Сталки. Лес

— О чём речь, — можешь сегодня переночевать у меня: я всё равно один живу…

— Нет, ты что! Если он ночью проснётся, а меня нет, — это же ужас, что тогда будет!..

— Как всё сложно…

— Тихо, — вдруг прошептала Ксюня. — Идут!

Это Лас уже и сам видел. Опального подсталкра — всё ещё со связанными руками — вели велки Зор и Круз: один шёл впереди, другой — позади, держа концы верёвки, стягивающей запястья Стана. Шли медленно, чтобы все могли вдоволь на это полюбоваться. Всё-таки это не хухры-мухры, а событие — пусть и не очень приятное.

«Процессия» остановилась примерно на середине пространства между домами и лесом; стали расступились: становиться на пути у велков и убийцы никому не хотелось. Велк Зор развернулся, оказавшись лицом к лицу со Станом, и проговорил, соблюдая какой-то ритуал:

— Подсталкр Стан, ты приговариваешься к пожизненному изгнанию из деревни. Желаешь ли ты что-нибудь сказать перед этим?

— Нет, — подумав, ответил Стан. — Ничего.

— Так как твой мачет, ставший орудием преступления, был утерян, я вручаю тебе свой старый. — С этими словами велк достал из-за пазухи ещё одни (помимо тех, что висели на поясе) ножны с десятивреховым «ножичком».

Круз развязал руки Стану и отступил на шаг. Стан принял от велка Зора оружие и слегка поклонился, благодаря.

— Отныне и навеки ты не имеешь права входить в Сталочную под угрозой смерти. Также ты будешь убит при обнаружении в лесу. Отныне ты не сталк и не подсталкр. Иди в лес, и да пребудет с тобой Первосталк.

Велк Зор отошёл в сторону, открывая Стану путь в лес. Бывший подсталкр надел ножны на пояс и неуверенно пошёл навстречу пугающей неизвестности леса к востоку от деревни. У границы травы и деревьев он приостановился и — подмигнул Ласу. А потом глубоко вздохнул и вступил в лес. Через несколько мгновений его уже не было видно: солнце заходило, так что в лесу царил быстро сгущающийся мрак.

Изгнание состоялось.

Сталки начали понемногу расходиться; некоторые — небольшими группами — продолжали стоять на месте и негромко переговариваться.

— Я пойду, — сказала Ксюня. — Уже поздно…

— Хорошо. До завтра, — ответил Лас, провожая её взглядом.

Подсталкр собрался было зайти к себе домой, чтобы лечь спать и приготовиться к новому дню, но тут к нему подошёл велк Зор.

— Лас, — обратился тот к юноше, — мне сказали, что ты сегодня заходил к Стану поговорить. А когда он уходил в лес, я видел, как он подмигнул тебе. О чём вы с ним говорили в бане? Что ты ему сказал?

— Ничего особенного, велче. — По тому, что Лас употребил устаревшую форму обращения, и его жёсткой прохладной интонации наставник понял, что подсталкр не хочет ему отвечать, но и не лжёт — так, говорит лишь самое общее. — Просто дружеское напутствие, вот и всё.

— Дружеское?.. — нахмурился велк, но Лас перебил его — впервые за всё время обучения:

— Если вы позволите, я пойду. Уже поздно, а завтра занятия…

И, пока наставник осмысливал то, что ему сказали, делал выводы и планировал своё следующее действие или реплику, Лас развернулся и вошёл к себе в дом, мягко прикрыв за собой дверь.

«Ну и молодёжь нынче пошла! — подумал велк, направившись к своему жилищу. — Липнут к сталочкам, ругаются, дерутся, убивают друг друга и, наконец, грубят старшим! Один Плющ ещё туда-сюда… А, к Первосталку их! Пусть живут, как умеют; это их жизнь, а не моя».

Часть 3. Сталкатлон: 6. Соревнования

Деревня Сталочная, 30-й год после Звездопада, 77-й день лета, вечер.

Мачет несколько раз перекувыркнулся в воздухе — и воткнулся в дерево под углом примерно одним врехом лезвия у самого острия. Повисел немного в таком положении, а потом тихо упал вниз. «Ну, уже неплохо…» — подумал Лас, подбирая оружие: теперь он с двадцати шагов попадал в цель пять — шесть раз из десяти — намного лучше по сравнению с тем, что было весной.

