Мой белокурый ангел

Кажется, он переусердствовал с магией в таком плачевном состоянии.

— Твою мать! — младший Драгнил не смог стерпеть и, превозмогая слабость, боль и прочие чувства — кинулся к темноволосому.

Одной рукой сын Игнила подхватил тело Зерефа, а другой осторожно забрал племянницу. Его тело всё ещё тряслось, но выбора особо не было.

— Н-нацу, зачем помогаешь мне? Я же твой ненавистный враг, — сквозь хрипы и сильную пульсацию в висках, произнёс император.

Когда его тело коснулось холодной и пыльной поверхности, взгляд сразу же нашёл маленький комочек счастья, что вжалась в грудь Саламандра. Нацу лишь сильнее прижал племянницу к себе, стараясь закрыть её от пыли и неприятной картины.

— В первую очередь, я забочусь о Заре. Что же до тебя…

— Можешь не отвечать, братишка, просто унеси её отсюда, как можно дальше и найди Мавис. Слышал же, что сказал Инбер. Она может быть ещё жива. Я то уже навряд ли встану, а вот ты — можешь всё исправить, — мужчина еле заметно улыбнулся.

— Думаю, ты и сам в состоянии встать! Ты должен подняться и спасти Мавис! — закричал Нацу. Он и не понял откуда вырвались такие слова. Знал лишь то, что должен был их сказать.

После того, как на Зерефа можно сказать напал Инбер, что-то поменялось в мировоззрении сына Игнила. В особенности, относительно названного брата.

Может Драгнил на самом деле не такое чудовище, как о нём говорят? Всё же, навряд ли, Мавис бы связалась с ним, будь он таковым. Да и Зара — плод любви, который мужчина хотел рьяно защитить и даже пожертвовал своей жизнью. Это говорит о многом, да и такое поведение много стоит.

— Хм, поздно, Нацу. Я использовал свой шанс подняться, а теперь могу лишь дожидаться скорой смерти. Не заставляй время ждать и идти к Мавис! Только лишь перед тем, как уйти — дай мне последний раз взглянуть на дочь.

От такой просьбы, розоволосый опешил, но без колебаний подошёл к лежащему брату и повернул к нему Зару. Девочка сжала края жилетки Драгнила и со слезами на глазах посмотрела на отца, что слабо улыбался.

— Зара, прости меня за то, что я оказался таким никчёмным отцом. Хоть мне и нет прощения за все совершенные грехи, я всё равно его прошу. Не буду вдаваться в подробности и рассказывать какой я монстр.

Скажу лишь то, что я безумно полюбил твою маму. Она стала для меня белокурым ангелом и навсегда поселилась в моём сердце. А теперь, оно заполнилось тобой, малышка. Ты — самое лучшее и светлое, что было в моей жизни. Несмотря на то, что я не провёл с тобой должного времени, я люблю тебя всем своим холодным сердцем.

Я хочу, чтобы ты была счастлива, малышка, — Драгнил потянулся и запечатлел самый, казалось, нежный поцелуй на щеке малышке.

От столь душераздирающих слов, Нацу почти что пустил слезу и был готов броситься на помощь брату, лишь бы Зара не осталась без отца. Но что может обессиленную сын Игнила с ребёнком на руках? Да и кто знает, сколько осталось Зерефу.

— Ты настоящий кретин! — прошипел Саламандр и резко поднялся на ноги. Шатающая походка, несла его в сторону развалин, соединяющих здание с госпиталем. Нужно было отыскать Мавис, всё остальное подождет.

— Папа любит тебя, Зара! — донеслись до Нацу слова брата, а после, малышка вновь заплакала. Теперь успокоить её могла лишь мать, которая неизвестно, была ли вообще жива.

Стиснув челюсть, сын Игнила не смел повернуться и ускорил шаг. Если он сделает всё правильно, то успеет спасти чьи-то жизни.

***

К прослушиванию:

Moeazy feat. HLOY — Gaining Control

Белокурая девушка с особой осторожностью передвигалась по обломкам бетона и дерева, в направлении лежащего посреди холла мужчины. Её дыхание было прерывистым, ноги подкашивались, а медицинская рубаха — пропиталась бордовой кровью.

— Зереф? — в разорванной тоге, почти что с оголённым торсом и в одних светлых брюках, мужчина неподвижно лежал на полу. Одна рука покоилась на животе, а вторая — в стороне.

