Страница 10 из 32
Мужчина схватил женские запястья и завёл их за голову, удерживая левой рукой. Правая же обхватила пышную грудь и сдавила, тем самым вызвав шипение брюнетки. После резко рванул ткань, которая с треском разорвалась и оголила юное тело.
Химавари по-настоящему была прекрасна собой, её тело без изъянов привлекало одним лишь видом, и, хищно улыбнувшись, Каваки спустил руку ниже, к женской промежности. Всё еще ослабевшая Узумаки, попыталась вывернуться, понимая, что произойдёт дальше. Но мужчина не собирался отступать и хотел поскорее насладиться моментом. Его колено протиснулось меж девичьих ног и упёрлось в лоно. Ишшики исходил от ожидания сорвать невинный цветок.
— Пожалуйста, не надо! Умоляю! — заплакала Химавари.
Брюнет лишь шире улыбнулся и ещё раз ударил по лицу и без того избитую Узумаки. После саднящего удара, Хима прикусила губу и замолчала. Не стоит лишний раз провоцировать насильника. Но невозможно просто смотреть на Каваки и видеть в нём другого человека, как и осознавать, что всё, что делает брюнет, это лишь манипуляции Ооцуцуки.
— Не могу больше сдерживаться, я хочу тебя! — зашипел возбужденный Каваки.
Его член уже тонул в смазке и больно пульсировал, требуя разрядки. Больше не теряя времени, мужчина приспустил штаны, доставая взмокший член и, проведя рукой по всей длине, направил в девичью плоть.
— Ишшики, пожалуйста! — первый раз Хима назвала ненавистного Ооцуцуки по имени. — Не делай этого со мной! — мольбы напрасны.
Разгоряченный и тяжело дышащий мучитель, вводит головку в лоно девушки. Чувствуется напряжение и преграда, мешающая протиснуться дальше, и, сильнее толкнувшись в тело, мужчина разрывает девственную плеву, проникая до упора. Из женского горла вырывается душераздирающий крик. Химавари кажется, что её режут на части, и с каждой секундой боль только усиливается. Чувствуется и теплая кровь, вытекающая из промежности и окрашивающая пол.
Каваки не даёт партнерше привыкнуть и сразу задает темп, вдалбливаясь по самые яйца. Его движения грубые, властные, приносящие только боль. Бедная Химавари до сих пор кричит и её сотрясают рыдания. Девушка пытается вырваться, отпихнуть мучителя или сделать хоть что-нибудь, лишь бы немного ослабить боль. Но вместо этого слышит глухие рычания.
— Какая же ты узкая! Одно наслаждение трахать тебя!
Толчки набирают совсем бешеный темп. Мужчина уже не просто трахает Узумаки, он теребит её грудь и, зажимая между пальцев сосок, начинает сминать его. Почему-то брюнета притягивает девичье страдание, нравится смотреть на истерику Химы и слышать мольбы о помощи.
— Мне больно! Остановись! Остановись! — Химавари чувствует как её разрывает изнутри не маленького размера член. Он заходит слишком глубоко.
— Закрой рот, стерва!
Ещё толчок и мужчина слегка приостанавливается, но только для того, чтобы закинуть стройные ноги Химавари себе на плечи, и с разгону снова входит в девушку. Эта поза причиняет ещё больше боли, слёзы накрывают новой волной. Хочется умереть и не чувствовать всего этого позора и унижения. Что с Каваки? Знает ли он, что его руками вытворяет Ооцуцуки? Неужели и правда всё закончится этим…
— Прошу, остановись! Мне больно! Не-е-т!
Мужчина продолжает толкаться и стонать. По телу проходят словно электрические импульсы, такого наслаждения Ишшики давно не испытывал. Ему определённо нравится эта девочка. Толкнувшись последний раз, брюнет томно вздохнул и закатил глаза, а влагалище Химавари наполнилось тёплой спермой, которая тут же начала вытекать, перемешиваясь с кровью.
— Надеюсь, Каваки, не сильно сердится, что я вынудил его трахнуть любимую. Конечно, он не мог воспротивиться, я же лишил его воли! Всё, что может твой драгоценный, это наблюдать за твоими страданиями, пока его тело получает долгожданное удовлетворение! Впрочем, думаю, он сможет потом повторить страстный секс уже осознанно, да солнышко? — в ответ тишина.
— Молчишь? Правильно, я ещё не закончил! — Ооцуцуки снова заставляет тело Каваки совершать неприятные манипуляции, и брюнет, хватая обнажённую Химавари, переворачивает, заставляя встать раком.
