Сталки. Лес

— Можно вопрос? — подняв руку, как только Зелма остановилась, чтобы перевести дыхание, спросил Плющ.

Разведчица подумала несколько мгновений — и кивнула.

— Чем вы питались всё это время? Как мне кажется, не только мутами…

— У меня был полугодовой запас концентратов — сухой питательной еды, которую можно разбавлять водой или (некоторые виды) есть так, пригодной к употреблению в течение многих лет. — Зелма повернулась к сидящему рядом с ней бывшему велку, сказала: — Нурс, покажи им.

— Тебе просто невозможно отказать, — пробормотал велк-«отшельник», встал со своего «табурета», походил по комнате, отыскал нужное место, сел на корточки и, подцепив пальцами доски, откинул крышку тайника.

Вынул оттуда коробку такого же стального цвета, как и обшивка компьютера, размерами десять на десять на шесть врехов, как отметил Плющ намётанным глазом. «Беглецы» тут же столпились около него. Нурс усмехнулся в бороду — и снял крышку.

— И что это? Как нам понять, что где лежит? — спросил Плющ. — Нам незнакомы все эти вещи…

— Концентраты — слева, вот эти разноцветные пакетики, — стал объяснять бывшиё велк. — В середине — пять сверхмощных универсальных аккумуляторов, от них могут работать и компьютер «Би–202», и все «примочки» комбинезона Зелмы; а как вы думали, откуда у неё энергия для всяких фокусов с одеждой?.. Рядом — шлем Зелмы, «продолжение» комбинезона для головы; там функций едва ли не больше, и видно там всё гораздо лучше…

— Поносить не дам, — вставила разведчица.

— Да они и не просят… Ну, а справа — медикаменты (то есть лекарства) и всякая мелочёвка: маячки, капсулы с топливом для двигателей комбинезона и всё такое прочее… это уже неинтересно, — сказал Нурс, закрыл коробку, убрал назад в тайник и вернулся на своё «сидячее место».

— А дальше? — спросила Ксюня у Зелмы, молча наблюдавшей за происходящим.

— Дальше? В смысле — после того, как я убедилась в вашей относительной безобидности? Согласно инструкциям, в таком случае дальнейшие наблюдения и исследования должны проводиться гражданскими методами. Но учёных из ближайших институтов, которые смогли бы заняться вашей деревней вплотную, ещё надо было ухитриться вызвать сюда; а у меня, кроме законченного факультета тактической разведки Военного университета Земли, в резюме были также законченные курсы по психологии и социологии плюс отличные оценки по филологическим дисциплинам, что сделало меня альтернативным кандидатом на должность федерального наблюдателя в этой звёздной системе. Военный корабль улетел и теперь пролетает мимо планеты раз в месяц при патрулировании космоса… а я в среднем каждые полгода получаю с него вот такую «посылку». — Зелма показала рукой на участок пола, под которым находилась коробка с оснащением.)

— Сколько же вам лет? — вырвалось у Ксюни.

Зелма внимательно посмотрела на неё, и сталочка смущённо потупилась.

— Вообще-то спрашивать об этом несколько неприлично, но я отвечу. Двадцать семь. Вопросы не по теме ещё остались?

Молчание в комнате, судя по всему, означало, что — нет.

— Прекрасно… Мне уже немного осталось рассказать… Ну, что, я стала вас изучать. Незаметно для вас слушала вашу речь — поначалу ничего, правда, не понимала, но, воспользовавшись микрокамерами, стала видеть ситуации, в которых вы говорили те или иные фразы, исходя из этого, восстанавливать смысл речи, вычленять оттуда понятия… словом, через полгода я понимала практически любые ваши разговоры, благо у вас для них не очень-то много тем, и могла бы кое-как с вами объясниться, а ещё через три месяца говорила на вашем языке свободно. Никогда бы не подумала, что мой родной русский может так безобразно мутировать… Но, как говорится, прошлого не воротишь…

— А как вы узнали наши буквы? — задала новый вопрос Ксюня. — Тоже подглядывали?

— Вы уже достали перебивать! — повысила голос Зелма. — Вы же, наверное, не знаете, что я сейчас в одиночку способна превратить это место и всех вас в том числе (тебя, Нурс, я не имела в виду) в облако дыма и кучу обгорелых ошмётков!