Взгляд темных глаз был устремлён в потолок и абсолютно ничего не выражал. Со стороны можно было подумать, что император мёртв.

— Мавис… — счастью мужчины не было предела. Он и не надеялся, ещё хоть раз услышать столь желанный голос.

«Мой ангел, она жива. Невероятно, Инбер не убил её, но…» — взгляд бегло перешёл на девушку, что держалась за бочину и шагала к нему навстречу, — «Что с ней случилось? Что эта тварь сделал с ней? Она вся в крови; бледная и еле стоит на ногах. Как она вообще ещё передвигается?»

«З-зереф, он ранен и, как и я истекает кровью. Что тут произошло? Почему? Как он так сильно пострадал? С кем сражался? Если с Инбером, то где же тогда Зара? Чёрт! Я виновата во всём этом безумии. Если б рассказала обо всём сразу — ничего бы этого не случилось. Мы бы отыскали решение.

Не могу винить Зерефа в том, что началась новая война! Я повинна в том, что тьма завладела им. Я должна была находиться с ним всегда рядом и излучать свет, а вместо этого — лгала!»

— Я виновата в том, что мы оба на волоске от смерти, а наша дочь останется без родителей! Хотела бы я вернуться в прошлое и рассказать тебе всю правду раньше, когда ещё было не слишком поздно. Возможно, мы что-нибудь бы придумали и ничего б этого не было! — давилась слезами белокурая, падая на колени рядом с мужчиной.

— Мавис, мне так жаль, что всё произошло именно так. Жаль, что я позволил тьме взять вверх и чуть не убил тебя. То время, что я провёл в ненависти и агонии, дали о себе знать, я не мог контролировать собственные эмоции и натворил дел. Ты ни в чём не виновата, мой ангел. Только я виновен перед тобой!

Зереф с ужасом смотрел на морально разбитую Мавис, на её спутанные волосы и заплаканные глаза; фиолетовые отметины на шее и порванную рубаху в области груди, которая почти насквозь пропиталась кровью. Более всего внимание привлекла открытая рана.

Хотел бы Тёмный Маг отмотать назад и без магии оторвать голову ублюдку, что посмел коснуться белокурой. Только вот уже не мог.

— Мы оба виноваты, Зереф, — девушка взглянула на Драгнила полными боли глазами, — как бы я не старалась убедить себя в том, что не испытываю чувств к тебе после встречи с Ирен — у меня не получилось. После пробуждения я надеялась, что однажды мы снова встретимся и сможем стать семьей; сможем воспитывать Зару вместе! Ты заполнил весь мой мир. Стал тем, без кого я не смогу существовать! — плакала белокурая.

— Мавис…

— Ты два раза нападал на Ишгар; разрушал Магнолию и мою гильдию; убил множество великих волшебников! Ты не дал мне и шанса объясниться, перед тем, как наброситься с кулаками; чуть ли не угрожал убить меня, а у одного из твоих приспешников это почти получилось! — белокурая сорвалась на крик. Из её глаз, не переставая, текли горькие слёзы отчаяния и боли.

— Но несмотря на всё это, я люблю тебя так же сильно! Я не хочу, чтобы ты умирал! Ты просто не можешь покинуть этот мир, Зереф! Ты должен воспитать нашу дочь! Она должна быть счастлива со своими родителями! — белокурая припала к мужской груди и зарыдала ещё сильней. Безысходность душила, как и невозможность исправить ситуацию.

Император Спригган неподвижно лежал, устремив взгляд в потолок и ощущая стекающие по груди девичьи слёзы, вперемешку с кровью. Его сердце также выло от боли; от осознания того, что он ничего не может изменить; что и правда не воспитает дочь и не познает семейного счастья по собственной же глупости.

— Уверен, моя дочь вырастет самой красивая на свете, как, впрочем, и её мать. Я безумно счастлив, что повстречал тебя, Мавис, ты — лучшее, что было в моей жизни. Прости меня за всё, мой ангел! За те грехи, что я совершил, моя участь — это смерть! Но ты обязана выжить, дабы воспитать Зару! Ты не можешь пойти следом за мной!

— Поздно, Зереф. Моя рана, как и твои — смертельна! Поздно что-либо делать и метаться. Нужно лишь принять неизбежную участь. Мы уйдём вместе, Зереф! — Вермилион коснулась мужской ладошки, и пальцы умирающих возлюбленных переплелись. Другой рукой Драгнил притянул белокурую ближе к себе, вдыхая такой родной аромат.