нечего уже рассусоливать и вздыхать. Что сделано – то сделано. Максим быстро затрусил обратно на выход. В основном зале по-прежнему никого не было. Ивернев посмотрел в дальний проход и увидел коридорчик, ведущий в туалеты для посетителей.

– Ау! Есть кто?! – как можно громче позвал он, наблюдая за дверьми.

Ответом снова была тишина. Ну и черт с ними. Итак уже достаточно времени потерял. Двинул на выход. Толкнув перед собою дверь, очутился снова на улице рядом с лежащим без сознания заправщиком. Тот распластался всё так же на боку. Не двигался, значит. В себя не приходил. Максим осмотрелся. Туман уже стал совсем редким.

Ивернев успокаивающе помахал детям, наблюдающим за ним через лобовое стекло «газели». Андрей было дернулся к двери, но Максим строго покачал пальцем, давая понимать, что из машины ходу нет. Вся четверка, покорно затаив дыхание, стала наблюдать дальше за его манипуляциями. Ивернев открыл пузырёк с нашатырем и, быстро смочив вату, поводил ею рядом с носом заправщика. Ему показалось, что тот раздражённо дёрнул губой. Как-то конвульсивно и быстро. И всё, больше никакой реакции.

Максим снова открыл веко мужичка и опять чуть не отшатнулся от неожиданности. Весь глаз был полностью чёрным. На этот раз картина была уже достаточно жуткой и отталкивающей. Никакого намека на зрачки или хоть что-либо от человеческого привычного вида. Как линзы из фильмов ужасов про зомби или вампиров. Максим инстинктивно задрал голову, всмотревшись в стекло витрины. Нет, у него глаза нормальные. Да и что он там хотел увидеть? Если всё дело в тумане – очевидно, что с ним и детьми он ничего не сделал.

Ивернев снова поглядел на несчастного. Не бросать же старичка тут на асфальте. Вдруг в больнице смогут помочь? Пульс и дыхание есть. Сейчас бы вовремя помощь, пока сердце и мозг ещё выдерживают. Нет, можно поехать в город и сообщить, что здесь требуется неотложная помощь и, скорее всего, реанимация. Да только потом его будет страшно мучить совесть за то, что бросил человека и прошёл мимо. Тем более имея в своём распоряжении целый «газель», где места – хоть ещё трех больных складывай.

Решено! Хоть зеленоватая дымка уже почти рассосалась, Ивернев всё же подхватил мужчину и с натугой потащил его к «газелю». Надо отвезти бедолагу в больницу. По пути он подцепил на локоть аптечку с пакетом. Энергично раскачиваясь и таща за собой рывками старика, Максим пересёк заправку и начал грузить «пациента» в микроавтобус, открыв задние грузовые двери.

– Что с ним? Чё это он? Он чё мертвый? – тут же набросились на него с расспросами Андрюха, Бублик и Вадик. Танюшка просто смотрела на Ивернева своими глазами-блюдцами, словно задавая немой вопрос.

– Не знаю. Ерунда тут какая-то происходит. С этим туманом, да и вообще… – недовольно осклабился Максим, кряхтя и располагая мужчину поудобнее. – С ним все нормально. Живой. Просто без сознания. Ну, как будто спит… – добавил для понятности Ивернев.

Затем он облокотился на бампер микроавтобуса и посмотрел в лицо старику. Как-то нехорошо оно заострилось. Довезёт он его до больницы или нет? И вообще – что за гадость так подействовала на него – заразная или излечиться можно без проблем? Вдруг бешенство вызывает? А ну как очнётся и начнет бурогозить.

Максим решительно начал вытягивать холщовый ремень из робы заправщика. Так и ему спокойнее и мужичка на боку зафиксирует, связав руки и привязав к дверце. А то от качки растрясёт его, завалится на спину и задохнётся.

Закончив привязывать локти мужика, Ивернев взял старый свёрнутый плед, который Борь Саныч стелил, чтобы ковыряться под «газелью», свернул его валиком и подложил под голову пострадавшему. После этого он захлопнул дверцы и побежал в сторону фуры. Надо было проверить – нет ли тех, кому требуется помощь, внутри неё. Вскарабкался на подножку и заглянул в кабину. Ожидаемо – ничего не видно. Да и на что он надеялся – все занавешено шторками.

Максим забарабанил с силой по двери:

– Ау! Есть кто? У Вас всё хорошо? Помощь нужна?

Никто не отозвался. Хотя Максиму на секунду показалось, что внутри кабины он услышал какой-то шорох. Прислушался. Тишина. Ивернев застучал по металлу переборки с удвоенной силой:

– Простите! У Вас всё хорошо? Да есть тут вообще кто-нибудь? – уже в сердцах заорал Максим.

Снова молчание. Жёлтые выгоревшие от солнца и времени занавески не шелохнулись. В щёлку под ними не было видно ничего – внутри тягача царил таинственный полумрак, скрывая возможного хозяина фуры. Ивернев потянул с силой дверцу. Не подалась, и, судя во всему, заблокирована изнутри. Максим ещё раз для проформы потянул ручку, уже не надеясь на ответ.

И вдруг затылок ожгло то же странное ощущение, как и недавно в туалете. Ивернев обмер. Дважды за день. Паранойя какая-то. Надо уезжать отсюда. Нехорошее предчувствие закралось в душу. А и черт с ними, не хотят открывать – не надо. Если внутри вообще кто-то есть. Может тот шорох показался Иверневу. Время поджимает. Один «трехсотый», как на автомате окрестил про себя старичка Максим, уже лежит в конце «газели». Надо помогать ему и везти детей в безопасное место. Только вот где оно – это безопасное место? Надо ещё разузнать. Ивернев спрыгнул с подножки и подбежал к двери «газеля». Залез внутрь и тут же оказался засыпан вопросами ребятни.