Молодые люди переглянулись — и синхронно отодвинулись от разведчицы на полшага назад. Ксюня теперь смотрела на неё с неприкрытым ужасом.

При виде этой краткой немой сцены Зелма тяжело вздохнула и сказала:

— Да не волнуйтесь вы так: я же не говорила, что прямо сейчас собираюсь это сделать! Да, ваш алфавит мне тоже пришлось узнать путём шпионажа. Проникла однажды ночью к вам в деревню, заглянула в этот ваш… дом Совета… ну, порылась там в документах… как дикари, на коре пишете…

— Это кора брези — такое дерево есть, — сказал Лас. — Брешть называется…

— Да знаю я: я же, как-никак, три с половиной года за вами пристально наблюдаю… Разумеется, я только поначалу в лесу жила, — пока не наткнулась на эту халупу — тогда ещё без этого подвала и освещения…

— Э-э, полегче, всё-таки о моём жилище говоришь… — сказал бывший велк неодобрительно.

— Извини, «ракетный снаряд», но прими уж эту горькую правду! Тем более, что на любой планете Федерации дома выглядят намного внушительнее…

— Как вы отца назвали? — спросил Плющ, опять зацепившись за непонятную фразу. — Какой ещё «ракетный снаряд»?..

— Да это просто игра слов такая, — ответила Зелма, смирившаяся с тем, что от «беглецов» можно ждать только новых и новых вопросов. — «НУРС» в федеральной терминологии означает «неуправляемый ракетный снаряд», то есть взрывающийся боеприпас, которым во время его полёта до цели нельзя управлять… впрочем, это вам знать пока ещё рано…

От Нурса я узнала много нового о деревне; строго говоря, он как раз и научил меня вашему языку… а заодно сам усвоил базовый уровень русского и английского. В общем, мы стали жить вместе… только жить, ничего более!.. ну, и всё.

— А спите вы оба на полу, что ли? — поинтересовался Плющ. — Я что-то ни тут, ни наверху кроватей не видел…

— У Зелмы в её «схроне» есть два сверхтонких спальных мешка, — ответил юному сталкеру отец. — Второй она специально для меня заказала… Они были среди той мелочи справа; если их свернуть, в ладонь легко поместятся…

— А как вы так сделали, что, хоть тут и нет окон, а подвал и вовсе закрывается наглухо, в доме не душно, как будто он постоянно проветривается? — спросила Ксюня.

— Это Зелма придумала, — сказал Нурс. — Система небольших (вы их, похоже, не заметили) отверстий в стенах собственно дома и потолке подвала, обеспечивающих воздухообмен между помещениями и окружающей средой. Их так много, что их общая площадь сравнима с размерами полноценного окна. К тому же, через них удобно было бы стрелять из самопала по чему-нибудь, что находится по другую сторону…

— А… что произошло сегодня? — задал Лас вопрос, который мучил его в течение всего разговора. — Вы знали Стана? Догадывались о том, что он замышляет… замышлял?

— А, этот… попал к нам примерно месяц назад, — махнув рукой, проговорила Зелма. — Его обнаружил Нурс, когда в один прекрасный день вышел на охоту: всё-таки моя еда ему казалась странной… А Стан в это время шёл от ой поляны с Трубой, куда, как выяснилось, ходил каждый день. Ну, они встретились, Нурс привёл его сюда, познакомил нас. Я рассказала Стану примерно то же, что и вам, он в ответ подарил нам «взгляд изнутри» на деревню за последние годы, когда наш дорогой велк там уже не жил. Я была потрясена его собственной историей; мне и в голову не могло прийти, что в двадцать лет человек способен иметь такой, с позволения сказать, «послужной список»… Но нам с Нурсом показалось, что он искренне раскаивается в содеянном, и позволили ему остаться у нас. Как мы поняли позднее, — зря.

Стан, конечно, помогал нам, чем мог, ходил с Нурсом на охоту… Самым большим вкладом в мою исследовательскую деятельность стала находка компьютера «Би — двести второго». Я тогда была вне себя от счастья; вставив в машину новый аккумулятор, я получила исчерпывающую информацию о причинах катастрофы и сразу же отослала её в Федерацию…

— А как вы узнали про… «двадцать второй»? — спросил Плющ, для которого имели значение мельчайшие детали.