Страница 34 из 174
Я помнил тот мрачный день, как будто это было только вчера. Ко мне в слезах прибежала подруга Елены, Мириам, и рассказала мне, что Елена выехала на лошади несколько часов назад и не вернулась. Я поднял по тревоге Тристана, и мы выехали за ней со всеми свободными на тот момент воинами. Мы разбились на четыре группы, чтобы расширить зону поисков, и именно моей группой была найдена Елена — или точнее то, что от неё оставили вампиры.
Огонь всё ещё пылал, когда мы прибыли на место, и нескольких юных воинов стошнило от вида тела, которое вампиры разорвали на части и бросили в огонь подобно мусору. Её тело было обуглено, но я узнал фрагменты любимой голубой амазонки, и её кобыла была привязана к ближайшему дереву.
Я не мог позволить Тристану увидеть её такой, поэтому я потушил огонь и обернул её тело для транспортировки обратно в бастион. И по сей день, я всё ещё чувствую запах обгоревшей плоти и вижу окровавленные куски одежды, разбросанные по земле. Я все ещё вижу врезавшуюся в лицо Тристана скорбь, когда я привёз тело его любимой сестры домой.
Вид ужаса сменил разочарование Сары.
— Ох, мне жаль, — тихо произнесла она.
— Это было в далёком прошлом.
Я пожалел, что поднял эту тему. Меньше всего мне хотелось расстраивать Сару, отец которой погиб от рук вампира.
— Так остался кто-нибудь из семьи Мадлен? — спросила она, удивив меня.
— У неё до сих пор остались живые родственники, её родитель, например.
Сара скривила лицо.
— Родитель? Это звучит так... обезличено.
Я откинулся на спинку стула и улыбнулся ей. Она выросла как человек, поэтому ей потребуется некоторое время привыкнуть к нашим нравам.
— Это просто титул. Семьи Мохири так же близки, как и семьи людей, может быть даже больше, так как мы не стареем и не умираем естественным образом.
— Так ты и твои родители, все вы выглядите на один и тот же возраст? Не находишь это жутким?
— Мы не думаем о возрасте так же, как смертные. Люди рассматривают его как способ ознаменования своего пути по жизни. В физическом смысле мы не стареем, как только достигаем зрелости.
Она нахмурилась, и мне стало интересно, о чём же она думала.
— Так значит мой дед, отец Мадлен, всё ещё жив, — неторопливо вымолвила она.
— Он обо мне знает?
Я подумал о Тристане, который звонил каждые два дня, чтобы разузнать как дела у его внучки.
— Да, и он с нетерпением ждёт с тобой встречи.
Я мог ощутить её нерешительность.
— Он будет ждать до тех пор, пока ты не будешь готова встретиться с ним, — сказал я ей.
— Терпеливый Мохири, кто бы мог подумать, — сухо ответила она.
— Мохири обладают вообще-то исключительным терпением, когда нечто заслуживает ожидания, — сказал я, когда она взяла наши тарелки и понесла их к раковине.
Она начала мыть тарелку.
— Полагаю, этому содействует то, что вы бессмертны, да?
Я подошёл и встал рядом с ней, и я не смог удержаться и склонился ближе.
— Как и ты.
Она подпрыгнула.
— Не делай так больше! — прошипела она, и я усмехнулся от вида румянца, зардевшегося на её щеках.
Я взял вымытую ею тарелку и вытер её, нарочно оставшись стоять близко к ней так, что наши руки соприкасались. Со времени как я встретил Сару, мы с моим Мори пребывали в смятении. Нахождение рядом с ней помогло, но этого всегда было мало. Прикосновения к ней, вдыхание её запаха, успокаивали моего беспокойного демона и меня, как ничто другое.
Я вытирал последнюю тарелку, когда ощутил, что она дрожит, заставив меня заметить, как зябко было в доме. Мой Мори регулировал температуру моего тела, но демон Сары был слишком молод, чтобы делать это. Без электричества в доме становилось всё холоднее. Что-то подсказывало мне, что она не позволит мне обогреть её теплом своего тела, каким бы приятным это не казалось.
— Температура сегодня вечером очень сильно упадёт, — сказал я, когда она потянулась за фонариком. — Камин в гостиной комнате работает?