А вот у Плща в последние дни что-то плохо получалось. Но его можно было понять: мачет совсем новый — старый покоился под обрывом за Краем леса, — надо примериться, набить заново на нём руку… Но три — четыре попадания на десять бросков — это он выдавал и сейчас, надеясь, что к сталкатлону вернёт прежнюю форму — примерно такую же, как и у Ласа.

— Зараза… — пробормотал Плющ, когда его выкованное пять дней назад оружие в седьмой раз подряд отскочило от ствола сусьвы рукоятью.

Подсталкры тренировались в тот момент вдвоём: велк Зор отпустил их ещё в середине времени между полуднем и закатом, чего раньше, до того злополучного похода и изгнания Стана, никогда не делал. Но после суда над его учеником, в котором — в смысле в суде — он сам — в смысле велк Зор — принимал участие, наставника словно подменили: ходил какой-то загруженный, перестал улыбаться, пусть даже изредка, по мелочам, начал рано завершать занятия. Подсталкры понимали, что ему тяжело (ещё бы — такой удар!), но велк сам по себе сильный, со временем должен с этим справиться, — и занимались сами после его уходов почти что до заката, как было раньше — как было полтора прошлых года; Ласу после этого оставалось время разве что на то, чтобы сказать Ксюне несколько тёплых слов любви и пожелать спокойной ночи.

Сейчас было ещё не сильно поздно — солнце не коснулось своей нижней частью верхушек деревьев на западе, — но юноши уже выдыхались: без Стана и Квильда тренироваться было намного спокойнее и скучнее, энтузиазм — типа «я им всем ещё покажу!..» — почти что безвозвратно терялся, так что результаты, если они были, радовали меньше, чем в то странное время, когда подсталкров на поляне собиралось четверо. Но Лас и Плющ продолжали изнурять себя: на сталкатлоне им в любом случае придётся показать всё, на что они способны, потому что, если показатели окажутся так себе, то из них двоих сталкером может не стать никто. А могли — и они оба…

— Если так и дальше будет продолжаться, — сказал Плющ, отходя от дерева-мишени на положенные двадцать шагов, — то сталкатлон я, наверное, завалю…

— Во-первых, у тебя ещё есть время — больше двадцати дней, — ответил Лас, в очередной раз отправляя свой мачет в полёт. — А во-вторых, можно сделать так, чтобы все увидели, что способности у нас равные.

— Это как? Попросить велков засчитать нам ничью по всем состязаниям? — удивился Плющ.

— Нет. никто, кроме нас, ничего знать не будет. Нам просто надо: а), — Лас сжал ладонь в кулак и разогнул один палец, — добежать по лесу до деревни за одно и то же время; b), — второй палец, — с одинаковой скоростью проплыть вресть по Сталке; v), — третий, — попасть мачетом в цель одно и то же число раз — желательно хотя бы пять; г), — четвёртый палец, — делать вид, будто дерёмся, до тех пор, пока всем не надоест; и д), — Лас разжал последний палец и помахал открытой ладонью, — отгадать одно и то же число загадок, в этом либо ты меня быстренько поднатаскаешь, либо на соревновании «случайно» затупишь. Ну как, идёт?

— Чуть-чуть схитрить? — задал Плющ риторический вопрос и задумался.

Знал бы Лас, какая сейчас душевная борьба шла внутри «предсказателя погоды», — ни за что бы не предложил тому сыграть на сталкатлоне по договорённости. Плющ, хоть и не считал нужным иногда придерживаться установленных правил, но на жульничество — даже такое — в обычных обстоятельствах пойти никак не мог.

— Да мы и так с тобой примерно наравне, — начал убеждать его Лас. — Так мы просто ещё сильнее друг друга уравняем. К тому же, можно сделать и по-иному: допустим, я выиграю два состязания — например, бег по лесу и бросание мачетов, ты — тоже два (ну, скажем, заплыв и загадки), а бой сведём вничью? Если так, то нам вообще почти не придётся притворяться: ты умнее меня, я чуть быстрее тебя; я могу поддаться тебе в плавании, а ты мне — в метании…

— А никто не заметит? — всё ещё колебался Плющ.

— Если мы никому не скажем и будет вести себя естественно, — то нет.

— Что ж, тогда… — Плющ, наконец, прицелился и метнул свой мачет. Тот — хвала Первосталку!!! — вонзился в дерево, как надо. — …я согласен.