Теперь взор открывается на упругие ягодицы и бёдра. Ему снова не удается сдержать возбуждённый стон.
— Надо было сразу взять тебя в этой позе! – раздаётся шлепок и белоснежная кожа на ягодице —краснеет.
Ишшики слишком вошёл во вкус, заставляя Каваки наносить удары по попе. Химавари старается больше не плакать, но пронзающая боль даёт о себе знать и всхлипы не прекращаются. Наконец, ублюдок бросает женские истязания и, обхватив бёдра, заставляет ещё больше прогнуться в спине. Он еще не до конца удовлетворился. Головка вновь упирается во влагалище, и, чуть толкнувшись, член заходит внутрь. На этот раз боль не такая сильная, но всё равно внизу живота чувствуется дискомфорт.
— А-а-а-х! Да-а-а! – в неконтролируемом порыве страсти, мужчина начал наматывать чёрные волосы на руку, заставляя юную Узумаки сильнее прогибаться. Толчки были пылкими и сильными.
— Прошу-у! Прекрати… — почти шёпотом произносила Хима. С каждым новым приступом боли, сознание девушки мутнело. Коридор буквально плыл в глазах, а собственное тело более не ощущалось. Химавари держалась из последних сил.
— Да-а-а! — мужчина блаженно закатил глаза и вновь излился внутрь Узумаки, при этом продолжая двигать бёдрами.
Почувствовав облегчение, девушка закрыла глаза и провалилась во тьму. Сил больше не оставалось. Брюнет отпустил шёлковые волосы и начал подниматься. Оставшись без опоры, Химавари рухнула на пол. А из её лона продолжала вытекать сперма.
— А-а-а! Сука! — завопил мужчина и схватился за голову. — Не думал, что ты так силён, Каваки! — мысленно произнёс Ооцуцуки, обращаясь к своему пленнику, который пробил брешь и заставил Ишшики испытывать ноющую боль.
— Мразь! Как ты посмел прикоснуться к ней?! — Каваки вновь почувствовал себя в своём теле, и смог противиться ублюдку.
— Успокойся! Я не сделал ничего серьёзного, и, если разобраться, изнасиловал её ты, я лишь был в твоей голове!
— Уберись из моего сознания и тела, и я убью тебя! — гнев переполнял Каваки. Ишшики прав, именно сам мужчина причинил страдания Узумаки, а то, что им управляли, — не оправдание. Во время насилования, Хима видела лицо Каваки, а не Ооцуцуки.
— Ты должен быть благодарен мне! Твоя девка будет вынашивать твоё дитя! — голос Ишшики кричал в ответ. Сейчас в сознании Каваки велась настоящая борьба, из-за которой голова просто раскалывалась на части.
— Даже не смей произносить этих слов!
— Почему нет? Химавари забеременеет, хочешь ты этого или нет! Если потребуется, я каждую ночь буду заставлять тебя насиловать её! Мне нужен этот ребёнок! А сейчас, пора тебе ещё немного побыть в забытие! — в голове раздаётся щелчок от которого звенит в ушах, и голос Каваки исчезает. А его тело становится покладистым и перестает сдавливать виски.
Ооцуцуки смог подавить восстание. Мерзко ухмыльнувшись, брюнет повернулся в сторону бессознательной девушки.
Химавари лежала на полу без движений. Её волосы спутались, кожа посинела от холода, на ягодицах виделись лиловые ягодицы от смачных ударов; а рядом с лоном, образовалась лужица из крови и спермы. Так жалко Узумаки ещё не выглядела.
— Мне её не жалко, просто она будущая мать! — попытался оправдать свой поступок Ооцуцуки, снимая чёрный жилет-тренчкот и заворачивая в него Химавари, а затем аккуратно поднимая на руки.
— Нужно навести тут порядок, пока Каваки вновь не пробил мою технику! — оскалился Ишшики и вместе с Узумаки на руках пошёл в самое сердце Кары.
***
Коши сидел в просторном зале, наполненным большим количеством капсул, соединённых с жёлтой жидкостью. Внутри каждой множеством проводов были опутаны разного возраста обнажённые дети, начиная от малого и заканчивая зрелыми подростками. Их глаза были крепко сомкнуты, а на лице прикреплены кислородные маски. Так Кара пыталась передать Каму ничего не подозревающим личностям. Они, как и когда-то Каваки, — жертвы обстоятельств, вынужденные либо приспособиться к новой жизни, либо погибнуть.