— Да, он газовый.
Отлично. Я направился в гостиную комнату.
— Иди, надень что-нибудь тёплое, а я разведу огонь.
— Ну и что дальше, теперь мы будем сидеть у огня и жарить маршмэллоу?
Я улыбнулся от представленной картины.
— У тебя есть планы получше? — выкрикнул я через плечо.
В скором времени я развёл пламя в камине. Её реплика насчёт жаренных маршмэллоу побудила меня провести обыск кухонных шкафов, и я самодовольно ухмыльнулся, когда натолкнулся на неоткрытый пакет в буфете. Я схватил пакет и два длинных металлических шампура из ящика, и вернулся в гостиную комнату. Бросив пакет на кофейный столик, я сел на пол рядом с камином и стал наблюдать за пламенем, пока ожидал её возвращения.
— Где ты нашёл маршмэллоу?
Восторг в её голосе обогрел меня, как не смогло бы ни одно пламя.
— На верхней полке в буфете. Хочешь одну? — спросил я, уже начав готовить одну зефирку для неё.
— Да!
Я подержал маршмэллоу над пламенем, пока та не стала коричневой, и затем передал шампур Саре.
— Держи.
Она благодарно улыбнулась и стала дуть на кусочек расплавленной сладости, в то время пока я зажаривал одну зефирку для себя. Мы просидели в приветливой тишине несколько минут, и я не смог вспомнить последний раз, когда чувствовал себя таким расслабленным и довольным.
Когда она, наконец, заговорила, я никак не ожидал от неё такого вопроса.
— Ты всегда занимался этим — охотился на вампиров? Все Мохири становятся воинами?
— Большинство из нас становятся воинами, однако есть среди нас несколько научных работников и мастеров, — ответил я ей, испытав удовлетворение от её внезапно вспыхнувшего интереса. — Быть воином — у нас в крови, мы рождены для этого. Я никогда не хотел заниматься чем-то иным.
— Каково это расти там? Вы живёте в домах или в некого рода военных базах? Вы ходите в школу или начинаете тренировки, когда вы ещё маленькие?
— Мы живём в укреплённых комплексах по всему миру, похожих на частные кампусы, а более мелкие лагеря, в основном, представляют собой хорошо укреплённые поместья. Семьям Мохири небезопасно жить за пределами комплексов, поскольку они будут уязвимы перед атаками вампиров, — многозначительно сказал я. — Семьи живут вместе, а жилые помещения большие и комфортные. Дети ходят в школу до тех пор, пока им не исполнится шестнадцать лет, а физическая подготовка начинается только, когда они достигают зрелости.
Убеждённой она не выглядела, а мне хотелось, чтобы она увидела, что жизнь с нашими людьми будет яркой и приносящей удовлетворение.
— Это хорошая жизнь. Среди Мохири существует глубокое чувство сопричастности, и каждый, кто приходит к нам жить, гораздо счастливее, чем когда они жили среди людей.
Сара погрузилась в молчание и задумчивость, и я стал гадать, что же вертелось у неё на уме. Когда неожиданно на кухне зазвонил телефон, она поспешила ответить. Судя по её ответам, звонил её дядя, чтобы поинтересоваться, как у неё обстояли дела. Я заметил, что она не упомянула о моём присутствии, когда он выразил озабоченность по поводу шторма.
Не успела она повесить трубку, как телефон снова зазвонил. На этот раз это был Роланд, и по тону её замечаний, он не был рад тому, что она осталась наедине со мной.
Она закончила разговор и вернулась в гостиную комнату.
— Все вдруг решили проверить как у меня дела.
— Оборотень заботится о тебе, — сказал я, заслужив от неё свирепый взгляд.
— Он мой лучший друг и, знаешь ли, у него есть имя.
Я пожал плечами.
— У нас не принято быть "на короткой ноге" с оборотнями, и я уверен, ты понимаешь, что и они чувствуют то же самое по отношению к нам. Всё так, как оно есть.
Меня всё ещё изумляло как близка она была с оборотнями, и как покровительственна была стая к ней, даже после того как выяснилось кем она была.
Она вскинула подбородок.
— Ну, я Мохири и у меня множество друзей оборотней, так что тебе придётся смириться с этим.